Валерий Касаткин - Ожидание свободы. Роман

– Во сне можешь слетать туда, но только не наяву. Я без тебя не смогу жить. И как же можно оставить вот эту красоту, что нас окружает, наше поле, на котором мы сейчас стоим?

– Я буду наблюдать за ним сверху, а ты всегда сюда приходи и смотри на небо, и наши души будут встречаться, – девушка поёжилась, – Вася, у меня руки замёрзли.

Парень быстро спохватился, спрятал Тонины худенькие маленькие ручки в свой тулуп, прижав их к груди своими горячими ладонями. Девушка улыбнулась и прикоснулась ледяными губами к щеке парня, а потом прошептала:

– Сегодня я буду гадать. Интересно, что мне выпадет?

Вася прикоснулся к губам девушки и поцеловал её по-настоящему.

– В день Щедрицы ты будешь Щодрой. Так решили все деревенские, поскольку тебе нет равных по красоте и уму.

– Спасибо. Это для меня большая честь. Постараюсь до этого дня не улететь на небо.

– Тоня, я сделаю всё возможное, чтобы ты не испытывала никаких трудностей. Давай прямо сейчас заедем ко мне, я возьму дров, еды и устроим у тебя в доме праздник.

Тоня смутилась:

– Мне стыдно приглашать тебя в дом из-за нашей нищеты. И как на это посмотрят мои мама и папа?

Парень улыбнулся:

– Скоро всё изменится к лучшему. Я уже говорил со своими родителями. В общем, Тоня, жди сватов, потому что я тебя очень люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой.

От этих слов Васи смертельно бледные щёки девушки порозовели. Она уткнулась лицом в грудь парня и заплакала.

– Это я от счастья. Я тебя, Вася, тоже очень люблю. И буду тебе верной и преданной женой.

Коньков Василий хлестнул вожжами по кобыле. Та встрепенулась и понесла сани со счастливыми влюблёнными по ровному белоснежному полю в загадочное будущее.

А потом вечером и ночью молодежь, переодетая в цыган, медведей, с песнями и танцами ходила по улицам деревни, прославляя хозяев домов. После колядования девушки гадали на будущее.

Праздник продолжился и в день Щедрицы. Тоня, счастливая, с румяными щеками, с венком на голове и с лентами на груди шла впереди деревенской молодёжи под звёздным небом навстречу своей судьбе. Рядом с ней шёл Василий, мечтающий о ее скорых страстных объятиях в роли своей будущей жены. Над всей округой летели слова песни: «Щедрый вечер, добрый вечер».

Бог, возможно, наблюдавший с небес за происходящим праздником, думал, что в этом месте, несмотря на нищету, голод и смерти, люди счастливы и радуются жизни.

Через два дня после праздника Тоня улетела на небеса к подруге, а перед этим она предстала пред Богом и выслушала слова благодарности от него за свою чистую непорочную жизнь, получив разрешение видеть с высоты свои родные места и любимого парня Василия, которому в душе давно стала женой.

После похорон Тони её мать подошла к Васе, стоявшему у могилы любимой девушки, и взяла его за руку.

– Перед смертью доченька мне прошептала, что она всегда будет ждать тебя на вашем поле, а в ночь гадания ей привиделось облако.

У парня по щекам потекли слёзы.

Захаровы всей семьёй в полном составе почти целую неделю перед базарным днём, подменяя друг друга, сбивали масло при помощи двух специальных приспособлений, сделанных из дерева. Чтобы масло получилось высокого качества и с большим выходом, Кондрат сам лично контролировал необходимую для этого процесса температуру сметаны. А его жена Вера аккуратно закладывала в определённые формы, в которых получались брикеты, равные фунту, уже готовое масло. Последней стадией производства продукции была упаковка в вощёную бумагу. Этим приятным и не менее ответственным делом занимались дети. Кроме этого, к продаже готовили творог, который помещался под пресс для отжима. Сыворотка от него, также предназначенная для реализации, сливалась в большой бидон. Между молочными делами в пакеты раскладывались яйца по десять штук в каждый, и шматкам сала придавался товарный вид. В четверг вечером всё это было сложено в корзины, коробки и сумки. В обязательном порядке нашлось в них место и для нескольких головок сыра собственного изготовления.

В пятницу рано утром на двух лошадях, запряжённых в специально оборудованные сани, команда во главе с Кондратом, состоящая из его сына Семёна и Гали Стрелковой с дочерью Клавой, прибыла в посёлок на базарную площадь. Солнце ещё было где-то далеко за чертой горизонта, но на площади уже стояла людская суета. Торговцы со всей округи всё подъезжали и подъезжали. Были экипажи и из близлежащих районов, и из самого Витебска. Вскоре стали появляться и первые покупатели. На дворе было градусов десять мороза. Но людей это не останавливало. Базар в этих местах был делом святым и должен был состояться в любую погоду. Кондрат, поместив команду в стратегически удобном месте и окинув взглядом площадь, подсвеченную керосиновыми лампами продавцов, распорядился:

– Семён, ты остаёшься старшим. Как продавать товар, вас учить не надо. Кричите громче, завлекая покупателя. В этот раз можете использовать такую, например, фразу: «Сегодня в порядке исключения продукция Захарова продаётся дёшево. Однако качество её намного выше обычного. Для первых покупателей предусмотрена ещё и дополнительная скидка».

Семён улыбнулся, а потом захихикал:

– Батя, а ты не переборщил со скидками?

– Сегодня сделаем скидки, а в воскресенье вернём потери. Если хорошо сработаете, выделю вам денег на шоколадные конфеты, пряники и на всё то, чего ваши души пожелают. Клаве отдельно куплю тёплые зимние сапожки. Всё, работайте. А я пока прогуляюсь по площади, посмотрю, кто чем торгует. Да, чуть не забыл: ориентировочно за фунт масла можно просить пятьдесят копеек, за десяток яиц – десять копеек. Но смотрите сами, всё будет зависеть от настроения покупателей.

Захаров, в сумерках заметив на другой стороне площади знакомую личность с необычным товаром, прямым ходом направился туда. Подойдя к человеку, Кондрат усмехнулся.

– Шалом, Миха! Ма шламаха?

Дыбкин улыбнулся.

– Тов, тода. Вэата.

Захаров пожал руку еврею.

– Спасибо, дела тоже хороши.

Миша погладил морду коня.

– Удивительно слушать еврейскую речь из уст русского.

– А что тут удивительного, если ваша речь звучит со всех сторон. Хочешь-не хочешь, а научишься говорить по-еврейски.

– Главное то, что мы уже четыреста лет живём в этих местах дружно, помогая друг другу в разных делах.

– Это правда. Здесь белорусы, русские, евреи, поляки служат прекрасным примером добрососедства и взаимопомощи. Но меня сегодня интересует другой вопрос: как ты, мар Дыбкин, оказался рядом с этой лошадью?

– Не с лошадью, а с клячей, которая в базарный день и гроша ломаного не стоит, – неожиданно появившийся Филипп Коньков пожал сначала руку Кондрату, а потом Мише.