Михаил Эльман - Ты знаешь истину – иди и проповедуй!

Мими стояла на том же месте, где Бернье оставил ее.

– Слушай, я бы хотел отложить этот суд.

– Да?! А что случилось?

Такая перспектива вовсе не устраивала Мими. Она довольно-таки добросовестно готовилась к суду, переворошила ворох документов, и ей казалось, что она могла бы неплохо выступить. Результат её интересовал мало, он нисколько не влиял на её гонорар. Ей было жалко затраченного времени, к тому же любое отложенное дело мешало остальным.

– Я слишком устал сегодня.

Это было правдой, но это не было всей правдой. Бернье прекрасно понимал Мими, но сейчас ему было не до её проблем. Он ещё не успел разобраться в своих впечатлениях. Фигура, реакции, интонация голоса этого человека четко закрепились в профессиональной памяти Бернье, но Бернье не мог вспомнить его лица, да он и не видел его, он полностью утонул в его глазах, он ни разу в жизни не встречал такого «взгляда». Что-то случилось с Бернье, он помнил всё, что было до того и что было после, но то, что произошло, не оставило о себе никаких воспоминаний. Бернье не мог даже сказать, как долго это длилось, хотя ни на одно мгновение сознание не покидало его. Бернье понял только одно: ни он и никто другой из чиновников иммиграции не готов к такому вот «противнику». Бернье был достаточно квалифицированным профессионалом и умел владеть собой в любой ситуации. Он осторожно взял Мими за руку, подвел к стоящему у окна креслу и бережно усадил в него.

– Подожди меня здесь.

Мими внимательно посмотрела на него. Несмотря на всё его самообладание, Бернье был заметно возбужден. Глаза его выдавали некую растерянность и даже толику испуга.

«Начинается что-то серьезное, – поняла Мими. – Господи, – подумала она, – зачем я взяла это дело?»

Бернье пошёл в кабинет и заполнил необходимые формы. Сам отнёс их в бюро и зарегистрировал, потом подозвал переводчика и вместе с ним подошёл к Мими.

– Вот, – он протянул переводчику заполненный бланк, – подойдешь к сидящему возле вешалки человеку, – Бернье показал на него, через полуоткрытую дверь фойе была видна часть приёмной, – дашь ему расписаться в этом бланке и скажешь, что уведомление о новой дате слушания он получит по почте.

– Мими, останься. – Бернье прикоснулся рукой к плечу собравшейся удалиться Мими. – Мне нужно знать всё. Всё, что ты знаешь о нём.

Бернье внимательно наблюдал, как переводчик подошёл к нему, что-то сказал и протянул к нему форму. Он достал ручку и не читая расписался. Снял с вешалки плащ и не спеша направился в сторону лифта. Ничего необычного не произошло.

Ноэль расположился в своём излюбленном плетёном кресле, стоящем во внутреннем дворике на открытой террасе. Зажёг сигарету и задумался. Ему никогда не приходилось встречаться с чем-либо подобным. Пророчества обладали огромной поэтической силой воздействия. Но Мэтр не собирался разбирать их поэтические достоинства. На уровне логического мышления они давали достаточно ясные опорные точки, отталкиваясь от которых можно было попытаться создать историческую концепцию, позволяющую увидеть мировую историю по-новому Это предполагало работу великих мыслителей. Но и на более приземлённом уровне такого рода знания можно было использовать. Несколько броских лозунгов, умело составленная, в расчёте на уставшего и разуверившегося обывателя, политическая платформа, яркие речи и личная харизма, что ещё надо для национального лидера? Раскачиваясь с сигаретой в кресле, Мэтр позволил себе помечтать. В его жизни было немало нереализованных планов и упущенных возможностей, о которых он, признаваясь себе, не очень-то и сожалел. Его несколько легкомысленное и ни к чему не обязывающее «Je suis professor Noel» [3] Я профессор Ноэль (франц.). вполне его устраивало. Но вместе с тем Мэтр был уверен в том, что он легко мог бы стать выдающимся политиком. Не единожды он видел себя стоящим перед огромными аудиториями; он чувствует излучение направленных на него кинокамер, вспышки фотоаппаратов салютуют ему и заряжают его энергией, выкрики толпы подхлёстывают его. Он ждёт, надо дать эмоциям чуть-чуть поостыть. К нему подступает ораторское вдохновение. Вот он слегка поворачивается, толпа следит за его движением, шум постепенно утихает… Однако всё это было лишь игрой воображения. Мэтр был блестящим аналитиком, и, как все аналитики, он не был человеком действия…

Мэтр знал, что его привилегированное положение – это следствие не столько его знаний, ума и таланта, сколько тупости, инертности и лени, заложенных в генах человеческого рода. Любые попытки людей духа «улучшить историю» наталкиваются на генетический консерватизм пещерного обывателя и неизбежно проваливаются. Можно заигрывать с толпой, можно имитировать сильную светлую личность, но нельзя ей быть. Толпа это поймёт и не простит, ей нужен «один из нас», некто, «мыслящий как мы». Человек духа вне толпы. Толпе нужен посредник, всегда готовый на любой компромисс. Тем не менее Мэтр часто казался себе стоящим на вершине трамплина, стоило лишь оттолкнуться посильнее и броситься в этот бурлящий поток политических игр, интриг, сталкивающихся амбиций и интересов…

Ноэль вернулся на кухню и наполнил бокал. Беспокоить Бернье в воскресенье вечером ему не хотелось. Будет лучше, решил Мэтр, если Сюзанн найдёт Бернье завтра в министерстве и соединит с ним. А пока можно посидеть на террасе, дать волю воображению и заодно обдумать предстоящую беседу с Бернье. Этот хитрый лис наверняка что-то хочет от Мэтра. Вряд ли он стал бы звонить ему просто так, чтобы оказать дружескую услугу.

Бернье завёл Мими в свой кабинет.

– Садись, сейчас нам принесут кофе. – Бернье отдал короткое распоряжение по телефону.

– Как вы познакомились?

Мими была явно растеряна.

– Кто-то позвонил мне и сказал, что посылает ко мне клиента, и попросил назначить время встречи.

– Кто этот кто-то?

– Я не помню, звонок был из общественной организации, оказывающей помощь иммигрантам. Там сидят студенты и ушедшие от дел юристы, которым скучно сидеть дома.

– Почему позвонили именно тебе?

– Я приклеила там своё объявление и раздала визитные карточки.

– Он пришёл один?

– Да, но когда он уходил от меня после первой встречи, я увидела в окно, что его ждала машина.

– Сколько встреч у вас было?

– Как обычно, пять-шесть, я могу проверить по своему журналу.

– Ты можешь восстановить в памяти и записать содержание всех ваших бесед? Меня интересуют любые детали.

– Думаю, что смогу.

– Что ещё ты можешь мне рассказать?

– У меня есть документы, которые он передал мне для ознакомления, но просил, чтобы я не делала на них никаких ссылок.