Юрий Мишаткин - Ушли, чтобы остаться

Они познакомились в Ярославле, когда Али на репетиционном периоде готовил обновление номера школы верховой езды. Люся с инженером по технике безопасности устанавливала трапецию. Али галантно помог девушке спуститься с веревочной лесенки, сказал, что они оба истинно цирковые – оба выросли в манеже.

– Вашу фамилию знаю по лекциям в училище, – польстила Люся.

Али не признался, что в паспорте он Аскер Алимов, псевдоним взят у известной перед войной конной группы, ушедшей воевать в кавалерию и погибшей под Волоколамском, имя и фамилию для афиши предложили в Союзцирке, когда принимали номер, где маленький наездник танцевал на крупе бегущего по кругу коня, прыгал на ходу через обруч… Один из членов комиссии вспомнил о погибших джигитах, заметил, что молодой артист должен возродить династию.

«Али Бек был непревзойден в своем деле, обязан не посрамить его имя, – думал Али. – Когда родится сын, унаследует известную в цирке фамилию, научу всему, что умею». О планах Люсе не рассказал: Люся не хотела беременеть и, значит, на какое-то время покидать манеж, планировала родить дочь, а не сына, как хотел Али, к тридцати годам, не раньше. Али не стал спорить, настаивать и согласился с доводами жены отложить рождение наследника на более позднее время, иначе так прекрасно начатая карьера воздушной гимнастки закончится крахом – придется делать перерыв в работе, возвращать тренировками утраченную ловкость, что довольно сложно, не всегда приводит к положительному результату, бывает, что после родов уже нельзя работать воздух…

Как и Люся, Али не пропускал ни одной репетиции, чтобы оттачивать трюки, разучивать с конем танец, хождение на задних ногах, брать барьеры, кланяться. Подмывало уговорить жену работать вместе, в мечтах видел, как Люся танцует на конском крупе, делает «флажок», «бланш» – из сольного выступления номер превращался в конный аттракцион, занимал целое отделение…

«Подожду, сейчас может обидеться, что смею предложить сменить жанр, тем самым предать семейную традицию…»

Али погладил Абрека, вскочил в седло и шепнул коню:

– Не подкачай!

Ирина Будушевская

Ирина Казимировна не находила себе места – ходила по гардеробной, как зверь в клетке, поламывала пальцы рук, хмурилась.

«Пора прекратить это безобразие! Напишу в профком, дирекцию, наконец, в главк! Нельзя мой номер ставить после коней, они поднимают в манеже опилки с пылью, и мои подопечные задыхаются! К тому же давать подряд номера с животными – грубейшая ошибка!»

Чувствуя настроение хозяйки, собачка поджала хвост, снизу вверх смотрела на дрессировщицу, точно хотела вернуть хорошее настроение, которое необходимо для работы.

Сквозь неплотно закрытую дверь донеслась игра Малышева на пиле.

«Надо идти, сейчас начнет жонглировать тростью, шляпой и башмаком, нельзя пропустить, – решила Будушевская. – Один может заполнить целое отделение, умеет, кажется, все, годы его не берут, сохранил задор, который отличает настоящего артиста от случайного в искусстве. А я спасовала перед трудностями, не сумела преодолеть всякие соблазны, в первую очередь замужества, пожелала любить и самой быть любимой, за что жестоко наказана…»

Как все представительницы женской половины человечества, Будушевская завидовала молодости других актрис и искрящемуся таланту Малышева, его куражу, умению удивлять, смешить публику до колик. Однажды попросила клоуна поделиться секретами мастерства, и Малышев ответил, что, когда выходит в манеж, забывает, что работает три десятка лет, оставляет за форгангом все невзгоды, усталость, еще надо непременно любить публику, верить, что она твой лучший друг.

Ирина Казимировна поняла, что все это она знала, но не сумела стать артисткой малышевского ранга, растеряла в бытовых и сердечных неурядицах то ценное, чем обладала в молодости.

