Елена Гоголь - ЖИТЬ – ВЕСЕЛО!

Распрягли не скоро: пока дошёл Тимофеев до конюшни – утро забрезжило.

Зато согрелся!..

Как уже упоминалось, труд колхозных рыбаков был нелёгок, а его величество План – неумолим. Несмотря на то, что мужики работали на совесть и план выполняли, время от времени в Прибылово из питерского головного управления приезжали большие начальники – проверить обстановку.

Рыбаков также волновали разные проблемы. Куда, например, уплывает добротная тёплая одежда – овчинные тулупы, валенки, – предназначенная для рыбаков и имеющаяся, как достоверно было известно, в наличии у ведомства? В новом, кстати, тулупчике разъезжал на чёрной «Волге» местный парторг Гумиров, и все видели это…

Домой взять пайку рыбы строго воспрещалось. За это полагался штраф. Рыбаки, конечно же, брали домой рыбёшку: а что оставалось делать? Магазин за десяток километров, за мясом, колбасой, сгущёнкой, маслом и прочей снедью – километровая очередь. Семьи как-то кормить надо…

За продуктами ездили в Ленинград и Зеленогорск. Ходил в те времена такой анекдот: что такое – длинное, зелёное и пахнет колбасой? Ответ: поезд «Зеленогорск-через-Приморск». Приморск – это ближайший от Прибылова городок.

А однажды рыбаки получили предписание свыше: категорически запрещалось варить уху на рыболовецком мотоботе, если тот был в море менее двух суток. В трюме – тонны рыбы, а сварить кастрюлю горячей похлёбки не моги!..

В общем, было о чём поговорить обиженным рыбакам с начальством колхоза в один из его визитов в Прибылово. По иронии судьбы или по стечению обстоятельств, во главе рыболовецкого колхоза стояли три еврея. Председательствовал Якобсон, партийный отдел возглавлял Кантеремович, а профсоюзным боссом был Эренпрайс.

Вначале, как водится, выступил парторг. «Отразил» обстановку. Но председатель слыл человеком справедливым.

– Давайте-ка лучше выслушаем мнение наших рыбаков. Пожалуйста, Александр Иванович, – обратился он к Тимофееву.

Тот встал. Мысли и чувства переполняли его душу. И такой подходящий момент!.. Но сказать, выразить всё то, что накипело и накопилось, Саша не мог. Только рукой махнул и бросил:

– А больно грамотные все на х…! И сел на место.

Выступил.

Несмотря на морскую романтику и близость к природе, колхозные рыбаки считались работниками пищевой промышленности. И поэтому в положенный срок сдавали все необходимые анализы. Чтобы не прерывать производственный процесс, бригадиру Виктору Дмитриевичу Глухову, который в море не ходил, а поджидал рыбаков дома на печке, было поручено собрать со всех приготовленные заранее спичечные коробочки с соответствующим содержимым и отвезти в Выборг на анализ.

С трудом представляю, как «вольные прибыловские казаки» накануне вечером готовили эти коробочки. Сколькими нецензурными словами они были спроважены в сумку бригадира!.. Но – деваться некуда!

По великому убеждению бригадира, каждое дело должно быть спрыснуто. Тем более, такое ответственное, как поездка в Выборг! Конечно же, он напился и по пути растерял все собранные с таким трудом коробочки.

Проходящие вечером по дороге сельчане недоумевали, что бы это могло значить: в беспорядке прямо на снегу разбросаны спичечные коробки с наклейками «Гоголь», «Тимофеев», «Останин»…

А там!..

Однако приложиться к бутылочке любил не один Виктор Дмитриевич. Оно и понятно: мороз, усталость, опять же – просола с горячительным на берегу каждый день ждут…

А уходили на промысел рыбаки ни свет, ни заря – затемно. Разные у них были жёны, разные отношения, но, как правило, рыбацкая жена – она же хозяйка в доме, правительница. Многие из них в своё время наравне с мужиками сетки и мерёжи таскали, руки студили, тонны рыбы переворачивали. Слушались рыбаки своих жён. Как дети малые.

В одно прекрасное зимнее утро собирался на причал Алексей Удовиченко по прозвищу «хохол». Время поджимало. Но знал, зн-а-а-л он, что аккурат за диваном спрятана у супруги заветная бутылочка. Спрятана она как раз от него и выдана будет самой же хозяйкой в подходящий для этого случай.

Это по её мнению! Алексей Степанович же полагал, что морозное утро перед работой – как раз тот самый подходящий случай и есть. И решил пойти на хитрость. Вышел во двор, зашёл за одну из многочисленных хозпостроек и стал звать жену:

– Лида, Лида! Иди скорее сюда!..

Ну, Лида, конечно, на крыльцо выбежала, думала – пожар или с коровой что – мало ли на деревне страхов. Темно, ничего не видно.

– Лёнь, ты где? – волнуется.

Пошла искать.

А муженёк тем временем задворками домой – шасть! Хвать заветную, хлебнул раз, другой, третий…

– Да всё уже! – жинке кричит. – Иди домой: замёрзнешь!

После войны бывший финский хутор Макслахти (ныне Прибылово) заняли переселенцы из Вологодской области. Приезжали целыми кланами. Одних Воноковых было пол-деревни! Дмитрий рыбачил, и была у него жена Зося. А на другом конце села жила его старушка мать с младшим сыном – Борисом, который разводил цветы и ходил за коровой.

Дмитрий с Зосей, по оригинальному определению одного моего знакомого, «жили страстями». Время от времени невысокий, кряжистый, и так не отличавшийся красотой Митя ходил с разукрашенным женскими коготками лицом. Значит, опять с Зосей отношения выясняли! Вскоре после этого вся деревня (а она-то всего в одну улицу) наблюдала из окна картину: по дороге медленно тащилась упряжка, в санях которой величаво громоздился шифоньер, придерживаемый руками едва виднеющегося из-за него Мити. Это означало: отношения супругов осложнились настолько, что Дмитрий ушёл из дому. Поехал жить к матери. Спустя какое-то время шкаф ехал в обратном направлении, домой: значит, помирились.

Если бы вояжи Мити со шкафом туда-обратно не повторялись столь часто – ничего в такой ситуации примечательного и не было бы. А то глядь: не прошло и месяца – опять Митя едет…

Но бывали у них и счастливые моменты семейной жизни. Помню, как-то зимним вечером постучали к нам в дверь. Митя с Зосей по дороге в клуб на танцы (!) погреться зашли. Присели отдохнуть. Смеются. Зося из сумки туфли белые достала – хвастает!

Детей у них не было. Вечные жених и невеста. Вот и страсти почти как у Монтекки и Капулетти.

Как-то летом повадились мы с мужем плавать на рыбалку. Погода стояла чудесная, дел по хозяйству у нас в то время особых не было. Копали червяков на огороде, брали удочки… Лодка, правда, у нас была не ахти, но рыбачить поблизости годилась.

Не передать того захватывающего чувства, когда поплавок начинает уходить под воду. Всё глубже и глубже… Кажется, там така-а-я рыба. Дёрнешь удочку, и засверкает на солнце колюшка или окунёк, бывает – плотвичка. Всё равно – радость и азарт.