Денис Чернов - Митя. Любить

– Ну что, мы так до утра будем стоять или домой пойдем? – прервал их Леха.

По дороге Нелли рассказывала про своего ученика, который забыл дома тренировочные штаны и вынужден был танцевать румбу в семейных трусах, поскольку брюки, в которых он пришел, были слишком теплые и толстые. Банальную ситуацию она пересказывала так, что оба ее спутника слушали с большим интересом, громко смеясь в тех местах, где начинала смеяться она. Когда история про румбу закончилась, Митя рассказал про то, как однажды вышел в трусах в подъезд, чтобы проверить почтовый ящик, а дверь захлопнулась, и он вынужден был идти к маме на работу за ключом через весь город.

Неспешным шагом троица за 40 минут дошла до дома, где жили Леха и Нелли. Митя очень жалел про себя, что город у них такой маленький. Он готов был идти хоть три часа в такой компании.

– Вы каждый день так ходите? – спросил он, когда компания расставалась у подъезда.

– Нет! Только в понедельник, среду и пятницу, – ответила Нелли.

– А можно я тоже буду с вами ходить? Мне очень понравилось!

– Да пожалуйста! Сколько угодно! Что нам, улицы мало, что ли! – Все трое опять засмеялись.

В эту ночь Митя не мог уснуть. Он думал о Нелли. Он чувствовал, что понравился ей. Не могла она смотреть таким взглядом на того, кто был бы ей несимпатичен. Митя представлял ее своей женой, как она будет встречать его дома с работы, как будет носить ребенка, какой будет мамой. Как заразительно она будет смеяться, играя с их дочерью. Почему-то он не сомневался, что у них будет именно дочь – рыжая, конопатая и очень веселая, такая же красивая, как Нелли. А еще он думал о своей первой девушке Маше. После их последней встречи прошло больше года. Появился ли кто-то у нее? Есть ли у нее обида на Митю? Ему очень хотелось, чтобы Маша поскорее встретила хорошего парня, была бы счастлива с ним и чтобы забыла его – непутевого увальня, не сумевшего стать достойным спутником ее жизни.

Был октябрь 1997 года. Погода стояла теплая. Последние деньки бабьего лета. Вечерами воздух остывал, и изо рта шел пар. С трудом дождавшись пятницы, Митя пришел к дому культуры в назначенный час. Леха нарисовался спустя минуту, а еще через пару минут вышла Нелли. Она опять кинулась обнимать и целовать брата. А затем обернулась к Мите:

– Держишь слово! Сказал, что придешь, – и пришел!

Нелли опять рассказывала свои смешные истории про учеников, потом Леха рассказал пару историй о своей армейской службе, а Митя ввернул что-то из своего детства. И они опять пришли. Как же короток был этот путь! Как быстро пролетали эти 40 минут! И следующие 47 часов он жил воспоминаниями и ожиданием новой встречи. Он помнил каждый взгляд, каждый жест. Ее звонкий смех все время звучал в голове.

Но однажды она вышла невеселая. Не обняла и не поцеловала брата и не посмотрела в сторону Мити. Зашагала быстрым шагом вниз по улице Советской.

– Нелька, что случилось? – кинулся вслед за сестрой Леха. – Неприятности? Расскажи, что случилось? Опять этот козел?

Но Нелли шла, не обращая ни на кого внимания.

– Она днем в музыкальной школе преподает. Ее там баянист один домогается. Михаил Валентинович. Гад редкий! У самого жена, сын, а он все Нельку норовит где-нибудь в углу зажать.

– А ты почему с ним не разберешься?

– Я один раз говорил с ним. Бесполезно. Как об стену горох. Скалится, собака. А бить его чревато. У него брат с бандитами водится. Там такие отморозки!

– Михаил Валентинович, говоришь?

– Митяй, не суйся даже! Еще не хватало тебе в наши дела лезть.

На этот раз до дома дошли меньше чем за полчаса. Нелли вошла в подъезд, не прощаясь. Леха грустно пожал Мите руку.

– Забудь про то, что я тебе рассказал. Не надо оно тебе. Мы с батей сами что-нибудь придумаем.

Но забыть такое было невозможно! Митя опять не мог уснуть всю ночь. Он думал, как ему наказать подлеца, но ничего придумать не сумел. Решил пойти к нему и действовать по обстоятельствам. На следующий день, дождавшись обеденного перерыва, он отправился в музыкальную школу, прихватив с собой раскладной нож-бабочку, которым зачищал изоляцию на проводах.

Музыкальная школа находилась в пяти минутах ходьбы от Электросетей. Митя был настроен решительно. Более всего на свете в этот момент он ненавидел этого баяниста. Как мог он хватать своими погаными руками этот прекрасный цветок! Эту милую, веселую и жизнерадостную девушку. Этот негодяй заслуживает самого страшного наказания! Нет! Митя не планировал его убивать. Но готов был к любому повороту событий.

Мимо вахтерши проскочил незамеченным. На минуту задержался в фойе у доски почета. Нашел объект своей ненависти – Глушко Михаил Валентинович. Преподаватель отделения народных инструментов. На вид лет 35. Морда холеная, наглая. Крепкий бугаина. Но Митя помнил слова криминального авторитета Игоря Бадритдинова, с которым когда-то лежал вместе в больнице: «Сильнее не тот, в ком больше мяса. Сильнее тот, в ком больше злости». А злости сейчас в Мите было столько, что хватило бы на целую банду мордоворотов. Он пошел по коридору, прислушиваясь к звукам, доносившимся из кабинетов. В одном шел диктант – учительница диктовала ноты. Из другого доносились робкие, нестройные звуки флейты. В третьем была тишина. В четвертом репетировал хор. Услышав звуки баяна, Митя остановился. Он резко приоткрыл и тут же закрыл дверь. Глушко был там! Занимался с подростком. Митя сидел у кабинета, то и дело поглядывая на часы. Половина обеденного перерыва уже позади. Сколько длится занятие? Ну не больше же часа. Даже если они только начали, все равно должны закончить раньше, чем закончится обеденный перерыв. В любом случае он не уйдет, пока не доделает дело. Долго ждать не пришлось. Мальчик вышел из кабинета, и Митя тут же вошел. Глушко что-то писал в журнале. Митя увидел на столе ключ, взял его и решительным движением запер дверь в кабинет. Он делал все быстро, но без суеты. Глушко растерялся:

– Вы кто? Что вы делаете?

Митя вынул нож и приставил его острием к горлу баяниста.

– Какое-нибудь последнее желание есть?

– Какое желание? Ты кто такой? Ты хоть знаешь, с кем ты имеешь дело? – испуганно бормотал Михаил Валентинович.

– Если бы не знал, не пришел бы к тебе.

– Тебе не жить, парень! Мой брат тебя убьет!

– Правда, что ли? И что же мне делать? Наверное, придется тебя зарезать. Я ведь пришел тебя просто попугать, а теперь точно придется резать. – Митя слегка надавил ножом на шею баяниста. В глазах его он увидел ужас. Митю охватил какой-то незнакомый ему до этого момента азарт. Вот он, наглый и самоуверенный негодяй, лапающий чистую невинную девушку и смеющийся в глаза ее брату, трясется от страха.

– Брось нож! Тебя найдут и посадят! А у брата моего в тюрьме свои люди.