Светлана Сервилина - На два полушария. Повесть о первой любви

Несмотря на мелкие шалости, весь сентябрь Соня вместе с другими школьниками отчаянно собирала спелые помидоры на колхозных полях, и в итоге она оказалась в пятерке самых результативных работников. На итоговом мероприятии ее наградили почетной грамотой, да еще и выдали зарплату – целых сорок два рубля! Девочка бережно принесла свой первый в жизни заработок домой. Половину она отдала маме, а на оставшиеся деньги купила ткань на блузку и юбку. Она уже рисовала модели своего наряда для сентябрьского первого урока в этом году, когда к ней примчалась запыхавшаяся Людка и сообщила, что нашла портниху, которая сошьет им новую школьную форму.

– Мама с ней уже договорилась, – выпалила Субботина, – она нам сделает одинаковые кофточки и юбки практически за «копейки».

Софья, не раздумывая, свернула в газету куски новой ткани и поспешила за подругой к мастеру. На пороге их встретила немолодая женщина в переднике и желтой лентой закройщика вокруг шеи. Она пригласила гостей в небольшую светлую комнату. У окна стояла ножная швейная машина, рядом с которой прямо на полу валялись кусочки разных тканей и ниток. Соня покосилась на большое зеркало и подала портнихе сверток с тканью. Женщина разложила материал на столе, сантиметром измерила сначала Соню, потом белую ткань.

– Милая, здесь на погончики не хватит, – сообщила она, покачав головой.

Девочка была в отчаянии и готова разреветься.

– Ведь это было самое главное на рубашке, – проговорила она, всхлипывая, – острые погончики, крепящиеся на плечах у воротника на стойке!

– Ладно, – махнула рукой портниха, – как-нибудь выкрутимся! Если что, из твоего куска возьму, – сказала она, глянув на Людку.

– Да, пожалуйста, – согласилась Субботина.

– Ты только пуговицы принеси к примерке, – кивнула женщина Соне.

О них школьница как-то не подумала, да и денег уже не оставалось. Дома она порылась в старых маминых вещах и нашла заношенную румынскую кофточку с чудесными перламутровыми пуговицами. Не раздумывая, она срезала их все до одной, сложила в газетный кулечек и отнесла мастеру. На обратном пути она забежала к своей подруге Людке, которая жила на первом этаже пятиэтажного дома рядом со школой.

– Лимонад холодный будешь? – Субботина распахнула дверцу холодильника, который стоял у них в коридоре.

– А то, – обрадовано ответила Соня, – пить ужасно хочется!

– И мне. Жалко, что его нет, – подруга хихикнула и закрыла холодильник.

Гостья шутливо показала подруге кулак, понимая, что она опять попалась на Людкину подколку. Они уселись, по обыкновению за кухонный стол у окна и, попивая чай с конфетами, комментировали все происходящее за окном.

– Слушай, а Левин бросил Ленку Малышкину, представляешь?

– Нет, я вчера их вместе видела!

– Значит, помирились. А вон видишь, старший Ивановский идет?

– Где-где?

– Да вон, в фирменных джинсах! Нос к верху задрал, никого не видит, – Людка усмехнулась, рассматривая парня.

Про братьев Ивановских в их школе ходили легенды. Правда старший – Виталий уже учился в институте, да и младший Вадим в этом году заканчивал среднее обучение. Оба были высокие, спортивные, красивые, да еще и модно одетые. Девчонки вились вокруг них, будто мотыльки у яркого огня. Людка знала про любовные похождения этих родственничков, потому что жила с ними в одном подъезде с самого рождения.

– Говорят, из-за Виталика одна девушка себе вены на руках порезала, представляешь? – сообщила она с таинственным видом.

– Вот это любовь, – вздохнула Соня.

– Это не любовь, а дурость, – совершенно прагматично изрекла подруга, используя фразу, явно услышанную из взрослого разговора, – у нее таких Виталиков еще десяток был бы!

– Она умерла? – испуганно спросила собеседница.

– А ты думала?

– Какой ужас! А вот в тридцать третьей школе одна девочка выбросилась из окна пятого этажа. Тоже из-за несчастной любви.

– Вот сумасшедшая!

– Её спасли.

– Повезло.

– Как сказать, – Софья покачала головой, – мало везения, если останется на всю жизнь инвалидом.

– Ну, сама виновата, – пожала плечами Субботина, – любовь приходит и уходит, – добавила она философски.

– Ну, бывает же одна-единственная! Помнишь у Николая Доризо:

Пускай любовь сто раз обманет,

Пускай не стоит ею дорожить,

Пускай она печалью станет,

Но как на свете без любви прожить?

– Ой, Лиса, какая ты глупая!

– Ничего я не глупая, просто верю в настоящую любовь! – обиженно проговорила Софочка.

– Ладно, не глупая, – Людка обняла подругу, – просто очень романтичная.

– А ты разве не романтичная?

– Я – не романтичная, – твердо заявила девушка и, прищелкнув языком, добавила, – а прагматичная.

– Ой, ни за что не поверю, что ты не хочешь, чтобы в тебя влюбился какой-нибудь парень, – покачала головой гостья.

– Чтобы какой-нибудь? – Субботина изобразила пренебрежение на своем лице и даже передернула плечами. – Не хочу!

– Ну, хорошо! Пусть не какой-нибудь, а красивый, умный, порядочный, – улыбнулась Сонечка.

– Ха, – хмыкнула собеседница, – а откуда же он возьмётся? Вокруг сплошные недоноски!

– Нет, есть и хорошие ребята.

– Например, Романов, да?

– Ну, причём здесь Романов, – смущаясь по обыкновению, когда речь заходила о Денисе, отвечала Софья.

Такие разговоры могли идти бесконечно, пока не приходил Людкин папа с работы и командным тоном не произносил, взяв газету, словно рупор:

– Молодежь, расходись!

Подруги резко вскакивали с мест, Соня направлялась в коридор, на ходу надевая босоножки, и застегивая на лодыжках непослушные хлястики, а Люда, умаляя отца разрешить проводить подругу «хотя бы до угла», суетливо протискивала пальцы в безразмерные шлепанцы. На углу дома Субботиной они по обыкновению стояли еще около часа, поминутно отвечая на приветствия проходящих мимо знакомых.

Восьмилетку Софья закончила на отлично, но начавшиеся летние каникулы не сулили ничего хорошего. Все было как всегда, и кроме ежегодной поездки к бабуле, никаких развлечений не ожидалось. Однажды Тамара Тимофеевна, вернувшись из гостей, сообщила Сонечке, что какая-то медсестра тетя Галя через какого-то знакомого товароведа Марию Федоровну «достала» недорогую, но очень качественную пальтовую ткань для своей взрослой дочери, но девушке она не понравилась. Ничего не понимающая Софья пожала плечами и собралась сказать, что ей нет дела до этого, но мама, держа объемный куль в руках, торжественно произнесла:

– И она предложила мне! Посмотри, – женщина развернула сверток из плотной коричневой бумаги, – это на твоё новое пальто!

Соня увидела синий драп и, радостно вскочив с дивана, запрыгала, как ребенок. Наконец, и у неё будет настоящее «взрослое» пальто! Прошлую зиму она проходила в осенней куртке, потому что пальтишко с цигейковым воротничком из грязно-болотного материала она надевать стеснялась. Девушка приложила ткань к груди и подошла к большому зеркалу. Поворачиваясь то вправо, то влево, она любовалась обновкой.