Первый шаг к отступлению совершила перед войной, когда скоропалительно вышла замуж. Куплетист областной филармонии купил обхождением, комплиментами, бросанием на манеж букетов, обещанием помочь сделать блестящую карьеру. И Ирина Казимировна сдалась, ушла из цирка, вошла в концертную бригаду. Муж исполнял злободневные, чуть пошленькие куплеты, вел конферанс, она работала с булавами, мячом, показывала акробатику. Клубы, дворцы культуры было не сравнить с очарованием манежа, пришлось смириться и с публикой, которая не всегда заполняла зрительный зал, в антракте оставалась в буфете, оркестр заменял аккомпаниатор, играющий на расстроенном пианино. Покидая под жидкие хлопки сцену, Будушевская с грустью вспоминала прежнюю жизнь в ослепительном цирке. Как-то напомнила мужу об обещании сделать ей новый аттракцион, в ответ услышала:

– Мудрец изрек, что лишь дураку всегда всего мало. Не принимай это на свой счет, но взгляни трезво на реальность: сейчас ставка у тебя намного выше цирковой, работа легче, не опасна для здоровья, зачем аттракцион?

– Hо мы работаем на износ, – попыталась поспорить Ирина. – Порой выступаем пять раз за день.

– Это дает деньги, весьма хорошие деньги. Аттракцион требует немалых финансовых вложений, заказа аппаратуры, реквизита и, главное, мохнатой руки начальства – без блата не было бы сестер Кох, братьев Дуровых, Кио, Карандаша и прочих корифеев твоего цирка.

Расстались довольно скоро без ссор, оскорблений. Ирина вернулась в манеж, но потерянное, такое дорогое для акробата время жестоко отомстило. Пришлось отказаться от ряда трюков, после падения с трапеции перейти на «каучук».

Второе замужество оказалось также скоропалительным, а супружеская жизнь крайне короткой. Новая любовь озарила, точно вспышка, сделала актрису незрячей, безвольной. Кадровый военный со шпалой в петлицах произвел неизгладимое впечатление выправкой, командным голосом, атлетическим телосложением. Познакомились в гарнизонном клубе, куда цирк привез шефский концерт. На банкете командир по-гусарски ухаживал за гимнасткой, не позволял другим офицерам приглашать на танец, увел гулять под луной, на рассвете сделал предложение, и Ирина, пребывая на седьмом небе, не раздумывая дала согласие. Известие, что Будушевская остается в военном городке с новым мужем, привело в неописуемый ужас артистов. Ирина не желала слушать ничьи уговоры, была счастлива, как никогда прежде. В полдень 22 июня 1941 года муж отправил жену на восток, предвидя, что немцы разбомбят станцию, железнодорожный мост. С дивизией отразил наступление врагов. Больше супруги не виделись, в сорок втором Будушевская получила похоронку, где скупо говорилось, что полковник погиб смертью храбрых, посмертно награжден вторым орденом. К тому времени актриса работала во фронтовой бригаде, показывала несложные акробатические этюды на полянках, в кузове грузовика с откинутыми бортами, в спортзалах школ. Бригадиром был Малышев, который обладал недюжинными организаторскими способностями, устраивал жилье, питание, переезды. О непогасшем чувстве Малышев не говорил, но Будушевская видела это без слов, сделай Виталий Сергеевич предложение, ответила бы согласием. Но, во-первых, клоун молчал, во-вторых, актриса простудилась, с сильной температурой отправили в тыл. Выздоровев, подумывала вернуться на фронт, но на пути встал художественней руководитель аттракциона лилипутов. Ирина вошла в коллектив, стала жить с худруком. От недолгого замужества остались смутные воспоминания, актриса дала зарок больше не выходить замуж. Вновь встретившись в мирное время с клоуном (к тому времени уже заслуженным артистом республики), принимала его внимание к себе как должное, удивлялась, что прошла целая вечность с их первой встречи, а Виталик продолжает любить.