Сергей Красов - Заочница

© Сергей Красов, 2020

ISBN 978-5-4496-2965-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В процессе работы над этой книгой меня не покидало ощущение какого-то изъяна, недосказанности, отсутствия какого-то важного штриха, такого, что сделает всё произведение ясным и понятным.

И только, работая над финальной частью, я понял, чего здесь не хватает. Читатель имеет право знать, какую цель ставил перед собой автор, когда решился нагло распорядиться его (читателя) личным временем, потраченным на чтение этой книги. К слову, тем, кто будет сожалеть о потраченном времени, заранее приношу свои извинения.

В книге нет захватывающей интриги, отсутствуют описания драк, погонь и перестрелок, нет эротических сцен. В основе сюжета лежит история, имевшая место в действительности. События происходили в девяностых годах прошлого века. Указанные даты точно соответствуют событиям основного сюжета. Некоторые герои имеют реальных прототипов (но не все).

Идея написать об этом книгу возникла в моей голове ещё во время службы в органах. Более двадцати лет, говоря по-русски, руки не доходили.

Главная цель этого произведения – показать без прикрас работу сотрудников исправительно-трудовой колонии, их взаимоотношения между собой и осуждёнными, нелёгкие бытовые условия, в которых находятся и те и другие. Я уверен, что большинство жителей нашей страны имеют поверхностное или превратное понятие о жизни этой части нашего общества.

К моему глубокому сожалению, всё, что мне удалось прочитать в литературе на эту тему и увидеть в многочисленных сериалах и фильмах, очень редко соответствует действительности.

Почему-то принято изображать сотрудников колоний хитрыми, коррумпированными садистами, которые делают всё, чтобы максимально усложнить жизнь безвинно осуждённым страдальцам. Часто в фильмах можно увидеть, что в колонии проводятся какие-то чемпионаты по боям без правил с трупами в финале. Или в книге описывают, как осуждённого «авторитета» по указанию администрации торжественно «опускают» перед строем. Бред полнейший!

Начальник оперчасти, он же «старший кум», как правило, выставляется главным интриганом. Он решает, кого и каким способом надо убить или «опустить».

На самом деле то, чем занимаются в зоне оперативники, можно назвать интригами, но правильнее – оперативными разработками. И направлены они на предотвращение преступлений – убийств, побегов, а также – драк, ликвидацию конфликтов в зародыше. За каждое допущенное в колонии преступление наказывают в первую очередь оперов, как за упущение в работе по профилактике. А полученное взыскание автоматически удлиняет срок ожидания очередного звания. Вот и задумались бы авторы некоторых опусов, будут ли оперативники вредить сами себе?

Времена сталинского ГУЛАГа, описанные Солженицыным, давно прошли. (А он ещё, вдобавок, много чего преувеличил.) Сейчас большинство офицеров, работающих в колониях, имеют высшее и средне-специальное юридическое образование. Любая жалоба осуждённого, даже отправленная нелегально, тщательно проверяется прокуратурой и многочисленными правозащитниками. Мне лично приходилось проводить целое расследование по жалобе осуждённого, отправленной нелегально и находившейся на контроле прокурора. Смысл этой жалобы – ему, якобы, недосчитали за месяц зарплаты целых четыре рубля.

Конечно, сотрудники колоний далеко не ангелы. Они обычные люди с обычными человеческими характерами и недостатками. Постоянное общение с рецидивистами, конечно, оказывает определённое воздействие. Но, назвать это воздействие профессиональной деградацией, было бы неправильно. Кто-то под этим воздействием со временем разлагается и опускается до уровня «контингента». А кто-то, наоборот, набирается жизненного опыта и становится устойчивей к различным жизненным напастям.

Герои книги в общении между собой иногда допускают ненормативную лексику. То есть, разговаривают на том языке, на котором привыкли общаться между собой. Я постарался максимально оградить нежные уши некоторых читателей от нелитературных слов и выражений, но иногда они всё-таки прорываются. Тут, как говорится, из песни слов не выкинешь.

Всё это и многое другое я и попытался отобразить в книге, а как получилось – судить читателю.

Сегодня Серёга шёл на работу в прекрасном расположении духа. Ночью прошёл дождь, освежил воздух, наполнил его густым ароматом трав растущих на болотах, посреди которых располагался посёлок. Серёга с удовольствием вдыхал полной грудью по-утреннему прохладный воздух, прислушиваясь к своему тридцативосьмилетнему телу. В теле сегодня не болел ни один орган, не ныла ни одна мышца.

Его походка была лёгкой и стремительной. Необходимость постоянно носить офицерскую форму с годами выработала стройную осанку, ноги в хромовых сапогах буквально печатали каждый шаг, независимо оттого видел ли это кто-нибудь со стороны или нет.

«Хорошо, когда не пьёшь!» – подумал Серёга уже не первый раз за утро, подходя по улице Лесной к её началу – высокому обрывистому берегу речки Росинки. Эта речка и дала название посёлку. В этом месте в Росинку впадала такая же небольшая речка-ручей Крапивка, а дальше, метров через триста, Росинка, петляя, впадала уже в настоящую, судоходную реку Тавду. Сейчас, в середине августа, Росинка была еле заметным ручьём. Но именно в этом месте, каждый год в начале лета она превращалась на два месяца в широкий залив, пруд, озеро. На одном берегу этого водоёма – со стороны посёлка – на песчаном пляже плескалось и загорало местное население, а на противоположном берегу, там, где разлившаяся вода поднимала остатки навоза на кондворе, синели наколками тела зеков-бесконвойников.

Сейчас вода отступила до следующей весны, обнажив дно и берега, усыпанные топляком – древесиной всех сортов и размеров, до которой никому дела не было. Чего-чего, а древесины в посёлке хватало. На противоположном берегу котлована образованного петляющим руслом речки и располагалось основное рабочее место большинства жителей посёлка – жилая зона ИТК-14, – колонии особого режима. Здесь Серёга, он же майор Тарасов Сергей Андреевич и работал в должности начальника отдела безопасности и оперативной работы.

– Внимание! Граждане осуждённые! Выходим строиться на развод, – донёсся со стороны жилзоны усиленный динамиками голос дежурного по колонии.

«Опаздываю, – подумал Серёга и, ускоряя шаг, поправил себя, – начальство не опаздывает, а задерживается». Хотя над Серёгой тоже было начальство, которое любило придираться к пяти-десятиминутным опозданиям на развод, делая из этого трагедию. В то же время абсолютно не замечало ежедневных переработок по несколько часов в вечернее и ночное время и отсутствие выходных иногда по несколько недель подряд.