Ак – Патр Чугашвили - Как это будет?

– Это какая-то ошибка… Я не туда попал…

Хозяин помещения приветливо улыбнулся и протянул Виктору Петровичу большую тёплую ладонь. Его рукопожатие было в меру сильным, в отличие от некоторых людей, любящих сплющивать руку собеседника при пожатии, он на миг сжал руку старика, продемонстрировав недюжинную силу, и тут же ослабил хватку.

– Никакой ошибки здесь нет, вы приехали именно туда, куда нужно.

Виктор Петрович замешкался.

– Но… ваша фамилия…

– Моя настоящая фамилия… – хозяин назвал фамилию, которую носил спасённый Виктором Петровичем из Белого дома товарищ.

– Ах да, – опомнился Виктор Петрович, – я же об этом слышал (об этом слышали все, но никто не знал, соответствует ли это действительности).

– Присаживайтесь, Виктор Петрович, – хозяин радушно усадил гостя в огромное кожаное кресло, – выпить не предлагаю, знаю, что вы этим не увлекаетесь… Виктор Петрович, давайте мы не будем заниматься тем, что на Востоке называют «чесать мелкую шерсть», и сразу перейдём к делу. Вы нужны Родине!

При этих словах Виктор Петрович почувствовал тянущую боль под правой лопаткой (именно туда он получил ранение в тот последний раз, когда он был нужен Родине).

– Нам с вами повезло жить в чудесную, исключительную эпоху! На наших глазах с громким треском рушится система либерального мирового порядка – брекзит, «желтые жилеты», рост популярности правых в Австрии и Германии – всё это симптомы наступления новой эпохи, эпохи новой феодальной раздробленности в Европе. Пронырливые торгаши, люди «короткой воли» теряют власть, на смену им приходят прагматики…

Виктор Петрович с тоской вспомнил незабвенное «а жулик он, кажется, большой».

– …в этой ситуации наша страна представляет собой островок стабильности…

«Чего он со мной как на митинге?» – подумал Виктор Петрович, а его собеседник, внимательно следивший за Виктором Петровичем, уловил что-то в выражении его лица и, приблизившись на расстояние, которое в психологии называют интимным, и понизив голос до шёпота, произнёс:

– Не пройдёт и полгода, как политическая ситуация в стране кардинально поменяется. Пост президента станет формальностью, синекурой. Полномочия перейдут к реформированному государственному совету, своеобразному аналогу совета старейшин. Будет проведена конституционная реформа, которая позволит нашей стране и в дальнейшем демонстрировать спокойствие в этом бурном политическом океане. Предвижу ваш (совершенно справедливый) вопрос – при чём здесь я? Очень даже при чём! О реформе известно давно, и либералы хотят использовать открывшееся окошко возможностей для реванша. Они хотят провести своих людей на ключевые должности, взять под контроль финансово-экономический блок и осуществить тотальную сдачу государственных интересов в угоду западному корпоративному капиталу. Сделка будет включать отказ нашей страны от права вето в ООН, контроль западных стран над нашим ядерным оружием, прямое управление страной ставленниками запада, следование инструкциям МВФ, с последующей ликвидацией России как субъекта международного права и передачей территории Сибири и Дальнего Востока под мандатное управление Китаю и США. Вы спросите: а как же Папа? Отвечаю. Он устал, и Большая Игра уже не приносит ему былой радости – нет достойных противников, так, какая-то мелюзга беспозвоночная копошится у ног… Да и возраст уже сказывается… После реформы Папа займёт какую-нибудь незначительную должность и фактически удалится от дел. Я вам больше скажу, уважаемый Виктор Петрович, уже завтра будет объявлено о создании переходного правительства, которое будет действовать до момента окончания реформы. Папы в нем не будет. В ваших глазах я опять читаю невысказанный вопрос (должен заметить, что вы – прекрасный собеседник!): какое отношение это имеет к вам? Отвечаю! Выборы в Государственный совет будут проходить по смешанной системе, и повлиять на выборы по партийным спискам вы не сможете, а вот в одномандатных округах у вас и ваших сторонников очень хорошие шансы на победу. Да-да, не надо смотреть на меня так, как Ленин на буржуазию, я всё знаю, я знаю о ваших политических взглядах и разделяю их! (При этих словах хозяин кабинета так сильно сжал правую руку Виктора Петровича, что вызвал гримасу боли на его лице. «Похоже, что он припадочный», – мелькнула в мозгу Виктора Петровича шальная мысль.) Наша с вами задача – провести как можно больше представителей левопатриотических сил в Государственный совет, нам надо полностью переформатировать политическую систему России, мы не клоуны в цирке Барнума, по заветам которого живёт западный политикум, мы, не побоюсь этого слова, патриоты! Пользуясь вашим авторитетом в левых кругах, вы должны найти новые лица, воплощающие идею новой России, свободной от дешёвых демократических иллюзий. В ваших глазах я читаю новый вопрос – о, вы опасный собеседник, Виктор Петрович! Что от этого выиграете лично вы? Резонный вопрос! В данный момент рассматривается возможность декриминализации статьи, по которой обвиняется ваш сын…

Виктор Петрович ощутил мгновенный приступ дурноты, как будто бы в сердце ему воткнули длинную тонкую стальную иглу и стали её аккуратно проворачивать из стороны в сторону, испытывая его на крепость. Сын Виктора Петровича находился под следствием, это была его (Виктора Петровича) постоянная и ноющая боль.

…и в случае успеха нашего совместного предприятия я смогу посодействовать ускорению процесса его освобождения. Новой России нужны горячие неравнодушные молодые люди, каким, несомненно, является ваш сын. Это минимум того, что я могу и должен сделать для человека, спасшего жизнь моему отцу…

Виктор Петрович почувствовал глубокую тоску – человек, стоявший перед ним, был опытным манипулятором и оказывал на Виктора Петровича мощное давление, используя традиционное сочетание кнута и пряника. Что делать в такой ситуации: вежливо отказаться и оставить Васю (сына) гнить в тюрьме? Согласиться и в очередной раз быть обманутым?

– Отдаю должное вашему уму, дорогой Виктор Петрович, поскольку вижу нотку сомнения в ваших глазах и чувствую невысказанный упрёк: а не проходимец ли он? Не обманут ли меня опять? Да! Гарантий у вас нет никаких, вы действуете на свой страх и риск, поскольку дело очень щекотливое, с моей стороны могу пообещать неограниченные материальные ресурсы и возможность ссылаться на меня в случае возникновения затруднений, хотя, – за этим последовала тонкая ироничная улыбка, – моя репутация настолько плоха как среди правых, так и среди левых, что использование моего имени может вам только навредить. Вот вам номер моего телефона, звоните в любое время, всегда готов вам помочь. Очень приятно было с вами пообщаться, очень!