Ярослав Щербинин - Спартак

Сейчас это ощущение пришло вновь. Меня до краёв наполняла холодная ярость и желание измордовать трёх человек, так походя оскорбивших и обобравших меня. Где-то на уровне подсознания понимал: они ребята спортивные, резкие, а телефон, бывший в употреблении, стоит пару-тройку тысяч, и нож вполне вероятен в данной ситуации. Но это всё было далеко. Сейчас со мной поступили несправедливо. Смириться и жить дальше, чувствуя себя жертвой, будет очень непросто.

– Стоять, гоблины, телефон вернули! – крикнул я неторопливо удаляющимся фигурам. Также неторопливо, уверенно, с чувством превосходства они развернулись и пошли на меня, немного расходясь в стороны, беря в клещи. Посередине был самый крупный, похоже, бывший борец и возможно самый опасный в группе. Справа чуть менее уверенно двигался тот, что сидел рядом со мной, и наверняка прихватил мой телефон, слева – заросший, бородатый парень в белой обтягивающей шапочке.

Иногда Роман Александрович проводил с нами семинары, приглашая других тренеров по борьбе или инструкторов по рукопашному бою. Бой с группой отличается от схватки с одним соперником тем, что одиночка должен постоянно перемещаться и наносить удары крайнему противнику, ставя его между собой и другими нападающими. Любое замедление ведёт к поражению. Часто тренер цитировал нам китайского полководца Сунь Цзы: «Атакующий обладает большими возможностями для манёвра и сохранения себя. Он задаёт ритм, правила и условия боя». Я неоднократно убеждался в истинности этих слов.

Я решительно направился к моим врагам, именно так теперь их воспринимал. Не выпуская из поля зрения здоровяка, что посередине, за метр до них я резко сместился вправо приставным шагом и ударил того, который сидел в машине рядом со мной. Он не упал, но видно было, что удара не ожидал, поэтому замер на секунду, чем я и воспользовался, приложив его ещё раз правой, на этот раз более удачно, за ухо, практически по затылку. Он медленно начал оседать на землю. Борец, оттолкнув товарища, попробовал пройти мне в ноги, и на сайд-степе я ударил его сверху вниз по опущенной голове, попав точно в затылок, удар его потряс, но не оглушил, а я почувствовал, как левую руку полоснуло чем-то холодным и острым. Резко развернувшись лицом к бородатому, я ударил его фронт-киком в лицо. Вероятно, попал удачно в нос, тот наклонился и захрипел, закрыв лицо ладонями, сквозь пальцы пузырилась кровь. В это время борец ухватил меня за правую руку и практически мгновенно скользнул за спину. Если он сомкнёт руки, мой бой будет проигран, а возможно и жить останется недолго. Не замедляя темпа, я согнул колени, почти сел на корточки и тут же резко выпрямился, ударив его в подбородок. Конечно, удары головой – это не лучший способ поразить соперника, тем более если бьёшь не лбом, и всё же моё темя оказалось крепче его лица. Он не ожидал такого поворота и, видимо, на несколько секунд потерял сознание, хотя и удержался на ногах. Без промедления я нанёс ему несколько ударов в лицо и он, наконец, повалился на землю. Бородач с ножом уже пришёл в себя, но особого рвения и желания продолжить бой не выказывал.

– Отдаёшь телефон и я уезжаю, – сказал я ему. – Даже ментов вызывать не буду.

Тот немного помедлил, опустил нож и подошёл к первому упавшему. Наклонившись, он достал из кармана лежащего несколько телефонов и спросил:

– Какой из них твой?

В ответ ему прилетел удар ногой в лицо. Холодная ненависть потихоньку отпускала. Я чувствовал, как по руке течёт кровь, заливая джинсы и кроссовки. Вместе с ней накатывала тошнота и слабость. Немного поразмыслив, я решил закончить этот день без объяснений в полиции. Ну и опять же – я вроде как обещал.

Наскоро замотав руку бинтами из автомобильной аптечки и убедившись, что артерии не задеты, я уехал. В общаге попросил соседей заново перевязать мне руку, продезинфицировав рану. По уму надо было зашивать, но тогда не избежать объяснений: где, что и как. Поблагодарив соседей бутылкой коньяка и выпив с ними пару рюмок, я лёг спать.

Утром проснулся с сильной болью в руке и зверским чувством голода. Видимо крови потерял немало и только на адреналине смог добраться до дома, не потеряв сознание за рулём. Надев чистые брюки и футболку, выпил на кухне до невозможности сладкого чаю и пошёл в столовую, которая открывалась с одиннадцати. Взял несколько кусков мяса и спагетти, которые предпочитаю всем другим видам пасты, не торопясь, размеренно, с удовольствием съел всё без остатка. Только я собрался набрать Иванычу, как тот сам мне позвонил.

Мы встретились в кафе «Зарница», где в прошлый раз так удачно посидели. Кроме Иваныча и Музыканта там было ещё несколько человек. Пожав всем руки, я присел у края стола. Хоффман начал рассказывать.

– Недавно вступил в силу закон, который позволяет региональным властям устанавливать единый цвет для всех такси. В Москве приняли решение, что этот цвет будет жёлтым. Так что после Нового года всем, чья лошадка не жёлтая, придётся перекрашиваться. У кого есть мнения этот счёт?

Сразу несколько человек возмущенно загалдели, высказывая своё негативное отношение к планам Правительства Москвы.

Иваныч поднял руку.

– Я понял и согласен с вами, что так делать нельзя. Слишком большие затраты особенно для ипэшников, слишком много сложностей возникнет у тех, кто брал автомобиль в кредит. Но есть и плюсы. Усложнится вход на рынок такси. Теперь для того, чтобы войти в бизнес, надо будет чётко обозначиться, и подработчиков «от сохи» на время станет меньше. Поэтому я предлагаю сразу выразить наши требования: не отменить правило о жёлтом цвете, а отодвинуть до конца срока действия выданного разрешения. Это реальная и выполнимая задача.

Один из таксистов, средних лет, с бородой и длинными волосами, забранными в пучок, сказал:

– Наша организация будет против жёлтого цвета как такового. Мы также считаем, что разрешения должны выдаваться на человека. Иначе мы вас не поддержим.

– Хорошо, давайте так. Мы со своей стороны всё равно будем проводить акции и выступать против резкого внедрения жёлтого цвета. Если вы в них участвуете, то, давая интервью, высказываете свою позицию. А то, что на наши акции привлекают внимание СМИ, вы уже знаете.

Собрание длилось ещё час, но каждая сторона осталась при своём. Когда чужие разошлись и остались только Иваныч и Музыкант, я кратко рассказал о вчерашних событиях. Хоффман предложил отметить моё дурное счастье.

– Телефон стоит три тысячи рублей. Ты сможешь их заработать за день или два! Стоило так рисковать? Ментов бы вызвал, в конце концов.