Владимир Дулга - Поезд-призрак. Фантастика

Из глубины вагона появился индус, поклонился в знак приветствия, поспешно закрыл стол-карту и стал накрывать обеденный стол.

– Чем-то он мне не нравится? – внезапно подумал Михаил, – вроде не немец, а как поспешно закрыл карту, заметив, что я её разглядываю. По тому, как он бесцеремонно это сделал, можно предположить, что и я не вызываю у него дружественных чувств!

Михаил сел за стол, лицом по ходу движения и стал смотреть в окно на мелькающие столбы, бегущие вверх и вниз провода, картофельные поля и синеющие вдалеке горы. Промелькнул железнодорожный переезд, машина, переезжающая его, явно не видя проходящего поезда, въехала, как показалось Мише, прямо в бок вагона, рядом с местом, где он сидел. Михаил даже отшатнулся, предчувствуя удар. Но его не последовало. Это развеселило его.

По дороге, рядом с железнодорожными путями, в сторону виднеющегося вдалеке города бойко бежали разномастные автомобили.

Поезд проследовал под виадуком, справа возникла стена громадного элеватора, слева замелькали улицы города, показавшиеся Мише явно знакомыми. Характерное здание вокзала с островерхой крышей и надписью «Абакан» проплыло за крышами пассажирского поезда стоящего на первом пути. Буквально рядом с вокзалом железнодорожный мост через реку Абакан, немного погодя, за окнами замелькали конструкции моста через Енисей.

– Вдруг наш поезд-призрак возьмёт, и именно на мосту, выпадет из своего времени, и столкнётся лоб в лоб со встречным! – с опаской подумал Михаил. Но всё обошлось!

За обедом, Ганс, после очередного бокала коньяка, как бы между прочим, спросил:

– Вы что-нибудь слышали о немецкой научно просветительской организации «Наследие германских предков»?

– Нет! – ответил Михаил, – к моему стыду, я почти не знаю историю и культуру родины моего деда.

– Я слышал, в ваших высших учебных заведениях кроме истории большевицкой партии, других общественных наук вообще нет?

– Нет, есть ещё политэкономия. Во всех ВУЗах обязательно изучают философию, в том числе наследие великих немецких философов – идеалиста Гегеля и материалиста Фейербаха. А также «Капитал» Маркса.

Ганс был слегка удивлён и, чтобы скрыть растерянность, пошутил:

– Кто же не помнит: – «призрак бродит по Европе – призрак коммунизма!» Но «Майн Кампф» – по-моему, перечеркнул весь этот бред, и по Европе сейчас шагает национал-социализм. А вы недурно подкованы в этих вопросах.

– Ничего не поделаешь, предмет «Марксистко-ленинская философия» был вынесен на выпускные государственные экзамены в моём ВУЗе.

– Мы немного отошли от темы, – продолжил Вигман, – в 1933 году в Мюнхене прошла выставка «Дойче аненербе», организованная профессором Германом Виртом, где демонстрировались уникальные экспонаты, собранные со всех континентов. Вскоре выставку посетил любитель мистики и оккультизма рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, питавший интерес к древним сказаниям. Он был потрясён увиденным. Верховное руководство Германии проявляет большой интерес к высшим знаниям, зашифрованным и существующим во всех религиях и мистическим верованиям народов мира. По инициативе Гиммлера, с благословения Фюрера, создан институт «Наследие предков», называемый для краткости «Аненербе», задачей которого является: – изучение всего, что было связано с историей, культурой, языком, традициями древних германце. Уже через несколько лет после создания, Организация Аненербе насчитывала около полусотни институтов и входила в структуру СС. Все сотрудники «Наследия предков», начиная с руководителя – Вирта и кончая последним лаборантом, автоматически получили звания СС. Объединённый институт собрал под своё крыло лучшие умы Германии, более трёхсот человек, с блестящим образованием, прекрасной учёной карьерой и учёными степенями. Только здесь многие из них смогли воплотить в жизнь самые грандиозные планы и проекты. Головной институт и резиденция находятся в Баварии. Помимо традиционных знаний по культуре, истории, естественным наукам, учёные «Аненербе» ищут источники особых знаний, наглядным примеров таких работ является наш поезд призрак, – ещё в начале разговора Вигман встал и прохаживался по проходу возле столика, похожий в этот момент на профессора университета, читающего лекцию студентам.

Михаил сделал вид, что восхищён знаниями немца, и умением удерживать внимание аудитории. В качестве слушателей был только он, и поэтому поднявшись, он протянул Гансу руку и торжественно произнёс:

– Это было прекрасно! Громадный пласт знаний! Спасибо!

Немец смущённо кивнул в знак благодарности.

– Давайте продолжим наш обед, пока пища окончательно не остыла!

Надеюсь, в запале я не наболтал лишнего?

– Не знаю, для меня всё сказанное вами интересно и услышано впервые. Но, как мне стало известно, в конце нашего маршрута, эти знания, вероятно, умрут вместе со мной. Поэтому вам не о чем волноваться!

Ганс промолчал, разлил остатки из графинчика по бокалам. Молча, выпили. После кофе, немец, вытирая салфеткой губы, сказал:

– Я обещал рассказать вам о себе, ну что же – слушайте! Родился в Баварии в феврале 1880 году, доктор наук, геолог и горный инженер. Преподавал в реальной гимназии в Мюнхене. Вместе с Хансом Брантом занимался разработкой Дьявольской пещеры. Как специалист по пещерам, карстам и тоннелям участвовал в первой экспедиции штурмбанфюрера СС Эрнста Шефера в Тибет. В 1935 году вступил в НСДАП, в текущем году, в СС. Несколько лет назад, по приглашению Ханса Бранта, – руководителя исследовательского отдела карстов и пещер Аненербе, перешёл в его отдел. Последние два года являюсь старшим сотрудником филиала Ананербе в Италии, по разработке темы – Ломбардский тоннель – «Исчезнувший поезд» и, как видите, не без успехов. Женат, двое детей. Оберштурмбанфюрер СС.

Всё это было произнесено ровным без эмоции голосом диктора за кадром. Мише неожиданно вспомнился эпизод доведения послужного списка одного из персонажей фильма «Семнадцать мгновений весны», не хватало только финального дополнения – «характер нордический!»

В тридцать восьмом Абакан был тупиком, здесь заканчивалась железная дорога, – вспоминал Михаил, – в конце шестидесятых он служил в этом городе и был немножко знаком с историей магистрали. Проектные работы начались во время войны, в 1942 году, в ходе изыскательских работ погибли инженеры Кошурников, Журавлёв и техник Стафатов. Они замерзли, прокладывая маршрут будущей дороги. Их именами названы железнодорожные станции. Строить начали, – если память не изменяет, – в 1959 году. Стройка была объявлена «Комсомольской ударной», также использовались железнодорожные батальоны и заключённые, лагеря которых ещё долго существовали вдоль трассы.