Яна Белова - Дневник Лисы. Мой 2008-й

Он наклонился, прижавшись лбом к моему лбу и тихо, словно заклинание проговорил:

– У тебя все будет хорошо, твои предки вполне адекватные человеки, они добрые, ты можешь на них рассчитывать…

– Ты пугаешь меня, – он прощался, я это чувствовала.

Изо всех сил вцепившись в его куртку, я прекрасно знала, что не удержу его силой. У меня ее нет. Однажды в 8классе я подралась с мальчишкой из соседнего подъезда, ему тогда даже швы накладывали, но это другое, Пашку я не смогу ударить или ободрать, да и толку не будет.

– Я – дурной климат, нам не нужно было встречаться, мне не нужно было приезжать сюда.

Он обнял меня, я на секунду расслабилась, разжав пальцы, чем он и воспользовался, поцеловал меня в висок и скрылся в холодном туманном сумраке позднего осеннего вечера.

Слезы брызнули из глаз. Я тупо стояла и ревела, пока из бара не вышли девчонки.

«Вы поссорились? Как? Что случилось? Почему?»

Я кивнула, не желая ничего объяснять. Светка принялась меня утешать, Машка уверять, что все парни сволочи, Ленка убеждать, что мы все равно помиримся. Вся эта чушь здорово меня разозлила, что позволило мне собраться с мыслями.

Пашку надо было найти, в таком состоянии он мог натворить глупостей (что он и сделал в итоге). Я отделалась от девчонок, позвонила Вадиму. Тот приехал через пять минут. Арендованное время заканчивалось, народ начал расходиться, хозяин бара мог быть доволен, никто ничего не сломал, не разбил и даже серьезно не напился. Гости также остались довольны, все дружно решили, что именинник слегка перепил, никто не удивился его внезапному исчезновению. Девчонки, наверняка, болтнули, что мы поссорились.

Вадим порывался отвезти меня домой, я наотрез отказалась. Он сделал пару телефонных звонков и, что уж я никак от него не ожидала, наорал по телефону на какого-то Игоря, у которого вместо мозгов денежные знаки, а вместо сердца гнилая деревяшка. Цензурными в сей пламенной речи остались лишь отдельные связующие слова, притом, что Вадим материться исключительно редко. Что-то мне подсказывает, этот ущербный Игорь – отец Пашки.

Я прикинулась глухой невидимкой, чтобы лишний раз не провоцировать попыток отвезти меня домой. Пашкин телефон не отвечал, но Вадим запретил звонить ему больше двух раз. Мы колесили по городу до тех пор, пока Вадиму не позвонили и не сообщили, что Пашку лучше всего искать в районе речного вокзала, совсем недалеко от бара-бильярда. Позже я поняла, в чем был фокус. Пашкин телефон снабжен GPS навигатором, хитрая штука, никакого права на личную тайну, любой при определенных связях и желании может узнать, где находится владелец чудо – техники.

Я плохо помню дальнейшие события. Сейчас пытаюсь воссоздать подробности, дохожу до момента, когда мы увидели Пашку, лежащим на лавке, на старой набережной и все – память выключается, выдает лишь сумбурные отрывки.

Пашка порезал себе руки, целился в вены, но только зацепил их в нескольких местах. Когда мы его нашли, он был без сознания, рукава куртки пропитались кровью, это я помню вполне отчетливо. Дальше была больница, белые стены, молодой врач, собственноручно сделавший мне укол успокоительного. Потом я незаметно для себя оказалась у себя в комнате, мама промывала мне мозги, что все будет в порядке, что все бывает и проходит…

Сейчас почти утро. Вадима нет, мама прилегла отдохнуть, я пишу, сидя у себя в комнате, не знаю, почему и зачем. Просто очень больно и абсолютно не с кем поговорить. Может, Пашка прав, может, смерть – самый простой способ избавиться от проблем.

Я не верю, что он это сделал, я не понимаю почему. Я бы не смогла. Я слишком трусливая или слишком люблю жизнь, но, скорее всего, у меня нет повода. Банально – У МЕНЯ НЕТ ПОВОДА. Я – счастливый человек…

Я устала. Изнутри, душой, сердцем. Устала делать вид, что ничего не происходит, притворяться, что со мной все в порядке. Я НЕ В ПОРЯДКЕ!!! Я измотана, но всем наплевать.

Пашка лежит в больнице, едва ли не с диагнозом «порезался при бритье» Ага! От запястья до локтя. Его папаша чокнутый, я в этом и раньше не сомневалась, теперь же никто меня в том не переубедит. Он не сообщил его матери, чтобы не отвлекать от важных дел. Это ведь так, мелочь! Он приезжал в больницу, Вадим говорит, пока Пашка был без сознания, на коленях у бога прощения просил, а когда Пашка в себя пришел не зашел ни разу в палату. Впрочем, сомневаюсь, чтобы Пашка хотел его видеть. Он никого видеть не хочет, ни врачей, ни нанятого за бешеные деньги психотерапевта, общается со всеми через мою маму, которой вечно все больше всех надо. Меня к нему не пускают, хотя вроде бы он обо мне спрашивал, телефона у него нет, ни позвонить, ни sms отправить нельзя.

По славной традиции в школе ничего не знают, Пашка в аварию попал и сломал обе руки. Я не могу поговорить даже со Светкой. С мамой я тоже говорить не могу, она твердит как попугай: «Выкинь все из головы, Пашка напился и совершил необдуманный поступок. Это вышло случайно и никто не виноват». Я знаю кто виноват – его отец, что он сделал такого – это вопрос по существу, я не знаю на него ответа

В школе все как обычно. Весь класс говорит о прошедшем дне рождении, как все было здорово и дорого. Я уже не могу слышать о деньгах. Все продается, все покупается, у кого есть деньги, тот рулит. ЗАДОЛБАЛО!!! Деньги деньгами, без них никуда, но они не согреют, не утешат, не скажут: «не бойся, все пройдет». Они не живые.

Моя голова забита мыслями. Классуха твердит, что наша единственная обязанность – думать о школе. Какая школа? Что это?

Федорова возомнила, что мы с Пашкой поругались из-за нее, а поскольку руки он «сломал» сразу после праздника, значит, с расстройства, что у него с ней ничего не склеилось. Оказывается, она его «бортонула». Я не сдержалась и сказала ей, что она дешевая потаскушка и что Пашка ее уступил приятелю. Все, Федорова – мой злейший враг. Зато я окончательно помирилась с Ленкой и Машкой. Только мы почти не общаемся, не о чем. Школа, Самсонов, Интернет, «кто что сказал» – совсем не те темы, которые меня в данный момент интересуют.

Мама считает меня наивным ребенком, Вадиму не до меня, он, кстати, сегодня опять улетел в командировку.

Я каждый день встаю в 7 утра, во сколько бы накануне не легла, умываюсь, крашусь, трачу кучу времени на выбор одежды, прихожу из школы и заваливаюсь спать вплоть до прихода мамы. Сегодня ходила на английский, там тоже тоска, мне очень нужно было увидеть Лешку иначе бы я не пошла (есть одна идея). Я не понимаю, зачем мне одеваться, ходить в школу. Я знаю одно, если я с утра не накрашусь и не оденусь, то никуда не пойду, раскисну и как следствие – доведу маму до ручки. Ей трудно, но мне тоже не сладко.