Ак – Патр Чугашвили - Как это будет?

– Ми-истер Чайник!

Перед изумленным взором Херр-мэна предстал кипящий чайник, из носика которого вырывались плотные клубы дыма. Чайник трясся и вибрировал так мощно, словно собирался взлететь. Херр-мэн понял, что приближается кульминация и чайник вот-вот закипит. Рот всесильного руководителя банка приоткрылся, ниточка блестящей слюны свесилась с верхней губы, трясущиеся от страсти руки рвали полы халата в стороны, и в этот момент чей-то резкий голос рявкнул ему прямо в правое ухо:

– Какого хера ты делаешь, Треф?

Треф скорчил болезненную гримасу и поправил гарнитуру на правом ухе.

– И вам доброе утро, Святослав Ярополкович!

– Ты уже отпустил заложников, Хера?

– Что? Вы это о чём? Простите…

– Не прощу! Нашёл время развлекаться! Не мог подождать пару месяцев? А? Почему тебе надо было затеять всё это именно сейчас, когда до трансфера осталось всего ничего? А?

– Я… я не понимаю…

– Зато я понимаю. Последствия удара цветочным горшком сказываются? Позорник.

Треф сорвал гарнитуру с уха и яростно забегал по комнате, манерно заламывая наманикюренные ручки. Затем он включил телевизор и услышал окончание репортажа:

– …полиция устанавливает детали произошедшего, пока что с уверенностью можно сказать только одно: драма с захватом заложников счастливо разрешилась. Пострадавших нет. Террорист, которым оказался известный руководитель крупнейшего банка в стране, знаменитый своими неадекватными высказываниями, задержан. Органам следствия предстоит квалифицировать очередную выходку эксцентричного банкира. Пока что мы можем лишь задаваться вопросами: была ли это художественная акция в духе венского акционизма? Или же это лёгкая придурь стареющего нувориша? Или рекламный ход, призванный привлечь дополнительных клиентов?

Камера показала разгромленный офис банка и тело самого Трефа, беспомощно лежащее на полу. Дюжий полицейский наступил на лицо банкира подошвой своего огромного сапога и с явным удовольствием позировал для камер. Треф почувствовал какую-то влагу в мощно вздувшемся междуножии и обнаружил, что вылил смузи на себя. Яростно швырнув стакан в стену, Треф начал судорожно теребить красную нить, обвязанную вокруг левого запястья. В его голове бешено (словно птица в клетке) билась одна простая мысль – пропал! Пропал!

Он схватил трубку стационарного телефона и, набрав секретаря, проорал в неё:

– Пресс-конференцию! Организуй! Срочно!

– Но… Херр-мэн…

– Ты. Меня. Понял? А?

– Д-да, но…

– Срочно!

…Конференц-зал «Президент-отеля» был переполнен журналистами. Люди стояли в проходах, у стен и толпились в дверях. Разномастная толпа выдыхала чудовищную смесь из запахов чеснока, перегара, жвачки, гнилых зубов и кишечных газов. Появление Трефа было встречено канонадой из щёлкающих затворов фотоаппаратов, вспышки камер слепили глаза банкира. Херр-мэн вдохнул спёртый воздух и почувствовал приступ дурноты. Услужливый пресс-секретарь (смазливый гей с ласковым взглядом телячьих глаз) быстро выхватил из кармана пиджака надушенный носовой платок и поднёс к лицу шефа. Побледневший Треф постоял несколько секунд, напряженно дыша сквозь тонкую ткань, затем скомкал платок и решительно прошёл к столу, на котором были установлены микрофоны с логотипами ведущих информагентств. Неуклюже плюхнувшись на стул, банкир схватил стоящую перед ним бутылку с водой и попытался открутить крышку. Крышка оказалась тугой и не поддалась, Треф с испугом посмотрел на красный след, оставшийся на коже ладони от рельефной поверхности крышки.

– Мистера Чайника позови! Он тебе плеснёт водички! – глумливо выкрикнул кто-то из журналистов, остальные встретили реплику дружным гоготом. Треф брезгливо поморщился и схватил ближайший микрофон отточенным движением порнозвезды, хватающей первый попавшийся поблизости член. Пресс-секретарь громко пропел:

– Господин Треф хочет сделать важное заявление!

Зал мгновенно ощетинился штангами микрофонов, словно македонская фаланга копьями. Подержав микрофон в угрожающей близости от своего рта (пресс-секретарь мягким движением загорелой руки отвёл микрофон на безопасное расстояние от лица шефа), Треф неожиданно писклявым голосом промолвил:

– Это… был не я…

Сначала засмеялась журналистка из Азии (сидевшая прямо напротив Трефа на первом ряду), затем смех прокатился по всему залу, и через несколько секунд все присутствующие зашлись в громком хохоте. Всюду, куда достигал взгляд Трефа, его встречали разинутые слюнявые пасти, трясущиеся от смеха. Некоторое время банкир молчал, сжав микрофон с такой силой, что на изящном запястье выступили голубоватые вены, затем он ещё раз проблеял:

– Это был не я…

Реплика прозвучала жалко и вызвала новый взрыв хохота в зале. Треф почувствовал предательское дрожание левой ляжки, затем задрожала правая сторона рта и задергался левый глаз. Издав негромкое подвывание, Треф вскочил со стула и попытался выбежать из зала. Пресс-секретарь широко расставил руки (как защитник в американском футболе) и попытался остановить Трефа. Херр-мэн внезапно надул щёки и обдал волоокого юношу фонтаном густой рвоты. Ошарашенный пресс-секретарь неловко плюхнулся на прокачанную в тренажерном зале попу. Треф выбежал из зала, сопровождаемый восторженным рёвом журналистов. Охранники (отворачивая лица в стороны, чтобы не вдыхать распространяемые шефом рвотные миазмы) подхватили незадачливого банкира под локти и вбросили в длинное тулово служебной машины. Треф положил перепачканные рвотой пальцы на плечо шофёра и, прорычав: «В Кр-р-ремл-ль!» – обессиленно упал на заднее сиденье.

Вдоль стен кабинета стояли заполненные книгами шкафы. За огромным столом, заставленным телефонами правительственной связи, неподвижно сидел человек с холёным бледным лицом. Выражение его лица было абсолютно бесстрастным. Человек неторопливо читал книгу, удерживая ее перед собой правой рукой и изредка бросая оценивающий взгляд на пальцы левой руки. Раздался мелодичный сигнал внутренней связи, и напряженный голос секретарши проинформировал хозяина кабинета о том, что к нему пытается прорваться (без предварительной записи!) Треф. Не меняя выражения лица, хозяин кабинета ровным голосом разрешил секретарше впустить внутрь непрошеного гостя. Растрёпанный (словно воробей после драки за кусок хлеба на помойке), со следами засохшей рвоты на пиджаке, с вытаращенными словно у вареного рака глазами, Треф выглядел дико. Он вбежал в кабинет и, ошалело озираясь, закричал фальцетом:

– Слава! Что за дела? Вы меня сливаете? А?

Хозяин кабинета спокойно дочитал страницу, положил закладку в книгу, захлопнул её и только затем обратил внимание на беснующегося гостя.