Валерий Бирюков - Танец дождя

На противоположной стороне двора от ветхого дома старьевщика не осталось и следа: на этом месте смуглые гастарбайтеры выводили уже второй этаж будущего кирпичного дома, обещавшего превратить их двор в закрытый от утреннего солнца темный колодец.

В почтовом ящике Лёнька обнаружил послание от Ленки – лист бумаги с номером телефона и призывом «Позвони!», что он и сделал.

– Ну, ты, Лёнчик, и гад! Можно сказать, позорно сбежал от молодой жены, – обрадовано возмутилась Ленка. – Поматросил девушку и бросил? Прошла любовь – завяли помидоры?

А он не знал, что ответить.

– Ой, ладно, не парься: пошутила я. Спасибо тебе огромное! Все получилось: у нас с дедом теперь по комнате, и туалет с ванной в доме. Короче, за мной должок. Как насчет того, что я вечером к тебе загляну?

В гости Ленка заявилась с большим пакетом, из которого торжественно извлекла и выставила на стол бутылку армянского коньяка, французское вино, фрукты и коробку шоколадных конфет.

– Свадьбу не отмечали, так хоть развод отпразднуем, – пояснила она. – Сейчас это, как говорит наш премьер, в тренде. Или, как я понимаю, – в моде. Что стоишь, как неродной? Расслабься и доставай посуду, будем гулять.

А Лёнька, действительно, застыл, как остолбеневший, глядя на Ленку, которая за лето превратилась в девушку потрясающей красоты: синеглазую, с золотистыми волосами, полными губами и ямочками на щеках от белоснежной улыбки. Или просто он прежде этого не замечал, стесняясь поднять на нее взгляд, который мог выдать его нескромные, после снов, мысли и желания?

– Какая ж ты красивая! – Невольно вырвалось у него.

– Ну, слава тебе, Господи! – довольно засмеялась Ленка. – Наконец-то, сподобилась – заметил! Нечеловеческое тебе за это спасибо! Да и ты у нас – красавчик хоть куда, такой весь из себя загорелый да мускулистый. Надо нам с тобой как-нибудь вместе сфоткаться, чтоб было, что в старости вспомнить. Ладно, садись за стол, рассказывай, где был, что видел?

Они пили вино, Лёнька рассказывал про километровые золотые пляжи Римини, где устраивали концерты косящие под индейцев желтокожие парни с головными уборами из птичьих перьев, а торговцы предлагали загорающим, выкрикивая «Кока бэлла!», разделанные кокосы; про поразившее его убранство соборов святого Марка и святого Петра; про знаменитое венецианское цветное стекло, тамошние каналы и полчища голубей; про римские фонтаны и невкусную итальянскую пиццу. Ленка слушала, прерывая его восторженными ахами и завистливыми репликами.

– Хорошо тебе, – со вздохом сказала она. – Куда захотел – поехал. А я никуда не могу: мне деда не на кого оставить. Он совсем стареньким стал, за ним пригляд нужен.

– Лен, а ты, правда, эта… ну, как его, …шалава? – осмелев от выпитого, неожиданно для себя задал давно мучивший его вопрос Лёнька.

– Это бабки тебе нашептали?! – Возмутилась она. – Ну, слава Богу, что не наркоманка и не воровка! Неужели и я, как они, когда-нибудь забуду, какой была в молодости? Ладно, сейчас узнаешь! А заодно и расплачусь, как обещала, за твою помощь.

Лена решительно направилась в ванную, откуда через минуту вышла обнаженной, бесстыдно выставив высокую грудь с вишневого цвета сосками, плоский живот с пришпиленным к пупку золотым пирсингом в форме булавки, роскошные бедра.

– Ну, что, Лёнчик, – храбро заявила она, – проверим?

С трудом оторвав взгляд от аккуратного рыжего треугольника внизу ее живота, Лёнька хрипло спросил:

– Лен, выйдешь за меня замуж? По-настоящему?

– А можно я тоже немного посоображаю? – напомнила его ответ Ленка и рассмеялась. – Боже, какой же ты глупый и слепой, Лёнечка! Я ж тебя, дурака, люблю и давно на себе женила. Забыл, что ли? От тебя ж ведь пока предложения дождешься, поседеешь! В детстве ты храбрее был – лупил за меня пацанов, как нечего делать! Так что? – празднование развода отменяем? Свадьбу будем отмечать?

– Только ты оденься, ладно? – Тихо попросил Лёнька. – Пожалуйста…

В школе был выпускной бал. В длинном узком коридоре, где обычно проводились школьные линейки, за столами с вином и легкими закусками остались только учителя и родители, а еще недавние школьники сбежали в спортзал, где гремела музыка. Он вальсировал с Алькой так, что кружилась голова. А может, от выпитого шампанского или просто от ощущения близости его любимой девушки, которую он «открыл» для себя еще в девятом классе. В элегантном платье, соблазнительно обтекающем ее стройную фигурку, и со взрослой прической она была так красива, что у него от счастья сладко щемило сердце.

Они поехали поступать в медицинский институт, который оба закончили с красным дипломом. Но еще на третьем курсе случилось то, чего они до поры, до времени не хотели – Алька забеременела. Однако их ребенок так и не родился, хотя он, его и её родители были против аборта.

– Я еще не готова к пеленкам-распашонкам, – заявила она. – Я хочу пожить для себя: ходить в театр, на концерты, в кино. Да и как ты себе представляешь жизнь с ребенком в нашем кошмарном общежитии?

– Возьми академический отпуск, поживи у родителей, – уговаривал он.

– Нет, я хочу закончить институт вместе с тобой, – отрезала Алевтина.

И они продолжили жить вместе, хотя между ними встала прозрачная холодная стена…

– Как ты можешь спать в такой духотище! – больно толкнула его локтем в бок Альбина. – Приоткрой окно!

И в самом деле, было душно. Он открыл окно, но прохладнее не стало. Судя по отдаленным раскатам грома, собиралась гроза. Он вернулся в постель и тотчас же уснул…

И ему приснилось, что он заканчивает институт. Он знал, куда поедет после окончания – туда, где проходил производственную практику. На это место никто не позарится: не очень завидное, зато перспективное. Поедет ли с ним Наташа – большой вопрос…

Он познакомился с ней на концерте органной музыки. Он не собирался на него идти. Просто проходил мимо филармонии, у входа которой стояла рыжеволосая девушка, с несчастным видом предлагавшая прохожим лишний билетик, предназначенный, видимо, для кого-то не пришедшего. Он её выручил и не пожалел: органист из Москвы, лауреат всяких международных конкурсов виртуозно играл Баха. В антракте он угостил девушку кофе, а после концерта проводил домой.

Спустя полгода они поженились. Он знал, что она будет против выбранного им распределения, и своими планами не делился до последнего, поставив её перед фактом. И получил скандал с криками и слезами.

Целый год он прожил там один, сделал прекрасную карьеру, сменив ушедшего на пенсию главного инженера завода и перебравшись из общежития в отдельную квартиру.