Дамир Шапсугов - Проблема свободного мышления в юридической науке

В этой связи представляется чрезвычайно важным выделить хотя бы и в самых общих чертах, возможно, основные содержательные компоненты критического метода, разработанного Аристотелем, с указанием на основные результаты этой критики, составившие фундамент для последующего получения новых знаний.

Во-первых, Аристотель выработал критерии для классификации сложившегося знания и дал исторически первую классификацию наук. К ним можно отнести:

– рассмотрение мироздания и миропорядка в их статичном состоянии, «легкомысленное» игнорирование движения, без которого нельзя получить достоверного знания о них;

– сведение сущности вещей к единично существующим вещам, «невидение» общего и всеобщего, сведенных к единичному.

– общее не как единичные вещи, а как совокупности свойств, имеющихся в вещах, предметах одного рода.

Тем самым был преодолен взгляд, согласно которому существование нерасчлененного знания о многообразном мире переставало быть нормальным. Возникло представление о необходимости познавать установленное многообразие мира многообразными способами, а не только с помощью наблюдения и интуиции.

При этом была четко зафиксирована проблема достоверного, истинного знания, связанная с выявлением и преодолением причин и условий, при наличии которых человеческое мышление впадает в заблуждение.

Решение такой задачи потребовало пристального изучения самого мышления, обеспечения надлежащих условий его функционирования. Критика сложившегося по этому вопросу знания привела к созданию Логики. Было обосновано положение, согласно которому незнание или нарушение правил и процедур этой логики едва ли не главная причина заблуждений, в которые впадают мыслители.

Можно сказать, что с тех пор именно логика была провозглашена в качестве основания достоверного знания.

Критика Аристотеля завершила процесс формулирования категорий познания на данном этапе обоснованием их системного характера, в основу которого были положены категории материи и идеи.

Тем самым, была обоснована новая наука, названная метафизикой, определяемая как наука о причинах и началах вещей, чем было положено основание для развития системного теоретического знания о единстве мира и его познания.

Поскольку в выдающемся комментарии к рассматриваемой работе Аристотеля, созданном проф. В. Ф. Асмусом 7 7 В. Ф. Асмус. Трактат Аристотеля «О душе». , весьма талантливо и чётко обозначены достоинства этого произведения и развёрнуто показано его значение для развития всемирной человеческой мысли, мы не считаем необходимым в данном случае подробно останавливаться на этой, считавшейся вполне бесспорной, стороне проблемы.

Признавая выдающийся вклад Аристотеля в формирование теории познания, сегодня всё же нельзя относиться только как к курьёзам к некоторым негативным оценкам творческого наследия великого философа, высказанным также выдающимися мыслителями человечества.

Аристотель, сведя мышление к формально-логическим операциям и процедурам, резко ограничил возможность сохранения в нём содержания предметов природы, понимаемой в широком смысле слова. В связи с этим он вынужден был сделать вывод об истине как о знании, получаемом непосредственно от ощущений. К такому выводу о знании было приспособлено и его понимание значения формально-логического мышления, призванного лишь «причесать» через определения чувственное знание, в результате чего оно приобретало вид доказанного (логически), либо подтверждаемого и логически достоверного непосредственного знания.

Тем самым, живая мысль, существовавшая в более древних представлениях о мире природы, и рассматривавшая слово в его единстве с этим миром, была сведена к слову, утратив самостоятельное основополагающее для мышления значение, туманно и нечётко выражавшееся в терминах огня, воды, атома, нус, до Аристотеля. И здесь не спасли даже практические знания по медицине и доступный ему опыт изучения бытия человека, так талантливо использовавшийся Аристотелем для обоснованной критики предшествующих воззрений и формулирования собственных выводов.

Поэтому, в силу указанной выше привязанности Аристотеля к непосредственному знанию, поиск новой науки о сущем привёл его к выводу о нахождении этого сущего в единичном, непосредственном в виде общих свойств разных единичных предметов, ибо в противоположность Платону он не мог придать статус существования идеям истинам самим по себе, являющимся таковыми, поскольку они не причастны страстям, чувственным ощущениям, представляющим для Платона «темницу» души.

Разумеется, то, что сейчас называют живой мыслью (М. Мамардашвили), нельзя было познать не только в эпоху Аристотеля, но и в гораздо более поздние века вплоть до конца XIX – XX вв., поэтому этот исходный предмет не учитывался и не мог учитываться ни Платоном, ни Аристотелем, ни их последователями и критиками.

В этих условиях мыслители абсолютизировали доступные им предметы и явления как источники и способы познания и знания ощущения, опыт, память, индукцию, дедукцию и т. п.

Разрабатывая свой критический подход к существующему знанию, Аристотель учитывал опыт создания критического подхода к знанию, примененного Платоном.

В критике Платона можно выделить несколько важных моментов.

С точки зрения ее формы она характеризуется как диалог оппонентов, придерживающихся разных точек зрения, но готовых искать истину и, в случае её нахождения, согласиться с ней.

С точки зрения метода характеризуется названным «сократовским» методом доказательства, познания или недостаточности, ограниченности знания обсуждаемого предмета спорящими сторонами.

С точки зрения социально-нравственного содержания она исходит из общепризнанной основной идеи и определения соответствия этой идее взглядов участников диалога. Но соответствие этой идее выступает как доказательство истинности соответствующей точки зрения.

При этом основная идея рассматривается как нравственная идея о должном, рассматриваемом как идеал, являющийся выражением истины.

Таким образом, поиск и нахождение истины как постоянной, неизменной основы существующего выступает ведущей содержательной характеристикой разработанной Платоном критики, как формы поиска научной истины.

По Аристотелю, его предшественники исследовали субстрат, материю и идею, но не объясняли движение.

Для них вопрос о том, существует ли движение до материи и формы (идеи) или возникли позднее, оставался без ответа как неразрешимое противоречие. Усмотреть противоречие можно, только предположив, допустив, что движение не имеет ни начала, ни конца, существует вечно, значит, есть вечная причина, вечный двигатель.