Мари Веглинская - Тени забытых пиратов. Повести и рассказы

– Слава Богу, – облегченно вздохнул дед, и впервые за все это время лицо его просветлело, – сейчас их вернут назад. И хорошо, если оштрафуют.

И тут стало происходить что-то непонятное. Одна голова вдруг исчезла под водой. За ней вторая, но вскоре появилась на поверхности. Затем исчезла опять. Лодка, в которой сидело двое мужчин, уже подъехала, и один из них протянул руку, помогая выбраться из воды тому, чья голова торчала над водой. Но голова не хотела и снова ушла под воду. А второй рыбак вдруг скинул куртку и тоже нырнул. Через какое-то время все трое появились над водой, но что-то было не так. Сначала выбрался один, затем другой, а потом уже втроем с другим рыбаком они вытащили из воды последнего пловца. Тело его было каким-то странным и вялым и никак не хотело погружаться в лодку.

Женька, дед, Лена и Красавица, затаив дыхание, следили за происходящим. А лодка уже двигалась к берегу, гонимая мощным мотором. Трое в лодке сидели, а четвертого не было видно. Никто не проронил ни слова, но всем уже было понятно, что стряслось что-то нехорошее.

И вот лодка причалила. Костя в чужой куртке трясся от холода и шока, а рыбаки выгружали из лодки Борю. Руки у Бори болтались, а голова свесилась назад и тоже покачивалась. Он был явно тяжел, и мужики никак не могли справиться. Тело несчастного то и дело билось о борт лодки, и тогда Лена и дед подбежали, и Борю наконец-то выгрузили на берег. Его положили на холодный песок. Женька с удивлением смотрела на Борю, который еще недавно был ей так ненавистен, а теперь тихий и жалкий лежал на берегу, совсем мальчишка, глядя в небо широко открытыми глазами. Девочка подошла к нему, присела на корточки и коснулась руки.

– Боря, вставай, – тихо попросила она. И только сейчас заметила, что взгляд его был как у старой фарфоровой куклы у них в шкафу в Москве – пустой и стеклянный.

И тут Красавица заломила руки и упала на колени.

– Заберите, заберите меня отсюда, – визжала она, и слезы градом катились из глаз.

– Замолчи, дура, – крикнула Лена и со всей силы ударила ее по щеке, – сиди и молчи.

Голос ее был на удивление спокойный, но при этом какой-то мрачный.

– Что там произошло? – спросила она рыбаков.

– Да кто его знает, – ответил один из них, – вероятно, у парня сердце не выдержало. Пьяный дурак в воду полез. Вода-то ледяная, не так давно лед сошел. Второй-то его выловил, – он кивнул головой в сторону Кости, – да что тут сделаешь. Все пытался дыхание делать, а… – он махнул рукой. – Дурак, одним словом. Кто в такое время в Волгу лезет. Да здесь и летом никто не плавает. Жаль, поздно их заметили.

Он тяжело вздохнул, достал сигарету и закурил.

– И что теперь делать? – не унималась Лена.

– А чего делать? Ничего. Сейчас покурю да поедем, милицию привезем. Ему-то уже ничем не поможешь.

Лена говорила очень спокойно, но Женька заметила, что пальцы ее рук стали совсем белыми, и она то и дело сжимала их и разжимала.

И вдруг Костя словно очнулся. Он схватился за голову и упал на колени:

– Что я матери скажу?! Все из-за тебя, дура! – он с отчаянием и ненавистью посмотрел на Красавицу, которая уже вовсе не была красавицей. Личико ее сморщилось, скривилось и было похоже на измятую тряпку. Губы дергались, а из глаз лились слезы.

Лена подошла к Косте, обняла его и стала по-матерински гладить по голове:

– Успокойся, Костик. Сейчас самое главное взять себя в руки.

Костик припал к ее плечу и беззвучно зарыдал. Женька поняла это по его вздрагивающим плечам. Дед взял девочку за руку.

– Не смотри туда, не надо.

– Почему? – Женька подняла на деда глаза. Но звуки окружающего мира вдруг стерлись, словно уши залепили воском. Девочка больше не слышала рыданий красавицы, рева отъезжающей лодки, успокаивающего шепота Лены и вскриков Кости. Это была ее первая в жизни встреча со Смертью. Ей не было страшно, как думал дед, ей было любопытно. Последнее время в доме много говорили о Смерти, ее боялись и не хотели, и Женьке тоже было немного страшно, хотя она и не знала, чего бояться. И вот теперь Смерть была здесь, рядом с ней. Наконец-то Женька ее увидела. Девочка почему-то никак не могла отвести взгляд от окаменевшего Бори, от его устремленных в небо синих глаз, в которых плавали облака, вспыхивало солнце, отражались сосны, бабочки, птицы, но больше не существовало чего-то, что впитывало в себя весь это живой мир, он просто плавал на поверхности, как отражение на лобовом стекле автомобиля. Она не была страшной, эта Смерть, но что-то стояло за ней, чего очень не хотелось знать Женьке, какая-то неприятная тайна, постичь которую девочке предстояло еще не раз. И Боря стал теперь совсем другим – спокойным и даже торжественным. Совсем не такой противный, как раньше. «Это Смерть скрасила его», – думала девочка. Боря был неподвижен, и только русые кудри, высушенные ветром, шевелились на голове, словно не могли смириться с этой нелепой смертью и хотели убежать от нерадивого хозяина.

Потом была милиция и папа. Папа обнимал и жалел Женьку, а она все смотрела и смотрела на Борю. Потом милиция что-то спрашивала у деда и что-то записывала, а Боря все лежал, и теперь уже Женька ощущала какую-то странную связь с ним, будто она одна понимала его и даже могла что-то сказать. А потом тело накрыли пледом, предварительно закрыв зачем-то глаза, и тут Женька ясно поняла, что Боря погрузился во тьму, из которой ему не выбраться никогда. Теперь она видела только силуэт, спрятанный под пледом, и торчащие ноги, потому что плед был коротким и доходил лишь до колен.

Папа, дед и Женька погрузились в лодку и отчалили. Мотор завелся сразу, будто хотел побыстрее оттуда убраться. Волны стали потише, но все так же бились о борта, разваливаясь на мелкие прозрачные шарики. А навстречу снова летел мост, открывая ворота в прежний мир. Женька сидела молча, уткнувшись деду в плечо. Она больше на него не злилась. Она устала, и ей очень хотелось спать. В душе было пусто и немножко тревожно. Но не страшно. Перед глазами все стоял Боря и его синие глаза, смотрящие в небо, словно ждущие оттуда чего-то. Или кого-то?

Зато теперь Женька точно знала, что там, за мостом.

А там за мостом была ЖИЗНЬ .

Эта история до сих пор не дает мне покоя. Снова и снова анализируя события тех далеких дней, я так и не могу однозначно ответить на вопрос, так мучавший меня долгое время. Говорят, мозг имеет одну интересную особенность, все наши воспоминания он каждый раз воспроизводит по-новому. Значит все, что я помню об этом времени, за столько лет существенно измелилось в моем восприятии, возможно, домыслилось и дополнилось какими-то ложными деталями, появившимися на основе анализа и снов, в которых я в очередной раз переживал случившееся тогда, в тот злосчастный год. Все ли было именно так, как мне сегодня представляется? Соответствует ли это действительности? Может быть это всего лишь плод моего воображения? На эти вопросы я не могу ответить однозначно. Но есть факты в сухом остатке, от которых никуда не деться. И одними из таких неизменных деталей являются даты. Поэтому я уделяю им особое внимание.