Иван Ленивцев - Бабушка и «Варшавянка»

– Вот скажи мне: что такое космос?

Н-да, тот еще вопросик! Чего у Гришки было не отнять – так это умения ошарашивать людей своими неожиданными вопросами. Признаюсь, ошарашил он и меня. Стою, белье уронила в таз и молчу, молчу, как уснувшая рыбина. А что говорить-то было, я не знала, что такое космос. Да и откуда мне было знать с моим четырехклассным образованием, слава богу, что еще читать-писать научилась. Не знала, а признаться было стыдно. Когда Гагарин вернулся «оттудова», все кричали «Ур-ра! мы в космосе!» – и я кричала, время было такое, единодушное.

– Ладно, бригадир, не парься, я понимаю твои затруднения и потому, так и быть, беру над тобой шефство, как город над деревней. Так сказать, для повышения твоего общего развития… умственного, я имею в виду. – Гришка раскрыл передо мной газету, наверняка месячной давности (газеты у нас тогда были редкостью, и лишь один экземпляр доставлялся в поссовет, где и подшивался). Сует мне ее под нос и голосом учителя начальных классов говорит: – Вот, глянь-ка, видишь, фото? Это Юрка Гагарин… дружок мой закадычный, мы с ним на одном эсминце служили, «Бойкий», может, слышала? Нет? Жаль, жаль…. Нет, правда, и даже в одном кубрике спали, я внизу, он – надо мной. Ох, и веселый был парень, компанейский такой, свой в доску. Опосля его от нас в космонавты забрали… тогда набирали из моряков, к качке невесомой привычных. Между прочим, меня тоже в отряд космонавтов направляли… правда, меня рост подвел, двух сантиметров не хватило, всего двух…

«Ну, пошел заливать, прохиндей, – подумала я с тоской. – Господи, сколько бы я уже белья перестирала!»

– Повезло Юрке! Представляешь, после железа эсминца – и сразу в космос! Опосля слава, звания, Лондон, Париж! Везу-унчик! Бригадир, я думаю, он видел с космоса, как ты меня, его лучшего друга забижаешь, опохмеляться не разрешаешь, сейчас вот трояк не выделяешь. Я думаю, он не одобрил бы твое…

– Гриш, хватит трещать, как камбала хвостом! – резко оборвала я разошедшегося говоруна. – Ты про космос забыл, – напомнила я ему, потому как мне самой было интересно узнать, что же такой космос.

– Ах, да, да! Совсем забыл, что ты у нас серость деревенская, хоть и бригадир…

Вот недомерок, все-таки не утерпел, уколол он меня! Ничего, мы терпеливые.

– … Ладно, слушай, но не перебивай. Знаю я вас, баб… Космос – это… это воздух, который вокруг земли вертится и которым мы с тобой дышим, соответственно – и существуем…

И еще битых полчаса, шепелявя разбитыми в очередной драке губами, «близкий друг» первого космонавта объяснял или, что вернее, травил мне про Солнечную систему, про Полярную звезду, круглые скафандры, борщ в тюбиках-пакетиках. Я терпела, но когда он перешел к тралению мин в территориальных водах Северной Кореи и тут же принялся прутиком рисовать на земле устройство противоминного трала, я не выдержала.

– Хватит! – рявкнула я, четко поняв, что ничего путного о космосе я не услышу. – А ну, забирай свою рогатую мину и вали с ней мухоморы собирать! Вали давай, грамотей с эсминца… шут тебя забери!

Гришка недоуменно уставился на меня, мол, чего это бригадир на дыбки поднялась, обиделась, что ли. Зря она так, он по доброте душевной хотел ее кое-какой грамотенкой подковать – бригадир, все-таки, знания ей не помешают. Пусть он не учитель, однако право учить других имеет, как-никак полных семь классов закончил (маршал Жуков, говорят, всего-то – четыре), да к тому же в армии годичную школу марксизма-ленинизма одолел. А это вам не фунт селедки, почти как политическая академия в некотором смысле. То-то!

– Ладно, бригадир, не желаешь про космос – ну и не больно-то надо, как говорится, вольному – воля, больному – укол в одно место, а мужику – стакан… полный, доверху. Шучу, шучу! – Что-то подозрительно быстро согласился, вроде бы замолчать Гришка. Ой, подозрительно.

– Я вот что хочу напоследок сказать. Если бы меня послали в этот самый космос, я бы ничуть не хуже Юрки слетал, запросто бы слетал и обратно вернулся, не сойти мне с этого места! Что, не веришь?

– Ты, в космос? – не смогла сдержать я смех, представив махонького Гришку в огромном скафандре, да еще с его рогатой миной в руках. Подумать только, наш Гришка – космонавт! И смех, и грех!

– Нет, Гриша, не взяли бы тебя в космонавты, ты хоть и шибко образованный, а ростом не вышел, сам же сказал. А Гагарин, поди, ого-го! под сажень…

Гришка задумчиво посмотрел на меня, затем неуступчиво заявил, как отрезал:

– Чепуха на постном масле! В космос должны брать небольших, таких как я, там места мало. Точно, точно! Помню, к нам в океане подводная лодка пришвартовалась, проекта «Малютка». Так вот, хочешь – верь, хочешь – не верь, экипаж состоял из этих… карликов. Да-да, карликов! – повторил он, вроде как убеждая себя. – Малюсеньких таких… крохотных.

– Карликов? Ой, Гришка, хватит трепаться! Иди давай, меня стирка ждет, – испугалась я, что из-за этого баламута не успею белье достирать. Это же надо такое придумать – экипаж из карликов! А может, и лодка карликовая была?

– Ну хорошо, хорошо, хватит – значит, хватит! – И опять подозрительно быстро согласился Гришка… однако не ушел, стоит, с ноги на ногу переминается, будто в кустики желает. – Бригадир, разреши последний вопрос, последний, клянусь своей по пьяни утерянной бескозыркой.

– Ну что тебе еще? – сердито спросила я.

– Ты вот все время твердишь, что бог все видит, что бог накажет, что он поможет. Ведь так?

– Ну так… – подтвердила я с опаской – от этого пройдохи чего угодно можно ожидать. – Говорила, и что с того?

– А то! Все твой бог видит, все он слышит, всех накажет! Видит он, как бы не так! Вон Юрка слетал в космос – и что? Назад вернулся, понимаешь бригадир: на-зад! Жив, здоров и целехонек! А ведь он же наверняка коммунист, считай – безбожник! И никакого бога, он там не видел! Так где же он, твой бог? Тю-тю, нет его, нет и все! Юрка не видел его. И как это понимать? – плутовски скривился он. – Объясни мне…

Объяснить этой хитроглазой бестии? Думаю, это невозможно, наверное, легче море до дна выпить, чем его в чем-то убедить. А если серьезно, то нет у меня времени что-то объяснять этому шалопаю – это, во-первых. Во-вторых, вряд ли он что-то поймет, видно, где-то с утра успел хлебнуть – запашок от него хмельной, свеженький. Ну, а в-третьих, положа руку на сердце, признаюсь, что я сама не больно-то в религии разбираюсь, верую и верую как и большинство народа, разве этого мало? Однако этот всезнайка ждет ответа, вон как ехидненько глазки сощурил, только и ждет, чтобы я на его крючок попалась, вот для него радости-то будет – захлебнется. На весь поселок растрезвонит, что бригадир простых истин не знает, а других жизни пытается учить. Нет, надобно как-то пугануть его, может, отцепится.