Екатерина Андрусевич - Улей

Несколько новичков повернулись в его сторону и стали рассматривать с любопытством. Он сразу притих от смущения, зачесав одутловатое лицо с пухлыми губами и картофельным носом.

– Макс, – зашептал он, оттягивая рукав футболки друга, – зацени. Только не смотри явно в ту сторону. Да не поворачивайся, я говорю! Что ты, ей-богу, спугнёшь эту курочку.

– Где? Какая?

– Вон там, рядом со стойкой регистрации, высокая стройная рыжуха. Какая молоденькая, упругая! Вот бы её поселили рядом с моей сотой, я бы даже пожертвовал парой циклов, чтобы послушать через вентиляционное отверстие в сортире, как она будет постанывать во сне. Развлекаясь с каким-нибудь красавчиком из пятисотой подборки.

– Ты что, женские тоже смотрел?

– Ээээ, ну знаешь, поживи тут с моё, ты не только женские, но и детские пересмотришь. Всё-таки восемь лет ежедневно на три. И потом, что значит «женские»? Круг моих интересов намного шире, чем твой, а с людьми из подборок можно не только трахаться. Но и поговорить, например.

– Ага, так и вижу, как ты усаживаешь рядом с собой накаченного чувака из 500-ой и начинаешь ему вещать про теорию струн. А он так внимательно тебя слушает и говорит в конце: «Вадим, ты самый умный мужик на свете, я бы с удовольствием послушал тебя ещё пару циклов, но мне нужно сходить в 11500831-ую соту к одной милой и очаровательной старушке, которая именно сегодня загадала увидеть меня в основном цикле». И ты такой: «Конечно, чувак, как я тебя понимаю, работа есть работа. Иди, был рад пообщаться с интересным человеком».

– Эй ты, скотина, не провоцируй меня, или в следующий основной цикл я тебя закажу. И даже дьявол постесняется смотреть на то, что я с тобой сделаю.

– Да делай, что хочешь, это же всего лишь сон. Главное мне потом не рассказывай, а то у меня воображение хорошее, я представлю. И буду вздрагивать нервно каждый раз, как закрою глаза.

Макс посмотрел на часы, затем перевёл взгляд на Вадима и – снова на часы.

– Ты что, всё ещё выполняешь проверки на реальность?

– Да, а ты разве перестал?

– Ещё года четыре назад, ты чего? Сколько ты здесь уже? Третий год? Вот поживёшь в Улье с моё, тоже перестанешь это делать – просто поймёшь, что в этом нет смысла – что может произойти в этом спокойном и размеренном мире? Независимо от того – спишь ты или бодрствуешь.

– Но проверка на реальность – это основное правило безопасности при осознанных сновидениях.

– О, ну и терминология, как в учебниках по ОС за 2023 год, я как раз тогда школу закончил. Ладно, кажется мне пора на инъекцию и в мою уютную и тёпленькую соту. Попробую втянуть в свои сегодняшние сны эту рыжую милашку. Ух! Я уже в предвкушении!

Вадим встал.

– Вы что, шутите? Вы с ума сошли что ли? – в зале прибытия раздался гневный крик, почти срывающийся местами на визг.

Все новички, Вадим и Макс резко повернули головы и стали высматривать источник шума. Им оказался красный и потный, упирающийся и ногами, и руками мужчина, которого пытались схватить за руки охранники Улья. Они что-то говорили ему приглушёнными голосами и постепенно оттесняли в сторону выхода.

– Да мне наплевать на ваших новичков, мне насрать на них, слышите? Я никуда не пойду! Проверьте ещё раз, он должен, должен был всё оплатить! Это просто невероятно! Почему никто не предупредил меня? Что? Когда предупреждали? Не было такого! Вам это приснилось, видимо! Оставьте меня в покое, мерзкие свиньи! Знаете, кто я такой? Чей я сын? Завтра же ты не будешь здесь работать, ты меня понял?

Ему снова что-то сказали. Он открыл рот, скривив его гневно. И осёкся. Внезапно он отчаянно зарыдал во весь голос, всё ещё сопротивляясь движению к выходу.

Один из охранников отпустил его, залез рукой в карман своих брюк. Достал небольшой шарик и, ни слова не говоря, быстрым и точным движением, неожиданно для мужчины, дотронулся шариком до его шеи. Тот сразу же схватился за место укола, удивлённо вытаращил глаза и медленно, медленно начал оседать. Но ему не дали упасть, подхватили за руки и уже спокойно понесли на выход.

Некоторые новички испуганно смотрели вслед удаляющейся тройке мужчин. Уже через несколько мгновений всё стало как прежде – каждый занялся своими делами, вернулся к беседе или стал безразличен ко всему окружающему в ожидании своей очереди.

– Знаешь его? – спросил Макс.

– Да. Он действительно важный сын. Министра. Бывшего. Я слышал, что когда папино положение внезапно пошатнулось, а имущество арестовали, сын уговорил того распродавать всё, что ещё удавалось спрятать от полиции, чтобы свалить заграницу и оплатить сыночку ещё несколько лет проживания в Улье. Но даже у министров бывают кризисы и большие финансовые проблемы.

– Деньги закончились, сын без Улья. Почему бы было сразу не оплатить пожизненное проживание, как мы? Не такое уж большое бабло. Тем более, для министра.

– Некоторые не воспринимают Улей как место для жизни до конца своих дней. Для кого-то это просто отдых, временное пристанище. Они платят за год вперёд и оставляют себе иллюзорную свободу выбора.

Но мы-то с тобой, дружище, знаем, что Улей – это навсегда! Тот, кто попал сюда, уже никогда не захочет выйти наружу. Ведь там их ждут их сраные проблемы. Те же, что и раньше. А тут – только сладкие сны, в которых можно быть Богом и творить свою реальность. Любую. Комфортную и идеальную. Из одного цикла в другой. Из одного дня в другой. Из года в год. Разве человек в здравом уме когда-нибудь откажется от такого добровольно?

– Ну да, это сложно.

– Сложно? Шутишь? Да это просто невозможно. Отсюда нет выхода никуда, кроме как в печь. Точнее, выход то есть, но кто же в здравом уме в него выйдет, пожив здесь этот триал-период в месяц?!

Вадим скомкал упаковку от пищевого набора и рывком кинул её в урну рядом со своим стулом. Макс последовал его примеру.

– Ладно, хорошего понемногу. Пора на инъекцию и под одеялко, – Вадим заулыбался и стал демонстративно потирать пухлые руки.

– Да, я тоже, пожалуй, пойду.

Макс снова дважды посмотрел на часы. Время совпало.

Они побрели назад по коридору, в отделение для инъекций.

Этот Улей был первым, поэтому, в дань уважения традициям, все возможные операции по взаимодействию с жителями до сих пор осуществлялись вручную. Ретро-Улей, в нём всё выглядело так, будто сейчас только 2024 и за 20 с лишним лет ничего не изменилось.

Раздатчицы пищевых пакетов, медсёстры с шариками для инъекций, уборщики и прочий обслуживающий персонал были людьми, а не роботами или автоматическими устройствами, как в других Ульях. Ещё Натэлла. Несмотря на то, что её ни разу никто не видел, у Макса была чёткая уверенность, что это – живая женщина. Натэлла – умнейшая из всех людей, изобретательница и основательница всех Ульев или Домов Осознанных Сновидений. Домов ОС, как они раньше назывались.