Яна Белова - Дневник Лисы. Мой 2008-й

Самсонов проиграл выборы. Светка – наш президент. Теперь они не разговаривают. Светка переживает, я гадаю почему. Андрюха (Пашкин приятель) бросил Федорову, оказывается, во всем виновата я. Хочется воскликнуть ВАХ! Но мне лень. Математичка грозится мне трояком в семестре по алгебре, если я не возьмусь за ум. Как же мне за него взяться, если мой ум отлеживает бока в больнице. Не поставит она мне трояк, по оценкам, как ни крути, четверка выходит.

Ленка как-то разорялась, что оценки не важны, главное знания. Как бы не так. Мне не нужна алгебра, окончив школу, я думать о ней забуду (ну, может на первых курсах ВУЗа будет такой «проходной» предмет для общего развития), а оценка будет стоять – в аттестате, потом в дипломе. Зачем мне такая гадость? По этой оценке кто-то будет судить обо мне, типа я дуб и считать не умею. Что же делать, если так устроен мир, без бумажки ты букашка.

У меня мама менеджер по персоналу. Принимая на работу, она помимо всего прочего смотрит на наличие диплома и на оценки во вкладыше, особенно, если человек молодой и без опыта работы. Может, она это в педагогических целях говорит, но в любом случае, о людях судят по внешней атрибутике, а в моей реальности ОЦЕНКИ – весомый атрибут.

Машка сообщила мне страшную тайну, она познакомилась в сети с молодым человеком, наплела ему, что топ-модель в смысле фигуры и теперь боится с ним встречаться в реальной жизни. Додумалась мне предложить пойти на свидание вместо нее. Ага, сщаз, как Пашка говорит: «Слышите топот? Это я бегу». Маша описала себя красивой стройной «почти блондинкой», я под это описание подхожу, с ее точки зрения, идеально. Мне, конечно, лестно, но увольте.

К Пашке я сегодня не попала, в школу за мной заехал мой папа. Мы давно не виделись, я соскучилась, мы проболтали до вечера. Он предлагает мне поездку в Шотландию на зимних каникулах. У них на работе многие своих детей отправляют туда, это модно. Мне нужно это переварить. Я в жизни не уезжала из дома одна, две недели в чужой стране, совсем одна…

Отказываться я, разумеется, не стала. Я хочу посмотреть мир, я не против опробовать свой английский на реальной практике. Это здорово, интересно, только мне очень страшно. Мама была в курсе, папа ей вчера звонил, она не возражает, но советовать мне, что делать не хочет, говорит, чтобы я сама решала. Ей тоже страшно отпускать меня одну. Она даже предложила мне ехать с Пашкой, если тот согласиться. Его родителей она обещала «взять на себя». С Пашкой, конечно, спокойнее, ему учиться там придется, он о Великобритании знает много.

Я в растрепанных чувствах. И хочется и колется. Только бы Пашка не придумал в гордость поиграть.

Ура! Я еду в Шотландию! Пашка согласился и с гораздо большей готовностью и желанием, чем я сама.

Вместо бинтов у него на руках марлевые пластыри, останутся тонкие и длинные шрамы, он говорит, что зарисует их татуировками. Психолог все-таки развела его на приватный разговор. После этого он сам не свой. Она обещала, что дальше этот разговор не пойдет, только он ей не верит. От систематических встреч с ней он отказался, она не настаивала. Завтра Пашку выпишут к нам домой. Почему-то его родители согласились на это достаточно легко. Наверное, Пашка прав, он им не нужен и все эти разговоры о «примирении» – показуха, самооправдание или оправдание перед моими впечатлительными предками. Вадим вернулся после разговора с Пашкиным отцом такой мрачный и подавленный, что мама переполошилась не на шутку, они спать сегодня чуть ли не после «Спокойной ночи малыши» улеглись.

Лешка и Альбинка собираются в новогодние праздники в Абзаково, кататься на горных лыжах, оба никогда на них даже не стояли. Захотелось в полет бегемотикам. С другой стороны, все когда-то бывает в первый раз.

Бояться глупо – это мое жизненное кредо. Наверняка, Шотландия не страшнее горных лыж и уж точно безопаснее. Завтра я лечу с папой в Москву, буквально на один день, сфотографируюсь в посольстве и вернусь. Я боюсь самолетов.

Самолетов я ужас как боюсь. Меня уже в аэропорту начало колотить, обратно папа хотел билет на поезд брать, но потом вспомнил, что в Шотландию мне придется лететь и не на одном самолете. Я постараюсь не думать об этом, выжила же сегодня, хоть и казалось каждую секунду, что самолет вот-вот рухнет. Сегодняшний полет – это тренировка моих нервов.

В посольстве мы провели ровно 25 минут, 15 из которых простояли в коридорах. И из-за этого нужно лететь в Москву?! Папа говорит, что без этого фото и отпечатков пальцев визы не дают, ладно, мне не жалко, пусть фотографируют.

Я погуляла по Москве. Красивый, шумный город, где совсем нет снега, только ледяная грязь по обочинам дорог. Наш самолет улетал только вечером, потому мы с папой целый день бродили по центру, грелись в ресторанчиках, кафе и барах, ходили в зоопарк. Каждого зверя там кто-то опекает, богатые люди, фирмы или банки, хорошо устроились зверюшки, у них просторные вольеры, не то, что тесные клетки, где трудно даже развернуться. Я давно не проводила с папа столько времени. Он умеет не грузить и не задавать дурацких вопросов, типа «как дела?», «что происходит в твоей жизни?» и тому подобное. Мне не пришлось врать и лицемерить. Я почти забыла обо всех проблемах. Думаю, папа самому не хотелось бы знать о моих проблемах, он все равно не знал бы, что с ними делать.

В город пришла зима, морозная, вьюжная, снежная. Ночью мела метель, столбик термометра сполз до -18 градусов, снежные вихри крепко связали землю и небо, снег летел отовсюду, размывая границы реальности, с бешеной скоростью врезаясь в оконные стекла.

Накануне Пашку выписали из больницы, его больше не относят к суицидальной группе риска, интересно, почему, впрочем, врачам виднее. На радостях мы с ним до пяти утра как два заправских Карлсона ели печенья с вареньем, любуясь на царившую за окном непогоду. Я рассказывала о Москве, несмотря на усталость и обилие впечатлений, спать мне совсем не хотелось.

Сегодня ездили по магазинам, Пашке снова нужна куртка (прошлую он испортил кровью), мне новые брюки, Вадиму зимние ботинки, а маме «что-нибудь на вырост» (в смысле живота), на обратном пути заехали в гости к рара, попросить, чтобы он взял путевку еще и для Пашки. Я волновалась, что возникнут какие-то сложности. Напрасно. Папа обещал устроить все в наилучшем виде.

Ему нравится Паша, кажется ответственным и взрослым (о резанных венах, он не знает). Временами Пашка действительно бывает таким. На самом деле, папа благоволит к моему другу, потому что я с ним не занимаюсь сексом, в этом и состоит пресловутая ответственность и сознательность. То, что это только наше с Пашкой дело, моего папу не колышет. Что же, когда у нас будет секс (а он у нас когда-нибудь непременно будет) папа об этом ничего не узнает. Надо ли вообще кому-то знать о таких вещах?