Елена Милованова - Движение прозрачной пустоты

Внезапно снег зашевелился, и в воздух взмыл огромный черный тетерев, обдав ребят снежной пылью.

«Зря ружье не взяла, – мелькнула у Жени мысль. – Пусть живет», – подумала следом.

На снегу между деревьев петлял заячий след.

Через два часа они добрались до места. Но вот беда. Ту елку, которую присмотрела Женя, срубили.

– Что будем делать? – повернула она голову к Сергею.

– А что, других елок нет?

– Понимал бы ты, – махнула головой Женя. – Эта была пушистая, густая.

А он и правда не понимал. Сережка так, как Женька, к лесу привязан не был. Он вообще не понимал ее увлечения. Ходил в лес исключительно за компанию, чтобы только побыть с Женей рядом.

Ребята покатили дальше. Елок подходящих все не было. Женя не заметила, как увлеклась поиском. Она потеряла счет времени. Сережка пыхтел рядом. Он не смел даже подумать о том, что скажет, что устал. Женька просто больше не возьмет его с собой. Нытиков она точно не любила.

Наконец Женя остановилась.

– Ну вот, что надо! – сказала она и перевела дух.

Она вырубила две елки. Очистила лишние ветки. Привязала за веревку к поясу. Достала из-за пазухи кусок хлеба с салом. Разделила его пополам и протянула Сережке.

Женя поняла, что они зашли очень далеко. Вернуться засветло уже не получится.

– Быстро поедим, немного отдохнем – и домой, а то уже темнеет. Зимой день короткий.

Сережка молчал.

«Было бы приказано», – подумал он.

Женя свистнула и позвала Жэка. Тот быстро прибежал на зов хозяйки.

Она отломила ему половину своего хлеба:

– На, поешь.

Жэк мгновенно проглотил хлеб, так как тоже проголодался на свежем воздухе.

Для Жени он был больше, чем собака. Верный друг.

Иногда, вопреки запретам бабушки, они оставались ночевать в лесу. Женя прижималась к его теплому боку и, немного помечтав, засыпала. Он был надежным охранником и всегда предупреждал об опасности.

Женя вспомнила, как Жэк появился в их доме.

Ей было шесть лет, когда отец принес домой щенка. Он был такой интересный. Белый со светло-коричневыми пятнами, а на носу веснушки. От него пахло котлетами. Хвост был колечком, как у настоящей лайки.

У отца был друг, заядлый охотник. Он привез из города породистую охотничью лайку. Лайка Берта родила щенков, и отец попросил одного.

Пес до того был подвижным, что в доме все ходило ходуном. Мать, приходя домой с работы, обнаруживала дома настоящий погром. Половики сбиты в кучи, шторы оборваны, скатерть стянута на пол.

Однажды эту картину застала бабушка.

– Псину дома держать? Вы с ума сошли!.. Где это видано, чтобы в деревне пса в доме держали! – бушевала бабушка.

– Но ему же холодно на улице, бабуля. Он же маленький, – пищала Женька.

– Ничего, не помрет. На то он и собака, – стояла на своём баба Маша.

Жэк был переселен в уличную кладовку, которая находилась рядом со спальней девочек. За стеной. Он всю ночь проскулил, а Женя с сестрой проплакали. Потом привык и в дом даже не просился.

Отец построил ему настоящую будку с крышей и шторой из старого маминого плаща. Собака быстро выросла, и даже слишком. Он был выше своей матери сантиметров на двадцать. Когда проявлял свою любовь к отцу, то спокойно ставил свои лапы ему на плечи.

Охота была у него в крови. Даже учить не надо было.

Для соседских кур посещать двор было смертельно опасно. В лучшем случае они отделывались выдранными перьями, а в худшем… В общем, был грандиозный скандал с соседями.

Особенно хорошо его было брать с собой на охоту на уток. Воды он не боялся. Даже два раза спас отца, когда тот провалился на болоте.

Были и не очень приятные воспоминания.

Однажды Женя с девочками играла во дворе в мячик. Был конец лета. Август. Женя в этот год должна была пойти в первый класс.

Жэк мирно дремал в будке, не обращал никакого внимания на играющих детей. Нечаянно мячик влетел ему в будку. Женя не задумываясь наклонилась и хотела достать мячик. А собака то ли спросонья, то ли ошиблась – резко выскочила из будки и напала на Женю.

Пес ударил ее лапой по лицу, чуть когтем не выбив глаз, и рванул за губу. Один клык вошел и вышел, а другой губу разорвал. Женя не успела даже испугаться. Собака поняла, что сделала что-то не то. Жэк лег на землю и даже не шевелился, лежал как мёртвый.

Девчонки мгновенно разбежались по домам, а Женя, захлебываясь кровью, схватила кусок ваты и побежала на работу к матери.

– Женя, ты от чего опять пострадала? – даже не удивились женщины. – С таким ребенком войны не надо.

Матери на работе не оказалось, она уехала по делам в районный центр. Тетя Надя взяла ее за руку, и они пошли к местному фельдшеру. Фельдшер была дома на обеденном перерыве.

– О, мой постоянный пациент! – вышла Валентина Александровна, вытирая руки. – Что на этот раз? – с любопытством спросила её фельдшер абсолютно хладнокровно, как и полагается человеку её профессии.

Женька только посмотрела на нее. Говорить она не могла.

Самой большой ошибкой было приложить вату к ране. Женька ощутила это, когда тетя Валя вынимала из раны вату. Женя сидела часа два, загнув голову набок. Было ощущение, что голова так и останется на боку на всю оставшуюся жизнь.

– Терпи, казак, – иронизировала тетя Валя.

Ей, конечно, было жалко девочку, но фельдшер настолько привыкла в тому, что Женька попадает в различные истории, и уже ничему не удивлялась.

То гвоздь в ногу попадет, то Женьке вздумается на доске как на санках проехать и всадить в себя столько заноз, что неделю приходилось вытаскивать, то в лужу весной провалится, то на заборе повиснет.

Женьке было больно, но она терпела. Ни одной слезинки не обронила.

Закончив неприятную процедуру по удалению ваты из раны, тетя Валя помазала ее йодом и наложила повязку на губу.

– Зашивать не буду, а то шрам большой останется. Так заживет, – убедительно сказала фельдшер.

Женька кивнула головой, как будто бы у нее был выбор, и пошла домой. Посмотрела на себя в зеркало. Картина была не для слабонервных.

Из зеркала на нее смотрело нечто с огромным синяком под глазом. Губа распухла. Повязка, наложенная на губу, крепилась на ушах.

– Вот это да! – воскликнула Женька. – Родители еще добавят.

Детей родители, конечно, не били. Но воспитывать могли. Женя больше всего не любила, когда на нее повышали голос. Она старалась не опускать глаза.

Отец, вернувшись домой с работы и увидев страшное зрелище, сказал:

– Застрелю. Что это за собака, которая кусает собственных детей?!

– Он не виноват, – промычала сквозь повязку Женька. – Я сама. Он просто перепутал спросонья.

– Ничего себе – перепутал, – не унимался отец.

Жэк лежал на земле, уткнувшись носом в землю, и, казалось, не дышал.

– Жэк! – позвала его Женя.