Григорий Борзенко - Карта капитана Берли. Часть 2

– Да, конечно, знакомы, хотя и совсем недавно, откровенно говоря, но быстро нашли с ним общий язык и думаем сотрудничать и далее.

– Извините, но в чем, если не секрет, заключается это сотрудничество?

– Гм-м, да всякое… Это долго объяснять да и…

Фрей не успел договорить до конца. Его спас вскрик доктора, о существовании которого собеседники совершенно забыли. Чисто инстиктивно Джеймс отскочил в сторону и в следующее же мгновение тяжелый резной стул в руках Мери со страшным грохотом обрушился на то место, где только что сидел Фрей. Размах был настолько отчаянным, а удар настолько сильным, что сломались оба стула: и тот, которым Мери хотела убить Фрея, и тот на котором он сидел. Если бы Джеймс не увернулся от удара, череп его был бы наверняка проломленным.

Это настолько шокировало Фрея, что он несколько минут смотрел широко открытыми от испуга глазами на Мери, не в силах произнести хотя бы слово. Удивительную выдержку проявила и Мери. Хотя ей и безумно хотелось с криком «Убийца!» броситься к негодяю и впиться руками в это ненавистное ей горло, но она отдавала себе отчет в том, что это ничего ей не даст, он легко окажет ей сопротивление и на этом все кончится. А отомстить негодяю ох как хотелось. Потому-то она и решила сыграть свою роль до конца, хотя и мало надеялась на успех, опасаясь, что Фрей раскусит ее хитрость. Тем не менее, она очень правдоподобно сдавила ладонями виски и отчаянно встряхнула головой.

– Простите Бога ради, Фрей. Что-то нашло на меня. Это стресс. Он пройдет. Мне просто нужно время оправиться от вести о смерти Джона. Я все же любила его. Простите. Я бы хотела побыть одна.

И она бесцеремонно упала на постель, уткнувшись лицом в подушку, и застыла так надолго, не обращая никакого внимания ни на доктора, ни на Фрея. Тот еще долго стоял и упорно, изучающе, рассматривал девушку. Что творилось у него в то время в голове и какие мысли и чувства переполняли его, нам неведомо, но, думаем, он был далек от мысли сочувствовать ей в ее горе, да и после случая с покушением на него он, наверно, уже не относился к ней как к робкой, беззащитной девушке, которую стремился защищать.

Время все шло и шло, а Мери все оставалась в том же положении, – будто бы крепко уснула. Впрочем, это очень даже было похоже на правду, и доктор робким голосом, полушепотом, предположил, что девушка действительно упала в забытье, и нужно время, чтобы она снова пришла в себя. Возможно, Фрей согласился с этими доводами, возможно, ему просто надоело безрезультатное ожидание, поэтому, приказав доктору оставаться здесь и не сводить с нее глаз, он покинул комнату.

Поначалу доктор не отходил от постели, ожидая, что девушка вот-вот придет в себя, и он тут же поспешит оказать ей помощь. Однако время все шло и шло, но ничего не менялось. Доктор удобно расположился в кресле, почувствовав удовольствие, расслабился и вытянул, покрякивая, ноги. Проведя столько беспокойных часов у ее изголовья в томительном ожидании, он порядком извел себя и теперь вот мог позволить себе немного отдохнуть. Тишина и спокойствие возымели на бедолагу свое действие: пришла блаженная расслабленность, веки закрылись и доктор погрузился в дремоту. Пару раз он открыл потяжелевшие веки, сонным взглядом взглянул на пациентку и убедившись, что все остается по-прежнему, снова погружался в дрему.

Доктор не помнил, как долго он спал, но открыв глаза, содрогнулся от неожиданности. Он увидел, что девушка, на кончиках пальцев подкрадывалась, как ему показалось, к нему, доктору. Он резко вскочил, как бы приготовясь к обороне. Недавний случай с Фреем стоял у него перед глазами, и он порядком струхнул в этот миг, предполагая, что эта сумасшедшая что-либо подобное утворит и с ним.

– Да что вы, мадам! Однако… Такая миловидная и столько агрессии.

Та, видя, что разоблачена, расправила плечи и разочарованно вздохнула.

– Ну что вы. Вы-то мне что дурного сделали? Нет-нет, по отношению к вам у меня нет никаких дурных намерений. А вот этот человек… Он страшный человек! Послушайте…

– Простите, мадеумазель, но это меня не касается. Я ни во что не хочу вмешиваться. Я тихий человек и…

– Хорошо! Тогда позовите мне его хотя бы. Прошу вас! Так оставаться дальше все не может. Нужно что-то предпринимать. Да позовите же, говорю вам!

– Хорошо, хорошо, мадам.

Доктор бочком-бочком, не сводя глаз с девушки, как будто она должна была сейчас наброситься на него, пробрался к двери и вышел.

В следующее же мгновение произошло нечто невероятное. Мери подскочила к одному из еще уцелевших в этой комнате стульев, схватила его за спинку, отчаянно размахнулась и со всей мочи запустила им в окно. Стекло со страшным звоном посыпалось вниз. Не успел умолкнуть звон, а девушка уже перемахнула через окно, внимательно смотря вниз и стараясь не угодить на торчащие вверх острые уголки стекла и не пораниться о них. Это ей вроде бы удалось (не было времени тщательно осматривать себя), она тут же стремительно бросилась в сад с одной единственной мыслью: побыстрее скрыться в гуще зарослей.

Все было задумано, возможно, и верно, да не исключено, что и сам побег удался бы, если б не предусмотрительность Фрея. Он перед этим выставил из числа своих людей охрану у комнаты Мери, а после неудавшегося покушения на свою жизнь заподозрил со стороны девушки двойную игру и усилил охрану. В том числе и ее окна.

Почувствав, как ее сзади схватили за плечи крепкие мужские руки, она едва не заплакала от досады, что ее задумка сорвалась. Она, правда отчаянно пыталась вырваться, но все попытки ее были тщетны.

Дальше все поплыло, как в сплошном тумане. Мери звала губернатора, пыталась доказать что-то людям, которые ее удерживали, но все тщетно.

Ее отрезвил лишь неприятный смех одного из головорезов, удерживащего свою пленницу:

– Капитан! Тут мадеумазедь жалуется на вас и утверждает, что вы человек очень нехороший.

Ехидный смешок выворачивал у нее все наизнанку, но и это было не самое худшее. Подняв голову и увидев, что к ним приближается Фрей, Мери едва ли не взвыла от безысходности. Она ясно понимала, что теперь-то вырваться из рук этого человека будет отнюдь не просто, если совсем невозможно, и приготовилась к самому худшему.

Боль. Не утихающая, пронизывающая все тело боль. И казадось, не будет ни конца ни края этой напасти. Особенно болела исхлестанная плетьми кровоточащая множеством ран спина. Если еще учесть и то, что Джон лежал на ней, то можно представить его страдания. Чтобы пригасить боль, он решил перелечь на бок, но лишь попытался сделать первое движение, как громко вскрикнул от пронзительной боли, от которой едва не потерял сознание. Делов-то всего: он лишь слегка повернул голову, но какая чудовищная боль в шее! Господи! Где она взялась? Ну ладно спина – это он помнит, как усердствовали надзиратели, работая хлыстами, но шея, шея-то?!