Дмитрий Шашков - Донбасс / «Бездна бездну призывает…»

И вот машина резко тормозит, приехали. Вот и очередь печальных и подавленных людей, к которым им сейчас предстоит присоединиться. Спустившись с дочерьми с жёсткой, угловатой брони на землю, пытается сказать «спасибо», но голос тонет в надсадном рёве рванувшейся вперёд машины. Дочери весело машут вслед руками, военные тоже помахали в ответ, а ласковый и печальный старик улыбнулся матери и зачем-то подмигнул на прощанье.

А она вдруг вспомнила своего мужа – широкоплечего красавца-спортсмена. Когда началась война, он бросил их и уехал, сказав: «Вам, бабам, ничего не будет, а меня мобилизуют те или другие. Я боюсь!»

В Москве, на многолюдной площади у метро, плотный людской поток расступался, огибая сильно пьяного мужчину атлетического телосложения, который, потрясая огромными кулаками и уставившись перед собой невидящим взглядом, кричал:

– Я уж себя больше не пожалею! Пить буду!

А может, «бить буду»? Кто-то уже вызывал милицию.

Двое милиционеров, прибыв на вызов, не сразу решились действовать – уж очень здоровый. Но затем обошли пьяного сзади – благо он ничего не замечал вокруг, а только продолжал кричать и грозить кулаками невидимым противникам – и, дружно набросившись, заломили руки. Это оказалось даже на удивление просто: расслабленное алкоголем тело гнулось словно гуттаперчевое. Затем, впрочем, последовала вялая попытка вырваться, но старший милиционер, грузный лысеющий мужчина, легко пресёк её передней подножкой, после которой пьяный атлет рухнул лицом в асфальт как подкошенный, а старший милиционер, сидя на спине у поверженного и наслаждаясь победой, застегнул наручники у него за спиной. Затем они вдвоём с молодым напарником подняли его на ноги. На месте состоялся краткий досмотр: документы были на месте.

– Так-так, гастарбайтер с просроченной миграционкой! Завтра совершенно бесплатно поедешь… – милиционер хотел иронично сказать «домой», но осёкся, увидев в паспорте место жительства: дома у задержанного была война, о которой вот уже полгода говорили по телевизору.

В отделении состоялся более подробный обыск с допросом:

– Употреблял что?

– Водку.

– А ещё?

– Пиво.

– А кроме алкоголя?

– Ничего.

– Живёшь где?

– В общежитии… Раньше, пока не выгнали.

– А потом?

– Где придётся… Не помню.

– Давно в запое?

– Не помню.

– А пьёшь на что?

– На последнюю зарплату сначала, пока не кончилась…

– А потом?

– Потом не помню.

– Употреблял что?

– Водку с пивом, я ж говорю.

Задержанный стоял посреди комнаты перед столом, словно пленный казак, широко расставив ноги и глядя исподлобья, со скованными за спиной руками, отвечал резко. Кровь с разбитого об асфальт лба расползлась пятнами на разорванном вороте рубахи, оставила запёкшиеся капли на широкой груди, на мускулистом торсе. Тут в разговор вступил молодой милиционер:

– Спортом, наверное, занимался?

– Да, бодибилдингом и пауэрлифтингом.

– Там, у себя?

– Да. И бизнес свой был, неплохой…

– А потом что?

– Потом война началась.

– Пришлось всё бросить и уехать?

– Бизнес рухнул… сразу… – задержанный вдруг стал говорить намного медленнее. – Какая там торговля во время обстрелов?.. А вообще я собираюсь… Теперь собираюсь в ополчение!.. Так что отправляйте скорее!

– А семья есть?

– Семья… есть… Жена и две дочки… Там!

– Что ж ты их там оставил, а сам сюда свалил?

Задержанный вдруг сел, где стоял, на пол и заплакал. Милиционеры удивлённо переглянулись:

– В камеру его, пусть проспится.

На блокпосте где-то между Донецком и Луганском скучал ночью на посту молодой тощий парнишка с автоматом. Зябкий, промозглый ветер поздней осени заставлял его прятаться за бетонными блоками и мешками с песком, кутаться в тяжёлый бесформенный бушлат с поднятым воротником. Бушлат неплохо защищал от холода и ветра, однако в качестве штанов на парнишке были треники от спортивного костюма, которые жестоко продувались ветром, а попросить у командира найти для него штаны потеплее он стеснялся; вот и приходилось теперь прятаться от ветра, вместо того чтобы внимательно следить за подступами к посту. Он знал, что всё равно ничего не случится. Столько уже было этих ночных караулов, когда сначала прислушиваешься к каждому шороху: не крадутся ли диверсанты? Но раз за разом ничего не происходило. Да и товарищ, которого он сменил на посту, мужик взрослый и воевавший, вообще, кажется, задремал в ожидании смены, а потом флегматично заметил: мол, надо будет пристрелить, ведь пристрелят всё равно. Так зачем мёрзнуть?..

Но нет, это не обычный шорох – это шаги. «Не командир ли решил посты проверить?» – парнишка резко шагнул из-за блоков и почти столкнулся со здоровенным незнакомым мужиком.

– Стой… – только и смог выдавить часовой, тихо и совсем неубедительно. – Ты зачем… ты что тут делаешь?..

Мужик уставился на него в упор и, дохнув перегаром, сказал:

– Дай автомат! – и, вцепившись огромными ручищами в автомат, притянул его к себе вместе с парнишкой. – Дай автомат, а лучше гранату! Пойду к укропам на блокпост, тут недалеко, подорву их и себя! Я теперь ничего не боюсь! Бить буду гадов!

– Ты что, рехнулся? Ты что, нельзя! – лепетал парнишка, а огромный мужик всё пытался отодрать его от автомата. Одной рукой он толкал парня в грудь, а другой тянул на себя автомат, висевший у того на груди. В какой-то момент стало больно, и часовой сдавленно застонал, в глазах потемнело от нехватки воздуха, рёбра, кажется, вот-вот должны были разом все хрустнуть…

Спасение пришло так же неожиданно, как и опасность. Из-за блоков вынырнул бесшумно, словно тень, коренастый мужичок с карабином в руках. Этим карабином – красивым деревянным прикладом – он сильно ударил пьяного громилу по затылку, и тот упал, как мешок, без сознания, уронив за собой на землю парнишку. Потом потребовалось с минуту времени, чтобы разжать бесчувственные пальцы и освободить пострадавшего часового.

– Почему не стрелял? – рявкнул на него коренастый мужичок, но, видя, что тот буквально трясётся от пережитого ужаса и только стучит зубами, смягчился и крепко его обнял. – Всё нормально, не боись!..

Мужичок нащупал в нагрудном кармане у парня рацию, вытащил её и, нажав на большую кнопку, сказал:

– Командир, тут нарушителя задержали, на часового напал. Да! Ну я его прикладом успокоил. Давай сюда пару человек, отгрузить его на подвал, уж дюже здоровый…

– Роботы, подъём!

Просыпаться было страшно тяжело, голова раскалывалась, трещала от похмелья и от вчерашнего удара прикладом. И что это за идиотская фраза?..

– Роботы, подъём! Роботы работают, пока нормальные пацаны службу несут!