Вера Капьянидзе - Город-мираж

– Пошли ко мне в гостиницу, поспишь хоть два часа до работы, – предложил Юрка, видя, что Ольга валится с ног от усталости.

– Неудобно. Я лучше к Неле поеду.

– А какой смысл? – принялся уговаривать ее Юрка. – Только доедешь, и надо обратно ехать. А так хоть часа два поспишь.

Им повезло: администраторша сладко дремала за стойкой, и даже не подняла головы на их шаги. И сосед по комнате – осветитель Васька, услышав скрип двери, только перевернулся на другой бок.

Юрка, показывая на кровать, едва слышно прошептал:

– Ты ложись.

– А ты?

– Я на полу.

Ольга прилегла, в чем была – не раздеваясь, и минут через пять, сморенная бессонной ночью, уже спала. Юрка, помучившись на полу, решил, что ничего страшного не будет, если он приляжет на краешке кровати. И осторожно, боясь разбудить Ольгу, он прилег рядом, боясь коснуться ее, чтобы не потревожить сон…

Проснулась Ольга от грохота.

– Землетрясение? – испуганно вскинулся Васька.

С пола поднимался сконфуженный до цвета свеклы Юрка.

– Да сон дурацкий приснился, – смущенно бормотал он. – Сестра племянника укладывала спать, и говорит: «А ты чего тут развалился? Подвинься». Ну, я и подвинулся…

Васька ржал совершенно непотребно. И только немного успокоившись, заметил Ольгу:

– А это что за явление? – вытаращил он глаза.

– Потом объясню, – махнул на него рукой Юрка, злясь на его хохот.

Ольга взглянула на часы:

– Вовремя тебя сестра разбудила! – едва успокоившись от смеха, заторопилась она. – Я побежала.

– Я провожу тебя…

В этот же день после обеда они сидели в тенистой аллее. Юрка принес пакет урюка, и, выбирая лучший для Ольги, вдруг грустно вздохнул:

– Тридцать восемь…

– Ты что, считаешь, сколько я съела? – опешила Ольга.

– Нет, я считаю, сколько дней осталось до конца командировки…

Вечером Неля охладила Ольгины восторги по поводу ее нового знакомого:

– Не обольщайся, у командировочных, как правило, любовь закрывается вместе с командировочным листом!

Ольга всегда считалась с мнением Нели, потому что та была старше, да к тому же еще работала врачом психиатром. И сейчас она не стала ей возражать, хоть и подумала упрямо, что в Неле говорит обиженное самолюбие. Когда-то давно, ей изменил муж с ее лучшей подругой. И с тех пор у Нели было довольно предвзятое отношение к мужскому полу.

«Как будто из правил не бывает исключений! Просто она не знает Юрку. Он не такой», – успокаивала себя Ольга.

За тридцать восемь дней Ольга с Юркой сблизились настолько, что уже не мыслили жизни друг без друга. Говорили о свадьбе, о дальнейшем совместном проживании. О любви почти не говорили. Все было понятно без слов. Юрка только просил дать ему время, чтобы решить, где они будут жить в Душанбе.

Расставание, как его не ждали, легло свинцовой тяжестью на сердце. И хоть Юрка звонил чуть не каждый день, но Ольге не хватало его. Она обрадовалась, когда неожиданно в начале осени ей предложили командировку в Душанбе. Казалось, летела туда не на трясущемся АН-24, а на крыльях любви. Юрка встречал в аэропорту, и с первых же минут огорошил:

– А у меня завтра командировка в Шартуз.

– Как командировка? А ты не можешь отказаться? – расстроилась Ольга. – Ведь я только на неделю…

– Это всего два дня. Мы еще увидимся.

Когда через три дня Юрка не пришел, Ольга решила сама позвонить ему на работу.

– Откуда вернулся? – удивились на другом конце провода. – Да он и не уезжал никуда…

И Ольга тихо повесила трубку. Это был не удар – нокаут! До конца ее командировки Юрка так и не появился. И Ольга больше не звонила – и так все понятно…

Родной город стал ненавистным для Ольги. Куда бы она ни шла, все напоминало о Юрке, о прошедшем лете. На работе было невыносимо стыдно от понимающих взглядов коллег, когда она бросалась к телефону на каждый звонок. Дома – от молчаливого сочувствия Нели. Даже деревья в аллее, где они совсем недавно встречались, плакали, роняя пожухлые листья, по ее несбывшимся мечтам, по лету, уходящему в небытие. «Крокодиловы слезы!» – зло думала Ольга. Надо было что-то делать, чтобы уйти из этого замкнутого круга воспоминаний. И она решилась: дядя, живший в Ленинграде, давно звал ее переехать к ним.

Ольга уезжала с надеждой, что новая жизнь, новые люди помогут вычеркнуть из памяти жаркое лето, не понимая, что от памяти, как от самой себя, не убежать. И вот уже сквозь пелену холодных и тоскливых Питерских дождей она искала знакомую фигуру и походку, надеясь на чудо: у Юрки в Ленинграде жила старшая сестра. А суровый город, подыгрывал, насмехаясь над ней. Новая жизнь и новые знакомства не спасали от воспоминаний. В каждом новом знакомом Ольга искала Юрку… И не находила. Оказалось, что он был один-единственный на этом свете. Говорят, что время – самый лучший лекарь. Ольга поняла, что все это неправда. Оно не лечит, а лишь стирает память, но то счастливое лето не отпускало…

Спустя три года Ольга получила письмо. Подчерк на конверте был похож на Нелин – по медицински размашистый и неразборчивый. От первых же строк письма ноги у Ольги подкосились…

«Здравствуй, солнышко! – писал Юрка. – Адрес твой выпросил у твоей подруги Нины. Ты не ругай ее. Чувство вины меня измучило, и как преступника на место преступления, так и меня тянет покаяться, чтобы ты не думала, что я – последняя тварь. Когда мы с тобой расстались в Ленинабаде, я очень много думал о нас. Ты умная, серьезная, у тебя образование, профессия. Ты достойна лучшего в этой жизни. А что я? Я ничего не добился. Что я мог тебе дать? Я понимал, что не смогу сделать тебя счастливой, и потому решил, что не имею права портить тебе жизнь. Поверь, я с кровью вырывал тебя из сердца, и думал, что пройдет время и все забудется. Но ничего не забывается. Наверное, Ирий был прав. Я упустил своего журавля. Будь счастлива за нас двоих».

Ольга никак не могла унять нервную дрожь. Она без конца перечитывала короткое Юркино письмо. А слезы, помимо воли, текли и текли из глаз. И это были слезы, освобождающие от боли и обиды. Счастливые слезы прощения и радости, что все ожидания позади. Ведь для любящего сердца не важно, кто ты в этой жизни, главное, что ты есть.

В один из отпусков мы с мужем поехали в Грузию. Муж мой – наполовину грузин, родни на его исторической родине много, и все давно звали в гости.

Сначала мы остановились у тети Норы в Тбилиси. Я была очарована этим городом. Мы побывали на знаменитом базаре, побродили по узким улочкам старого Тифлиса, перепробовали весь ассортимент воды Логидзе, покатались на фуникулере, любуясь красотами города с птичьего полета. Позагорали на берегу Тбилисского моря, походили по музеям и выставкам…