Виталий Гурин - 418

Водитель фуры напился вечером, утром с похмелья вышел на работу. Авария, ДТП и так далее. Виноват водитель, виноват специалист, который его выпустил на линию, виновата контора, в конце концов.

И тут надо думать. Надо доказывать, что не виноват, а если виноват, то уменьшать размер ущерба, оспаривать суммы выплат и так далее.

Не просто это – убедить судью, что «этот алкоголик не виновен, потому что»…

Но мы старались, конечно. Благодаря тотальной безграмотности населения в тонкостях юридических вопросов поле для манёвра у нас было широкое.

Например, сотрудники полиции не зафиксировали должным образом факт опьянения. Или неправильно зафиксировали факт ДТП: составили протокол, не позвали свидетелей или понятых.

В этом ключе любое дело можно было провернуть в самом выгодном для себя свете.

Через пять минут нашего пребывания в зале совещаний дверь отворилась и вошли два человека.

Первый – полный, грузный мужчина в дорогом костюме. Рукава костюма были немного коротки, но это было сделано специально, чтобы окружающие могли лицезреть часы «Эпл Вотч» последней модели и самой дорогой модификации.

Носитель сего наряда пытался докричаться до зрителя, мол, смотрите, я не только средства имею, но и не чужд новых технологий.

Лет ему было сорок восемь. Рост средний. Немного толстый. Как это полагается, с пивным пузиком.

За ним, быстро семеня, зашла щуплая девочка лет двадцати. Она несла с собой огромную кипу бумаг, всяких папок, планшетов и блокнотов.

Красивое и правильное лицо её обрамляли причудливые большие очки, которые скрывали всё великолепие.

Вообще весь внешний вид девушки выдавал в ней человека, именуемого в нашем «прекрасном» обществе словом «ботан».

Как вы уже поняли, в зал заседаний явился директор и его личный секретарь.

Всем своим видом мужчина показывал озабоченность, напряжённость и нервозность.

Он занял место в центре стола, напротив меня. Секретарь расположился в углу комнаты. Там у него было отдельное место со столом и компьютером, куда он вносил всякую информацию: результаты совещаний, проверок отделом, – а также брал на карандаш поручения директора и наказания провинившихся.

Мужчина взял паузу, глубоко набрал воздуха и начал говорить:

– Господа. Я вас приветствую всех. Заранее прошу простить данное нештатное мероприятие. Я знаю, что многие наши сотрудники были вынуждены прервать свой отпуск по моей просьбе. Я сожалею.

И это была ложь, конечно же. Ему было всё равно. Его интересовали только свои амбиции и желания.

– Так вот. Буквально на днях я имел разговор с нашими благодетелями, – он всегда так выражался про своих друзей из министерства, которые подкидывали ему «сладкие» заказы, – и они дали утвердительный ответ по факту нашего огромного желания выступить подрядчиком на стройке Резнинского ядерного хранилища.

Директор замолчал. Наверное, он думал, что по залу пойдут восторженные возгласы, шёпот и прочие незамысловатые проявления эмоций, выражающие наше одобрение и восторг от его новости.

Правда была в том, что всем было всё равно. Я даже был немного разочарован. Дело в том, что друзья директора обещали порой много. И большая часть этих обещаний оставалась только в устном выражении, ну, или в крайнем случае на бумаге.

Нам «предлагали» строить хранилища ядерных отходов, ядерные станции, полигоны хранения химических и ядерных веществ.

И главное, чтобы сумма контракта начиналась от 500 млн рублей. Это чтобы откаты иметь лучше и больше.

Этих людей мало интересовала техническая и юридическая часть вопроса. Их не волновало, что физически такая компания, как наша, такую работу выполнить просто не могла.

У нас не хватало людей, не хватало разрешений, не хватало техники и специалистов для такого масштабного строительства.

Но для директора это тоже был пустой звук. Раз нас зовут, значит, мы нужны. И точка. А всё остальное приложится: «бумажки» найдём у кого-нибудь, людей и технику возьмём в аренду, наймём субподрядчиков.

Обеспечение в банке нам «дадут друзья» директора. И всё в таком духе.

Попытки объяснить руководству, что, помимо дружеских связей, у организации, претендующей на такой шикарный заказ, должны быть хоть какие-то ресурсы, натыкались на непробиваемую стену.

Андрей Степанович – директор нашей организации – был человеком, сформировавшимся в 90-е годы. И этим можно было бы заканчивать его описание.

Для таких людей всякие связи важнее материальных благ.

Проблема была в том, что и связи его были никудышные.

Я говорил об этом несколько раз ему в лицо. Мол, так и так, друг ваш – Сахар, как вы его называете, – балабол на букву «П». К отделу закупочному в министерстве отношения не имеет. От кормушки отважен и пытается на быстрых щах заработать денег.

Идея его в том, чтобы навешать лапшу на уши. Не получится – ладно, зато если получится… Вот тут-то его звезда и всходит. Ведь это он «помог». Это же его «победа».

Я просто хочу, чтобы вы поняли мою идею. Такие крупные объекты, которые просто с лёгкой руки власть имущих отдаются без всяких конкурентных процедур, в обход закона, требуют покровительства уровня министра или его зама. В этом случае успех возможно гарантировать.

В остальных же случаях это авантюра.

Потому что этот Сахар приведёт нас на конкурс, обещая покровительство. А какая-нибудь Соль из того же министерства приведёт своих. А Перец приведёт вообще двух.

И так далее. И тендер будет прогнозируемый.

Но вливаний потребует очень многих.

Просто чтобы подготовить пакет документов на участие в таком конкурсе, необходимо потратить миллионы рублей. Невозвратных средств.

А если это, например, не конкурс, а аукцион и смысл торгов в том, кто даст меньшую цену за контракт?

Я был свидетелем, когда начальная цена контракта падала на 70 %. С точки зрения строительства это могло быть убыточное предприятие.

Потом такие стройки, скорее всего, бросали или делали из «фекалий и палок». Естественно, это сказывалось на качестве строительства.

Но кого это волновало, когда перед глазами маячила перспектива сразу получить сотни миллионов прибыли?

Собственно говоря, в этой ситуации всё выглядело точно так же.

Я был зол, потому что меня вытащили из отпуска. Я должен буду в ближайшую неделю носиться как угорелый, делая бесполезную, скорее всего, работу.

Мне стало немного грустно.

Размышления прервал голос директора:

– Что-то не видно энтузиазма на ваших лицах.

Я взял слово. Вообще за словом я в карман не лез:

– Энтузиазм, Андрей Степанович, остался на строительстве Курской атомной станции.

По залу заседаний пронёсся смешок.

Все помнили эту ситуацию. Тендер на полтора миллиарда рублей. Мы купили три лицензии под него. Расширили свидетельство СРО до указанной суммы, достали, купили и подделали кучу бумаг. В итоге не получили ничего.