Дмитрий Аморов - Порабощенные. Сборник рассказов

Нащупала рукой пульт и включила первое попавшееся. Вросший в стену широкоугольный фулл-эйчди гипнотизер показывал черно-белого волосатого парня в фетровой шляпе и меховой шубе. Он ходил по лесу с индейцем, молчаливо поглядывая по сторонам, а на фоне невпопад бряцала гитарка. Глаза слипались. Ходили они по лесу, общались непонятно о чем. Когда индеец нарядил волосатого в клоунский наряд и уложил его в лодке, я уснула.

Проснулась посреди ночи от потных движений и громкого храпа. Интересно, давно он вернулся? Вышла на кухню, выпила стакан воды и нащупала в мужниных штанах сигареты. Все домашние спали, а я закурила в окно. Впервые за десять лет. Внизу светились реактивные фонари и голографические баннеры. Ночные гуляки как обычно бежали по лезвию, а я жадно затягивалась крепким табаком. Время тянуло меня по жизни как по желейному морю. Кажется, не только муж говорит со мной на чуждом вымершем языке, а все, кто существуют вокруг. Дети, коллеги, родственники, друзья. Кассиры, секретари, таксисты, уборщицы. Начальники, родители, чиновники, боги. Как будто меня забросили в чужую вселенную и стерли память. Внушили, что я живу тут с рождения. За окном летели торопливые мотоциклы, оставляя за собой розовые неоновые следы. Пепел растворялся в теплоте ночи. А мне не хватало деревенского жужжания комаров. Кажется, мои воспоминания тоже были фейковыми, навязанными кем-то свыше, как и жизнь вокруг, как семья, любовь и это самое, вечно ускользающее счастье. Реальность ведь должна быть четкой и понятной, да? А тут все плывет. Невнятно плывет и никак не сфокусируется.

Уснула только под утро, прячась от удушливого рассвета. Когда поняла, что проспала работу, помчалась как обезумевшая: превышала скорость и облетала сверху сонные пробки. Небесные гаишники остановили посреди облаков и лениво выписали штраф. Опоздала на полчаса. Роботы вызвали в свой кабинет и прилюдно отчитали, напомнив про понедельник. Про вчера почему-то не вспомнили. Насыпали горку дополнительных задач, а когда я покорно согласилась, попросили выйти на работу в воскресенье. Извините, дорогие, но в воскресенье никак – у нас долгожданный спектакль. Они бросили осуждающий взгляд, зафиксировали отказ и проводили работать.

Набрала в контору: сказали, что на следующей неделе поменяют работницу, сейчас свободных сотрудников нет. Потом стучала по клавиатуре быстрее обычного, взбираясь на горку дополнительных задач. Когда часы напомнили об обеде, попросила коллегу принести мне космическую кашу и ведерко с кофе. Она недовольно улыбнулась, но согласилась. Старое доброе лицемерие. Забравшись на горку, выпила две таблетки от головы. Нет, три таблетки – две уже не берут. Как ни торопилась, к вечеру не успела закончить. Пришлось задержаться после работы. Впервые за двадцать лет. Интересно, муж об этом задумается?

Возвращалась домой на закате, солнце плавило сильнее обычного. Смирившись с пробками, опустила температуру в кондиционере, откинула кресло и перестала торопиться. А дома меня встретил шум пылесоса, выстрелы духоты и сидящий на пороге малыш. В одной ручке он держал щетку для обуви, в другой – лакированный ботинок работницы. Как меня увидал, поднял глазки кверху.

– Тебя Кратия Сатраповна попросила?

Кивает. Я засучила рукава и, готовясь ругаться, пошла в гостиную. Там старший сын пылесосом углы вычищает, а муж смотрит телевизор, не замечая шума.

– Ты с каких это пор у нас пылесосом орудуешь? – спрашиваю, улыбаясь.

А сын смотрит, как на фашиста, и злобу проглатывает. С кухни вылетело облако плотного пара. Смотрю: там дочь овощи режет, картошку чистит – в общем, готовит что-то. А бабулечка наша сидит за столом и чай пьет. Я подошла к мужу и шепотом спросила:

– Тебя ничего не смущает?

Он взглянул на меня с раздраженным непониманием, но ничего не ответил. Ушла на кухню и, не здороваясь, кинулась на работницу:

– Почему дети выполняют вашу работу, а вы чай пьете?

Ее глаза искрились блеском недавних слез. Вода болезненно испарялась в кастрюлях, затуманив все помещение. Кухня спряталась в кулинарных запахах и банной духоте. Только грустные старые глазки выглядывали из мутной хмари. Дышалось сквозь силу.

– Простите меня, дорогая. – Она поставила чашку на стол. – Мне сейчас начальство звонило: говорят, вы отказались от меня. Я, конечно, заслужила это. Слишком я плохо управлялась эти дни. Все болезнь эта! Захворала из-за жары треклятой. Поделом мне, поделом.

– При чем здесь это?..

– Я так расстроилась от их звонка, что все из рук повалилось. Вы же не первые: уже третий раз за сезон меня отстраняют. А я ведь не могу не работать, жить-то нужно на что-то. Но в этот раз меня точно уволят…

Ее хриплые вздохи проглатывали пар, но мгла не отступала. Я на ощупь добралась до окна и распахнула его сильным толчком.

– Я спрашиваю, почему дети…

– Они у вас такие хорошие. Как увидели мое состояние, сами помочь предложили. Святые малыши у вас, добрые. – Она спрятала лицо в ладони. – Извините меня бога ради. Сейчас я вещи свои соберу, и вы меня больше не увидите.

Уличный воздух не спасал от боли. Солнечная жара стала союзником кухонной духоте: они задорным дуэтом колотили меня по мозгам. Я уронила плечо на стену и медленно побрела к двери.

– Никуда вы сегодня не уйдете, они только в понедельник подберут вам замену. – Я пыталась говорить спокойно, но проницательная старушка чувствовала мое недомогание. – Если эти два дня хорошо отработаете, скажу им, что передумала.

Кое-как добралась до прохода и высунула голову в гостиную. Плотный кастрюльный пар сменился на мотыльков аллергенной пыли. Пылесос визжал забойной свиньей. В голове кололись грецкие орехи.

– Дорогая, с вами все хорошо?

– Все отлично. – Подбиралась тошнота. – Извините, мне нужно идти.

Пьяный морской побег до туалета.

Переваренная космическая каша вылетает из унитаза, не находя под собой гравитации.

Откуда в космосе гравитация?

Ледяной душ – единственный старый друг, ни разу за всю жизнь не предавший.

Согретая солнцем кровать.

Мокрые волосы на подушке превращают преисподнюю в рай.

Откуда космос в преисподней?

Битва сонливости с шумом.

За стеной плита, пылесос и телевизор.

Дочь, сын и муж.

Одинаково неодушевленные.

Сон побеждает в битве триумфальным нокаутом.

Утром проснулась с неожиданной легкостью. Казалось, вся хворь вышла со рвотой. Быстро донеслась до работы по пустому небесному автобану и принялась нащелкивать однотипные компьютерные заклинания, в предвкушении долгожданных выходных. Коллега рассказала, что роботы вчера вечером переборщили с машинным маслом и остались в техническом сервисе, а значит можно прекратить изображать энтузиазм. Продолжала нащелкивать спустя рукава.