Надежда Рязанова - Кокетка

Мама за единственную доченьку конечно же по-матерински встревожилась, но полковник отец был настроен более оптимистично, заявив, что в случае чего он будущего зятя хоть из-под земли достанет. И успокоенная мама, работавшая не кем-нибудь, а директором магазина подарков и никогда ни в чём не знавшая дефицита, стала готовить для дочки приданое, в скором времени превратив свою квартиру в склад женской одежды и прочих необходимых для семейного быта вещей.

Тем временем заласканная и зацелованная Люська прямо аж светилась от свалившегося на неё новогоднего счастья, безропотно снося все сексуальные трюки, на которые её Вадичек был большой мастак. Он учил подругу снисходительно и самозабвенно, складывая её руки и ноги, которые она не знала, куда девать, как конструктор, в нужную ему позицию.

Другая на её бы месте уже давно взбунтовалась, а глупая Люська робко и растерянно помалкивала и с интересом вслушивалась в новые ощущения, стыдясь потом в зеркале видеть своё отражение. Перед Вадиком ей почему-то было не стыдно, а перед зеркалом – наоборот.

Охх!..Если бы Люськина мама знала, чем она тут занимается!

(Вадька…Вадик…Ваденька…Вадюшенька…)

Люськина мама, после того как её муж проверил по своим каналам морально-политическое состояние будущего зятя и всей его семьи, развила ещё большую кипучую деятельность, и её приданое росло не по дням, а по часам. Все готовились к неминуемой свадьбе. Все, кроме Вадика.

Нет, он конечно же Люську по-своему любил и вспоминал о ней в её отсутствие с удовольствием, но с женитьбой не спешил и вообще в ближайшую пятилетку делать этого не собирался. А зачем? Ему и так хорошо.

Вадик считал, что сначала для будущей семьи нужно построить крепкий фундамент – закончить универ, получить квартиру, накопить денег на машину, сделать предпосылки для карьеры…

Люська конечно же девка хорошая и, что немаловажно, покладистая, но жениться на ней он не хочет, потому как слишком распущенная. Он её уже по-всякому проверял, но эта дура, похоже, совсем уж ничего не соображает и стыда в ней не имеется ни на грош.

Если уж он и женится когда-нибудь, то на скромной двадцатилетней девушке, а не на сексуально ненасытной Люське, которой сколько ни дай, всё мало.

Человек предполагает, а Бог располагает, поэтому не всё случается так, как нам того хочется.

В один прекрасный день случилось наконец то, что могло уже сто раз случиться – Люська забеременела!

Её счастью не было предела, она летала и вся светилась, даже ни на минуту не сомневаясь, что любимый Вадичек разделит с ней эту радость.

(Вадим…Вадимушка…Вадичек…Вадюшечка… )

Внутри Люськи поселился какой-то морской штиль, ей было покойно и мирно, она ходила будто по облакам, сутками напролёт удивлённо вслушивалась в себя и мечтала, то и дело глупо невпопад улыбаясь.

Наконец, окончательно уверившись в своих подозрениях, она поделилась общим счастьем с Вадиком, и вот тут-то её и ждал холодный шотландский душ!

Будущий отец не просто категорически отказался на Люське жениться, он вообще сказал всё, что думает о ней и её ребёнке.

Да почём он знает, откуда взялся этот ребёнок и чей он вообще? Может Люська его ещё до знакомства с ним нагуляла, а теперь на него, бедного Вадьку, этот новогодний подарочек собирается навесить!

Неет, Вадька не дурак, и вообще он ничего Люське не обещал. Одно дело спать иногда в общей постели, и совсем другое похоронить себя заживо, женившись безо всякого разбору.

Дура Люська сама виновата. Нечего было шляться по чужим квартирам и раздвигать ноги, где ни попадя.

Тут Вадька конечно так разошёлся, что даже прочитал будущей матери своего ребёнка короткую лекцию на тему, как должна вести себя девушка, чтобы он, Вадька, на ней женился.

И вообще! Он у неё не первый. И возможно даже не второй.

Надо ещё сначала выяснить, чей это ребёнок…

Скандалисткой Люська никогда не была, она не скандалила даже из-за очередных недостач на работе в своём магазине.

Если всё остальное, в пылу полемики сказанное Вадькой, ещё можно было стерпеть и простить, то за "не первого" она оскорбилась всерьёз и, оправившись от первого шока, разругалась с любимым Вадичкой вдребезги.

Она так и сказала:

– Вот уж действительно правду умные люди говорят, что в первый раз отдаваться нужно женатым мужикам. Те хоть девку от бабы отличить умеют!

Бедный Вадька узнал о себе теперь вдруг ТАКОЕ, что даже забыл о Люськиной беременности.

Да он, оказывается, вообще не мужчина, а чёрт знает что такое, и её, Люську, совсем не удовлетворял!

Он даже ни разу не довёл её до оргазма!

Не хочет жениться, не надо. Она сама родит.

И вообще! Она тоже ему ничего не обещала!

Да в конце концов, кто он такой? Нищеброд несчастный! У него даже машины нет!

Халявщик!!!

Если бы не она, Люська, они бы тут оба с голоду подохли.

Несчастный жлоб!!!

За всё время только раз с куском колбасы пришёл и то почти сам всё и съел!

Тут надо было бы конечно чего-нибудь для грохота разбить, чтобы подольше её, Люську, помнил. Но ничего кроме тарелок, бывших в собственности Вадькиного брата, поблизости не было. Поэтому она запустила в Вадьку принесённую из дома хрустальную вазу и, победно хлопнув напоследок дверью, ушла, как будто никогда сюда и не приходила.

Плакать и жаловаться никому дома Люська конечно же не собиралась, уж слишком была оскорблена. Но как-то так само собой получилось, что в тот же вечер обо всём рассказала маме.

Мама пожаловалась папе.

Папа надел полковничий мундир со звездой и пошёл по давно уже разведанному адресу.

Родители "нищеброда" Вадьки аж рты пораскрыли, когда узнали, дочь какого уважаемого человека обрюхатил их непутёвый сын.

Отцы-ветераны выпили по одной – другой – третьей, выяснили друг у друга, кто на каких фронтах и под чьим командованием воевал, поговорили о текущем международном положении СССР, и … ударили по рукам.

Вадьку никто даже спрашивать не стал. С детьми ветеранов Великой Отечественной в подобных случаях редко церемонились.

Приказали на следующий день после обеда быть возле ЗАГСа, чтобы встретиться там с Люськой и заявление вместе подать, и изволь выполнять.

Таким образом без особого на то согласия Вадькина судьба и была решена.

Отец потом так ему и заявил:

– Не хочешь жениться на дочке Героя Советского Союза по любви, женишься на ней по залёту. Я всё сказал!

Свадьбу сыграли скромную и без особых понтов, всего человек на сто, и поселили молодых в квартире Люськиной бабушки, умершей в прошлом году.

В свадебное путешествие никто никуда не ездил, потому как у молодого мужа как раз в это время в заочном универе начиналась экзаменационная сессия, и весь медовый месяц его дома Люська почти не видела.