Ярослав Щербинин - Спартак

– А знаешь, он прав, я бы, наверное, тоже в драку полез, – сказал Музыкант, – да зная тебя, думаю, и ты тоже. Так что нечего парня ругать. Спартак, за твоё боксёрское прошлое и удачу!

Он поднял рюмку. Иваныч его поддержал:

– За удачу!

Мы чокнулись и выпили.

– Надо что-то с этим делать. Всё чаще стали водителей кидать, – добавил Музыкант.

– Договорились. Инициатива нагибает инициатора, вот ты этим и займёшься, – улыбнувшись, Иваныч хлопнул Музыканта по спине.

– Так, теперь по акциям. Большинство водителей инертны, и пока их лично не затронет, они ни в чём участвовать не буду. Жёлтый цвет затрагивает их всех, но не прямо сейчас, а в будущем, через полгода. Во-первых, мы поднимем эту проблему и донесём до каждого. Во-вторых, Департамент транспорта сейчас проводит опрос на сайте «Комсомольской правды»: нужен единый цвет или нет, и мы приложим все усилия к тому, чтобы водители в нём поучаствовали. В-третьих, проведём личные встречи с московскими депутатами, изложим свою позицию. И в заключение организуем флэшмоб «Лимонная революция».

– Иваныч, – обратился я к Хоффману, – что-то устал от ваших умных разговоров. Поеду спать.

На понедельник у меня было намечено поступление в институт. Конечно, это был не престижный вуз, но, судя по рекомендациям и отзывам в интернете, образование там давали неплохое, а цены были адекватными.

Высотное здание на Рубцовской набережной нашёл быстро. С парковкой было немного сложнее, но вопрос удалось решить. В кабинете приёмной комиссии на седьмом этаже я и несколько моих будущих сокурсников подписали документы и получили квитанции на оплату первого семестра. Двое из абитуриентов сразу привлекли мое внимание. Девушка с очень тёмными, почти чёрными волосами и тёплыми карими глазами обладала настолько красивой фигурой, что притягивала взгляды всех находящихся в кабинете мужчин, включая достаточно почтенного возраста профессоров. При этом на ней был довольно строгий деловой костюм, который никто бы не назвал вызывающим. Вторым был высокий крепкий парень с простым и добродушным лицом, наделённый весьма непосредственным характером. Это проявлялось в манере общения, порой немного грубоватой, но не обидной. Видимо, тоже выделив меня из группы, он протянул руку, представился и широко улыбнулся:

– Меня Петром зовут. Но мы часто и без зова приходим.

– Александр, – я пожал протянутую ручищу и задал логичный вопрос. – Кто это мы? И куда приходите?

– Отряд милиции особого назначения. Старший прапорщик. Чем занимаешься?

– Водитель такси. Вот выучусь, стану юристом. Тебя до метро подбросить?

Строгая женщина, собрав все документы, привлекла к себе внимание абитуриентов.

– Занятия будут проходить три раза в неделю. Присутствие отмечают преподаватели. С расписанием можно ознакомиться внизу в холле. Не забывайте вовремя вносить оплату за учёбу. Желаю успеха.

Марина, так звали ту самую красавицу, меня очень заинтересовала, однако решив, что первым делом самолёты, то есть учёба, а девушки немного обождут, я не торопил события, предпочитая присмотреться и не портить впечатление о себе необдуманными действиями. Тем более я рассчитывал учиться не один год и не хотел сразу заводить романтические отношения. Сейчас хожу в институт как на праздник, получая удовольствие от общения с сокурсниками и преподавателями, а после неудачных подкатов всё может сильно измениться.

В сентябре начались первые лекции, и странным образом они помогали мне отдохнуть от работы. Наверное, правильно говорят, что лучший отдых – это смена деятельности.

Преподававший социологию профессор Аркадий Павлович любил задавать студентам неожиданные вопросы по ходу лекции. По его мнению, такая методика заставляла слушателей не терять нить рассуждения и включать мозг для восприятия материала.

– Марина, скажите, зачем государству нужно заботиться о малоимущих, инвалидах, платить пенсии, пособия? Зачем вообще нужна вся так называемая «социалка»?

– Наверное, для того, чтобы облегчить жизнь людей, – ответила девушка на кажущийся риторическим вопрос.

– Это, конечно, верно, но… – профессор поднял палец и выдержал паузу, привлекая наше внимание, – не менее важно и другое: государство тем самым снимает социальное напряжение. Чем сильнее становится организация, а государство – это самая сильная организация в стране, тем проще ей бороться с конкурентами. Когда конкуренты уничтожены, наступает диктатура, и такой способ управления самый простой, можно сказать, – монополия власти. Но у каждой монополии есть слабое звено. Люди наверху становятся всё богаче и могущественнее, а внизу – беднее и слабее, и когда баланс нарушается, любая искра приводит к смене власти. Поэтому мудрые правители перераспределяют ресурсы, которые идут наверх, сначала между своими соратниками, чтобы иметь поддержку, а кое-что дают народу, чтобы снизить проявления агрессии.

– О том, для чего нужен социальный лифт, расскажет нам Пётр, – профессор показал на здоровенного парня, прапорщика ОМОНА.

Но тот, обладая прямолинейностью и толстокожестью носорога, честно ответил:

– Не знаю. Вы – профессор, Вы нам и расскажете.

Аркадий Павлович немного оторопел от такой непосредственности, но быстро взял себя в руки и объяснил:

– Социальный лифт – это возможность повышения или понижения статуса человека в обществе. Другими словами, если человек проявляет должное упорство и талант в каком-либо деле, то он имеет возможность достичь вершин. Великолепным примером тому являются организации армейского типа. А вот если государство не создаёт социальных лифтов и препятствует повышению статуса человека, то оно штампует потенциальных революционеров, и это не приводит ни к чему хорошему. Чем многочисленнее и разнообразнее социальные лифты, тем больше вероятность направить деятельность пассионариев в созидательное русло. Кстати, кто такие пассионарии?

Я поднял руку.

– Люди, способные делать работу сверх необходимой для выживания и обычного существования.

– Неожиданно, Ларсин. Спасибо.

Лекция продолжалась, но я заметил, что Марина бросила на меня заинтересованный взгляд. После окончания занятий я твёрдо решил подойти к ней и пригласить посидеть в кафе. Однако с этим не всё прошло гладко.

На выходе меня тормознул Пётр.

– Я слышал, ты – профессиональный боксёр, – сказал он, удерживая своей лапой мою руку.

– Бывший и очень среднего уровня. Петь, отпусти, я опаздываю.

Но омоновца не так легко было сбить с толку и отклонить от цели. Он вообще был очень простой и непосредственный, но целеустремлённый парень.