Татьяна Янковская - Далекое-далекое лето

Через несколько лет Моня понял, что его место тоже там. Этому предшествовали смерть отца и его визит в Израиль. Эрик уже женился. Женя закончил первую ступень и служил в артиллерии. Как красив он был в военной форме, с вещмешком и автоматом за плечами! Казалось, все дщери иерусалимские, грациозные, как горные серны, должны быть влюблены в него. В сыне было все, чего не хватало его отцу. Правда, в нем было слишком много самодовольства, но Моня надеялся, что время, опыт, на худой конец, жена, излечат его от этого.

Ника замуж не вышла. Хотя дети выросли, заполнять вакуум кем попало она не хотела, да и не было его, вакуума: появились внуки, которые давали жизни новый смысл. Моне она сразу ясно дала понять, чтобы он не рассчитывал на возврат к прошлому, так что он оставил последнюю теплившуюся в нем надежду, едва переступив порог их квартиры. Все старые знакомые, которых он посетил во время своего разведвизита, были так или иначе устроены. Их старость казалась более обеспеченной, чем то, на что он мог рассчитывать, оставаясь в Петербурге. Ему захотелось переехать поближе к сыну, чтобы чаще видеть его, чаще звонить ему по телефону.

Моня поселился в городке в районе Иудейской пустыни, ландшафт которой напоминал ему марсианский, каким он его себе представлял. Эта земля непонятно будоражила душу, в то же время давая ощущение покоя, как от прикосновения к вечности. Отсюда было недалеко до Ники и детей. Моня купил квартиру и стал налаживать режим новой жизни. Со спортом было просто – бассейн, прогулки, занятия на спортивных снарядах были даже удобнее, чем купание в проруби или скалолазание: и заниматься этим можно было круглый год, и безопасней. С досугом тоже все устроилось легко. Моня читал полемические статьи на разные темы, делая выписки; собирал вырезки из русских газет, которых в Израиле выходило великое множество, особенно рубрики «Юмор» и «Знаете ли вы…». В мире столько поразительного! Например, знаете ли вы, что глаз устрицы больше, чем ее мозг? А то, что девяносто семь процентов людей, которым предлагают новую ручку, первым делом напишут свое имя? А что у летучих мышей пятьдесят два зуба, но они ими никогда не пользуются? Моня купил компьютер и медленно, но верно его осваивал. Читать было легко, печатать трудно. Он находил много интересных, редких материалов в библиотеке и у знакомых. Например, поразивший его трактат об искусстве спорить, который он потом сумел отыскать в магазине старой книги во время одного из своих наездов в Питер и раз в полгода увлеченно штудировал. Он пытался следовать этим разумным правилам, но с удивлением обнаружил, что почти все вокруг следовали образцам, которые в трактате критиковались как недопустимые! Казалось бы, все так просто – изучить правила, и человечество сможет обо всем договориться. Но человечество, включая многих его знакомых, предпочитало пользоваться запрещенными приемами. Недавно Моня читал местами «Двести лет вместе» и, хотя уже забыл впечатление, отметил, что знаменитый писатель, учивший жить не по лжи, прибегает к ложным приемам в отстаивании своей точки зрения.

С личной жизнью поначалу успехи были скромные. Его знакомили с женщинами, с одной он даже съехался ненадолго, но она порвала с ним. Однажды она сказала при Моне своей подруге: «Когда умер мой сын, я перестала верить в Бога». «Какая может быть торговля с Богом?» – вмешался Моня, и эта фраза переполнила чашу ее терпения, которая и так уже была полна до краев. Но разве он был неправ?! Нельзя купить любовь. Так же и с верой в Бога. Ты или любишь, веришь – или нет.

А потом его познакомили с Броней. Квартиру свою он сдал и поселился у нее. Жениться Моня не собирается, но супружеские обязанности, как он их понимает, выполняет исправно, Броня довольна. Она хлопочет вокруг него, уважает, гордится. Моня считает ее простой, провинциальной, пожилой (хотя она моложе его) и слишком полной. Но стабильность и удобство все-таки перевешивают.

И все же чего-то в жизни не хватало. Моня чувствовал, что у него есть что дать людям, точнее, детям. Взрослым попробуй дай, да и что с них толку? Всем, что он не успел дать своему выросшему сыну, он хотел одарить других мальчиков. И лучшее, чему он мог их научить, были шахматы. Моня стал планомерно обходить местные школы, предлагая организовать шахматный кружок. Мат-нас 12 12 Культурный центр, где проводятся концерты, работают кружки, спортивные секции и т.п. пошел ему навстречу. И вот Моня стал регулярно заниматься с детьми, а перед каждым городским турниром проводил в школах подготовительные туры. Дети называли его «саба», т.е., дедушка, что вначале сильно ему не нравилось, но потом он смирился. А кто же он, в самом-то деле?

Его подопечные стали занимать призовые места. Одна мама, узнав о победе сына, купила кубок, и директор вручил его на линейке в школе. Теперь Моня сам закупает кубки и звонит родителям – купите? Всего 60 шекелей! Однажды купил на свои деньги медали. Но ему хотелось большего, например, провести виртуальный турнир между школьниками их города и школьниками США, добиться выделения средств на приобретение кубков. Он узнал, что американские побратимы их города давали Матнасу деньги на культуру, и теперь регулярно заходил к Хаймовичу, который ведал деньгами, и к его секретарше Яэль и испытывал их терпение, правда, без большого успеха. Он решил, что должен сам поговорить с американскими спонсорами, найти детские шахматные кружки, договориться о проведении турнира и заручиться письменной поддержкой, и тогда никто не посмеет отказать.

И вот возможность представилась: Женю приняли в аспирантуру в Америке, и Моня решил воспользоваться визитом к сыну для осуществления своих планов. Это оказалось непросто. Отчаявшись найти подход к американским организациям, Моня поехал на Брайтон Бич, решив, что среди своих-то он уж точно найдет понимание. И действительно, легко нашел его среди мужчин, игравшив в шахматы на скамейках возле пляжа. Его тут же познакомили с тренером детского шахматного клуба «Белый слон», попросили в соседнем ресторане листок чистой бумаги, и тренер поставил размашистую, похожую на барельеф подпись на нижней половине листа, предложив Моне напечатать сверху все, что ему нужно.

У Жени, однако, этот успех не встретил одобрения, и он не только отказался печатать текст над подписью, но и резко сказал: «Все равно у тебя ничего не выйдет». И опять, как всегда, застал врасплох. Но, очевидно, сжалившись над расстроенным отцом, сын нашел недавно открывшийся шахматный клуб для детей в Манхэттене и свел туда Моню. Там серьезно отнеслись к его желанию провести виртуальный турнир по типу телевидеоконференции и даже повели его на занятия шахматного кружка в одну из местных школ для обмена опытом. Потом Моне вручили письмо на фирменном бланке с печатью и подписью, фирменную майку с эмблемой клуба и значки, тоже с эмблемой клуба, для израильских детей. Моня не остался в долгу: он привез с собой три из купленных им медалей и передал их администратору клуба для вручения американским детям, победителям будущих турниров. Женя и к этому отнесся скептически. Вздохнув, он повел отца на прием к пожилой паре, учредителям благотворительного фонда, и те, очарованные Женей, выписали Моне чек на триста долларов на развитие детских шахмат в Израиле.