Ярослав Щербинин - Спартак

Алёнка – моя сестра и единственный родственник. Девушка восемнадцати лет, стройная, даже немного воздушная. Длинные светлые волосы, умные серые глаза и улыбка, которая не оставляла никого равнодушным.

Игорь Владимирович первым поднял тост:

– Спартак, в очередной раз ты показал нам красивый и увлекательный бой. Мне очень жаль, что ты решил оставить спортивную карьеру. Тем не менее, хочу пожелать тебе удачи в любом твоём начинании!

Все чокнулись и выпили. Вкусы у каждого были свои, соответственно и бокалы были разнокалиберные. Игорь Владимирович предпочитал коньяк, Роман Александрович составил ему компанию, Владимир Борисович не признавал из алкоголя ничего кроме водки, считая все остальное баловством, Алёнка пила сухое белое вино, ну а я не мог пить ничего кроме пива. Двухмесячное воздержание в напитках и еде плюс огромные потери организмом жидкости во время сгонки веса и боя не оставляли других вариантов. Пить хотелось постоянно.

Я поднял свою кружку и сказал:

– Игорь Владимирович, Роман Александрович, благодаря вам я получил возможность выступать и драться не только за разряды, но и получая хорошие призы. Я всегда буду помнить ваши советы и доброе отношение ко мне. Настало время завершить этот этап моей жизни, но моя благодарность вам не знает границ, и этот тост я хочу поднять за людей, сделавших мою жизнь насыщенной и интересной!

Менеджер верно оценил мой намёк и торжественно передал мне конверт, в котором лежали сто тысяч рублей. Кому-то может показаться, что это очень неплохая сумма за вечер, но тридцать процентов я отдаю тренеру, остальное надо растянуть на два месяца. И хотя сумма для провинциального города всё равно весьма немаленькая, профессиональный спорт довольно невыгодная штука. Конечно, если ты не боец экстра-класса. Да и они, если пересчитают свои доходы и расходы на команду, диету и лечение, не факт, что останутся в плюсе. Возможно, моя работа таксистом приносит гораздо больший доход, чем все мои победы. Опять же, я говорю о долгосрочных расчётах.

Однако кроме денег существует и другие мотивы. Адреналин, чувство победы над собой в тренировочном процессе, доминирование в бою над соперником и поднятая вверх рука. Не так много людей могут сказать, что они это испытали. А те, кто испытал, согласятся, что деньги тут не самый важный фактор.

Приятно завершать карьеру победой, пусть даже среднего уровня. Это значит, всё рассчитано правильно и решение принято осознанно. Но я понимаю тех бойцов, которые постоянно возвращаются. И хотя в основном причины носят финансовый характер, бокс не отпускает. Адреналин, получаемый на ринге в поединке с равным бойцом, становится слишком сильной мотивацией для того, чтобы попробовать ещё и ещё раз. И часто это кончается трагически.

Но в моём случае всё проще. Я – боец среднего уровня. Достаточно предсказуемый. На мне удобно испытывать восходящих звёзд. И тут, кстати, проигранные бои часто приносили больший доход, чем некоторые победы. Это не значит, что бои договорные, просто в звёзд вкладывают деньги и ведут их вершине очень осторожно. А предсказуемость в данном вопросе является весьма существенным фактором, позволяющим правильно подготовить своего спортсмена. Поэтому у меня не очень хороший рейтинг: тридцать два боя, четырнадцать побед, из них пять нокаутом. На вопрос, зачем мне это нужно, отвечу: я искренне любил Муай Тай. Бокс мне многое дал в жизни, и я ему благодарен за это. Но вовремя уйти – значит сохранить здоровье и не упустить возможность сделать карьеру в другой области.

После того как все выпили и принялись за еду я услышал разговор менеджера и тренера. Говорили они не очень громко, но и не опасаясь быть услышанными.

– Ром, может ещё один бой сделаем? Есть перспективный боец, его москвичи ведут. Деньги хорошие предлагают.

– Игорь, Спартак закончил карьеру и очень правильно сделал. Возраст уже подошёл, надо выбирать: спорт или жизнь. Он – средний боец, не звезда, но мозги у него есть. Пусть учится головой, а не кулаками зарабатывать. А твой перспективный пусть на других рейтинг поднимает.

– Ну как знаешь.

Я предложил следующий тост.

– Владимир Борисович, от себя и Алёнки хочу сказать спасибо за то, что Вы сделали для нас. Когда погибли родители, Вы помогли мне собраться и найти возможность сохранить нашу семью. Надеюсь, после моего отъезда Вы присмотрите за сестрой. Она, конечно, считает себя взрослой, но в восемнадцать ещё нет ни опыта, ни мудрости, которые позволят выжить в этом мире!

– Спартак, Алёнка, мы с вашим отцом были друзьями, так что вы мне как родные. Благодарить не надо, просто будьте счастливы! – видно было, что Деду мои слова были приятны.

Банкет продолжался не очень долго. Поддержать тост никто не отказывался, но в нашей компании не принято было злоупотреблять. Завтра всех ждал рабочий день, и встречать его с больной головой никому не хотелось. Мне к тому же предстояли ранний подъём и долгая дорога в Москву.

На следующий день в семь утра меня провожали Алёнка и Дед. Во дворе нашего старого трёхэтажного кирпичного дома было мало машин. Я свою ставил, как правило, напротив выхода из подъезда. Все кроме меня были в домашней одежде, поэтому я постарался не затягивать прощание. Утро выдалось ясное, но очень прохладное.

– Когда приедешь в Москву, созвонись с Сергеем Ивановичем. Я его предупредил. На первых порах он поможет, а дальше сам разберёшься, что к чему, – Владимир Борисович крепко пожал мне руку.

Алёнка обняла на прощанье, уткнулась лицом в плечо.

– Саш, ты обещал поступить в институт. Не забывай. И позвони сразу, как доберёшься и устроишься.

– Всё сделаю, – я сел в автомобиль. Запустив двигатель, замер на несколько секунд, вспоминая, все ли документы собраны и что из необходимых вещей мог забыть.

– Ну, поехали, – сказал я самому себе и направил машину к выезду из двора.

На душе было лёгкое волнение, нервы щекотала перспектива встречи с неизвестностью. Ожидание чего-то нового, но непременно хорошего. Предвкушение перемен. К тому же дальняя поездка – это несколько часов наедине со своими мыслями, любимыми музыкальными дисками и предчувствием удачи.

Дорога была чудо как хороша в том плане, что скорость редко приходилось сбрасывать ниже шестидесяти. Я не старался гнать, ехал ровно и мысленно перебирал эпизоды своей жизни.

Меня зовут Александр Ларсин, мне 27 лет, я – теперь уже бывший профессиональный боксёр. Родился в Москве. Отец был военным и погиб, когда я ещё был в животе у мамы. Как и почему это случилось, мне не объяснили, я вообще узнал об этом, только когда пошёл в школу. Мать вернулась в родной город К* Нижегородской области. Через три года она вышла замуж за Александра Витальевича Анискова, которого я и считал отцом. Сестра Алёна родилась, когда мне было десять лет. Родители работали на «почтовом ящике», так в советское время называли режимные предприятия оборонной промышленности. После развала Союза им повезло: несмотря на всеобщее разоружение их завод, хоть и с перебоями, но продолжил работать. Позже всё постепенно наладилось. Предприятие переориентировалось на коммерческие заказы, зарплаты выросли. У нас появился автомобиль, иногда мы даже ездили отдыхать на море.