Виталий Денисов - Путешествие кота Бони, или за веткой сирени

– Дай-то всем нам Бог разобраться в себе, – тихо произнесла Василиса. – Жива душа потемки. Порою животное ни в век не сделает того, что делает в ущерб себе и другому человек. Многое им неправильно делается – то по выгоде, то в усладу себе, то от скуки, то по не доброте своей и жестокости, то по зависти черной, а то и по сговору общему.

Гулко отозвался поезд гудком со стороны станции.

Заслышав, уже знакомые ему звуки Белогрудка приподнял головку и повернул ее в сторону, откуда исходил звук. Его взгляд натолкнулся на большой освещенный солнцем цветущий куст сирени. Медовой сладостью шел от него запах, который навсегда оставался в его памяти. Недавно расцветшая сирень – была лучшее из всего, что видел Белогрудка в своей жизни, не считая, конечно, материнского молока, ее тепла и ласки. Любы были ему и его разлюбезные братья, но теперь ему было не до них, так как его стали укладывать в корзину.

Белогрудка сначала испугался, но, учуяв, знакомый запах сирени успокоился. Он вытянул из корзины лапку с белой подушечкой, как бы прощаясь со всеми, кто был на Василисином дворе.

Это было последнее, что увидела кошка-мать от своего любимого крошки-сыночка. Подняв голову к корзине, она жалобно стала звать его, но котенок уже не видел ее.

Всю дорогу до железнодорожной станции котенок с любопытством выглядывал из корзины, забывая о матери и братиках.

Навстречу им попадались люди, они были похожи на Василису и мужчину, который нес его в корзинке.

Котенок не боялся людей, он принимал их за своих из кошачьего рода. Не испугался он и громко урчащего большого чудища, которое, дымя, отвратительными газами пронеслись мимо, обдавая их пылью. Такие урчащие чудища не раз проезжали у Василисиного двора, и он хорошо видел их со своего заветного куста сирени, освещенного солнышком.

– Не бойся, маленький мой, – произнес мужчина, предполагая, какое страшное впечатление может произвести на котенка необычное для него творение рук человеческих. – Это грузовой автомобиль, – с лаской в голосе знакомил он котенка с урчащим чудищем.

Но в позе котенка, стоявшего на задних лапках и высунувшего головку наружу, страха не было.

– Молодец, – похвалил его мужчина, – не всего и не всегда следует бояться того, что большое. А это лошадь с телегою, – пояснял он, беря его на руку и, указывая другою на огромное четырехногое грязно-коричневое существо с большой головою, спутанной черной гривою и таким же неухоженным помахивающим черным хвостом.

Существо тащило за собою стучащий на ухабинах дороги дощатый ящик на колесах. Спереди в ящике сидел мужчина с дымящейся папиросою в зубах и со сдвинутой на бок шапкою.

Белогрудка вспомнил, что примерно такое существо с ящиком уже было у их двора – тогда мужчина забирал его братика.

Пугающе длинным был поезд, встретивший их знакомым гудком. Котенок, волнуясь, глядел на него.

Поезд тронулся. За окном все смешалось и поплыло под звуки стукающих колес.

Сирень…сирень…сирень, – выговаривали о рельсы невидимые колеса поезда, а котенку все еще чудился исцеляющий изумительный запах, исходящий от куста. И только, когда поезд остановился на конечной для них станции, котенок понял, откуда исходил этот чудный запах – по обе стороны железнодорожных путей шли посадки с высокими деревьями, между которыми, как украшение просыпающейся от зимней спячки природы, были видны в большом количестве раскидистые кусты розовой сирени.

Заметив родное и близкое соцветие, котенок рванулся с рук мужчины.

– Погоди, – мужчина с трудом успел поймать его. – Мы с тобою так не договаривались. Нас ожидает Машенька. Ты ей, очень, нужен. Она придумает тебе имя, и ты будешь скрашивать ей одиночество, когда я буду находиться в школе. Нанять, кого-то сиделкой к доченьке, я не могу, так как для этого необходимы деньги. А их у меня нет, потому что государство совсем мало платит учителям за работу. Машенька моя будет очень рада тебе, малыш.

«Что же это за Машенька, которая должна дать мне имя?» – думал котенок, желая быстрее встретиться с нею, чтобы разобраться как с пчелою и вернуться к маме и братишкам.

Мужчина не стал прятать его в корзину, а так и шел, удерживая котеночка на руке, довольно широкой улицею города, которая была гораздо шире, чем двор Василисы. За его спиною послышался прощальный гудок поезда, который отходил от станции, где пахло сиренью.

По обе стороны от дороги котенок видел необычные высокие строения. Навстречу попадались автобусы и легковые автомобили, которых котенок уже не боялся.

Многие люди останавливались и здоровались с мужчиною, на руках которого он находился. Мужчина тоже останавливался. Они называли мужчину Леонидом Владимировичем и спрашивали его о здоровье все той же неведомой ему Машеньки, которая должна была дать ему имя. Ему хотелось быстрее встретиться с нею, чтобы она дала ему имя, и он тут же вернется к своей маме и братикам на Василисин двор.

Мужчина был со всеми учтив и вежлив, сдержанно отвечал, что несет своей доченьке котеночка, чтобы она хоть как-то могла отвлечься от своей боли и беды.

Попрощавшись с очередным встречным, он, нагоняя время, ускорял шаг, но при этом продолжал знакомить котенка с достопримечательностями города. Он не знал, понимает ли его котенок, но ему этого очень хотелось. Котенок же чего не понимал, то запоминал.

– Первое большое здание на нашем пути была станция, – говорил Леонид Владимирович. – А это четырехэтажное принадлежит районной государственной администрации и районному совету. Как видишь, оно находится недалеко от станции. Те, кто построил его здесь, были мудрыми людьми и понимали, что жителям района удобнее будет добираться железной дорогою сюда за помощью к своему начальству. Но начальство, заседающее в нем, помощь людям оказывает редко, потому что оказывать нечем. Все забрал мировой финансовый кризис. И потому чиновники в основном выполняют указания вышестоящего начальства, как бы им больше собрать налогов в государственную казну. А кто не хочет давать непосильно большие налоги, те дают взятки. Теперь начальники больше всего этим и заняты. В этой стране все берут взятки, кому дают, а кому не дают, тот ищет сам, что воровать. И если украдет, то бывает очень счастливым. Теперь самое распространенное зло на земле – это присвоение чужого труда. И мы молчим, так как не знаем, что делать. К тому же в нашем государстве нет человека, который бы справедливо правил нами.

Леонид Владимирович Любин шел и разговаривал, а встречные прохожие оборачивались на него, не понимая, с кем мужчина интеллигентного вида ведет разговор. Они не обращали внимание на прижатого им к груди притихшего маленького и рыжего котенка, который внимательно слушал его и смотрел янтарными глазками туда, куда показывала рука Леонида Владимировича.