Владимир Мавродиев - Встретимся завтра

Сейчас стоявшие вдоль аллеи молодые голенастые клёны, захлебываясь мартовским ветерком, потягивались после зимней спячки, роняя в лужи невидимые в сгущающихся сумерках дробинки капели.

К проходной, обгоняя его и хохоча на ходу, торопились девчата из соседнего цеха, длинноногие, в разноцветных лакированных сапожках. «Оживели… – вдруг негаданно улыбнувшись, подумал он, – теперь их сезон начинается: свиданьица, танцульки в наконец-то отремонтированном клубе, турбаза… А Ленка пролежит в больнице недели три…» Проклюнувшуюся улыбку надёжно придавила тупая досада, рука вновь потянулась за сигаретой, но на этот раз не остановилась.

Часы над проходной почему-то спешили. Судя по ним, электричка уже стояла у платформы. Он прибавил шагу, быстро проскочил турникет, добежал до угла.

«Э-э-э-эх!..» – пропела гудком электричка, дразня красным огоньком последнего вагона.

«Ну и денёчек… – пульнул он окурок в сторону урны. – Следующая через минут двадцать, а надо ещё в больницу заскочить, к Ленке как-то проникнуть ненадолго иль хоть записку передать. Обещал, когда увозили её, в пять-шесть зайти, а уже начало девятого. На автобус, что ли, двинуть?.. Нет, от него до больницы далековато, с электрички быстрей получится. И магазин там рядом, до девяти работает… А девчата, похоже, успели… Гуляй, дыши свежим воздухом, укрепляй нервы, завтра «на ковер» с утра».

После прошлогоднего «купания» в Волге его часы барахлили в самый неподходящий момент. «Солярки в них подлей», – не раз мрачно шутил начальник цеха, когда он опаздывал на какое-нибудь совещание. «И завтра, не исключено, так скажет, надо с женой часами поменяться. Не хватало ещё в такой день опоздать…» – решил он.

Стуча каблуками по опустевшей сырой платформе, он тщательно вспоминал происшедшее за день, вернее, разбирался в нём. Что вспоминать-то, картина перед глазами стояла ясная…

Перед обедом он пошел в соседний корпус к технологу цеха, чтоб узнать сколько осталось сырья. Тот, на минуту появившись, махнул рукой – подожди, мол, – и убежал куда-то с папками под мышкой.

Он присел за накрытый толстым «плексом» массивный, ещё послевоенных времён, стол технолога, стал листать какие-то бумаги, и тут-то почти вбежал весь запыхавшийся Ушанов, когда-то для него просто Юра, а теперь, конечно, Юрий Маркович, – новоявленный «зам» механика, он же старший общественный инспектор по технике безопасности, он же член партбюро и прочая… И он же его бывший дружок по школе и по районной баскетбольной команде.

– Вот вы где!..

Это «вы» ничего хорошего не предвещало. Когда в цехе никаких «ЧП», Ушанов со всеми, кто пониже должностью, на «ты», но не по-панибратски, а вроде бы по-отцовски. «Вот вы где», – сразу отгородился, переложил возможную вину – мол, почему не в отделении, не с людьми, там что-то произошло, а ты прохлаждаешься у начальства.

– Ты чего официальный такой? Мы вдвоём вроде… Что случилось-то, я двадцать минут, как из отделения…

По глазам Ушанова, в которых искренняя тревога быстро сменялась увёртливым беспокойством, было видно, что он ещё не выбрал твёрдую линию поведения, не во всем разобрался и не знал, как оно там, в конце, будет, каким боком повернётся.

– У твоей… у вашей Чибисовой травма. Видимо, сотрясение мозга. Пойдём вниз, по пути расскажу. Чибисова в медпункте. В нашем пока, – сделал нажим на «нашем» Ушанов.

Сквозняк ухнул им вслед тяжёлой дверью.

В корпусном «предбаннике» туда-сюда ходил Володя, старший аппаратчик смены. Он вытирал лоб шерстяной рукавицей и выглядел некстати испуганным.

– Сергей Иванович, понимаете, всё так внезапно… приборы и не среагировали… Лена… – пошёл ему навстречу бледноватый Володя, но Ушанов поднял руку, как бы останавливая.

– Давайте без паники… Идите, Павлов. Я сам всё объясню. Постарайтесь меньше шуметь, не базар тут. Ещё ничего не ясно… Как Чибисова?

– Н-не знаю, в травмпункте она… Лицо не задело вроде… – совсем растерялся и оттого ещё больше побледнел молоденький старший аппаратчик.

– Ну вот… Не задело. А на вас лица нет. В таких случаях надо уверенней себя вести… А вы как думали? Не сок детям делаем. Стаж вредный вам за трататушки, что ль, идет? И за риск тоже…

«Они-то знают за что, а вот ты за какие заслуги в пятьдесят на пенсию выйдешь? За членство в «политбюро» цеховом? У механика всю жизнь один «зам» был, а теперь ещё одного, на хрена не понятно, внедрили…» – с усмешкой и даже злостью подумал он.

– Не шумите много, – продолжал Ушанов бросать слова в сторону Володи, – а то весь завод скоро узнает… В тридцать пятом цехе на той неделе знаете что было? Не знаете? И правильно, что не знаете. Кому надо, тому сказали. И все меры нужные приняли… Вот о чём думать надо, а не бледнеть, как школьнице…

Похоже, Ушанов выбрал линию поведения и подчеркнутым молчанием по пути в медпункт предлагал её бывшему другу…

Лена лежала на клеёнчатой кушетке, прикрытая белым халатом. Сестра широким бинтом перевязывала ей руку, приговаривая: «В одну точку смотри, милая, или совсем глаза закрой…»

– Серёжа… – повернулась, стала приподниматься к нему Лена, но увидев Ушанова, виновато замолчала.

– Лежите, лежите, – опередил его Ушанов. – Успокойтесь, Лена… Надежда Игоревна, – обратился он к фельдшеру, – что вы нам скажете?

– Ожог… понятно чем… Левой кисти, обширный… Глаза… дыхательные… слизистая… визуально почти в норме… По лёгким нужен рентген, но, по-моему там всё в порядке… Сотрясение, видимо, незначительное, тошнота лёгкая, реакция зрачков активная, нормальная. Практически только ожог кисти. Пусть пока полежит здесь.

– Да, конечно, пусть здесь пока. В заводскую санчасть успеется… – после вынужденной мягкости голос Ушанова начальственно твердел. – Пусть успокоится девушка. Я думаю, что начальник цеха…

Он подался вперёд, перебивая заботливую болтовню Ушанова. Надо от Лены услышать хоть в двух словах что произошло, пока общественный инспектор ей кое-чего не насоветовал…

Ленка, умница, поняла его и торопливо заговорила:

– Трещина на пятом аппарате, в арматуре… выброс… руку обожгло… упала.

– Не разговаривайте, вам нельзя, – недовольно оборвал её Ушанов, но ему было достаточно и этих слов.

В отделении уже возились сварщики. Почти все аппаратчики смены сидели в надёжно отрезанной от отделения курилке, поджидая начальство.

– Подождите заваривать, – с порога крикнул он. – Кто разрешил?

– Я дал разрешение, заместитель главного механика. Вам этого недостаточно? Авария механического толка. И она устраняется, – холодно резанул в спину Ушанов. – Отделение надолго останавливать нельзя, вы что, не знаете? Из смежного цеха уже звонили, сейчас подойдут… Такие серьёзные остановки знаете кто санкционирует? Не подставляйте руководство завода! – горячился Ушанов.