Александр Кучаев - Пасынки богов

На высвобождение находки из груды обломков ушло не больше двух минут. Это оказался не простой ящичек, а старинный ларец довольно искусной работы.

После непродолжительных попыток крышка ларца поддалась, открылась, и взору моему представился целый ворох украшений: жемчужное ожерелье, золотые и серебряные браслеты, подвески, цепочки и ещё что-то красивое, переливчатое, завораживающее. Под ними всю нижнюю половину ларца занимали золотые монеты размером примерно от восемнадцати до двадцати четырёх миллиметров в диаметре, с изображением Николая Второго на одной стороне и царским гербом – на другой.

Сколько монет находилось в ларце, навскидку неопытному человеку определить было невозможно. На первый взгляд показалось, что золотых кружочков больше трёх сотен; на другой день у себя в комнате заезжего дома, закрытой на ключ, я все их несколько раз пересчитал. Монет было ровно пятьсот.

На ум пришли несметные клады из книг «Остров сокровищ» и «Граф Монте-Кристо»!

Содержание обнаруженного тайника многократно уступало количеству золота и драгоценных изделий в упомянутых литературных произведениях. Однако моя находка тоже представляла немалое богатство.

Найденные ценности, несомненно, открывали передо мной новые перспективы. Важно только здраво распорядиться ими.

Я ещё раз огляделся. По-прежнему в урочище и вокруг него ни одного человека. Вспомнились грачи. Но и они улетели.

Что делать? Взять ларец и отправиться с ним в родительский дом? Или в «Таверну Кэт»? На ум сразу пришла шквореньская братва. Да мало ли других злоумышленников в городе. Вдруг меня ограбят по дороге!

Немного подумав, я взял лишь одно жемчужное ожерелье. Завернул его в носовой платок и сунул во внутренний нагрудный кармашек куртки. Ларец же поместил на прежнее место в стенном углублении. И завалил битым кирпичом и каменистым крошевом.

Где-то мне доводилось читать или слышать, что при длительном хранении жемчуг нередко тускнеет и даже сморщивается, то есть приходит в полную негодность. На мой жемчуг, однако, время не повлияло, и он сохранил первозданный насыщенный вид, словно только что был снят с женской груди. Видимо, условия в глубине мощной каменной кладки были для него достаточно подходящими.

Наступившей ночью, в самую глухую пору, когда абсолютное большинство людей крепко спят, я вновь побывал в Злобинском урочище и забрал ещё около половины клада. А спустя сутки, опять ночной порой, ближе к утру, унёс остальное – вместе с ларцом. Дорога туда и обратно в обоих случаях была пуста, и ценный груз был доставлен без происшествий.

Клад я разделил на две части. Одну спрятал на чердаке таверны. В той самой полости под стропильной ногой, где прежде хранилась коробочка из-под «Монпансье». Вторую, большую часть, закопал в винном подвале заведения. В самом его конце, возле задней торцовой стены. Поднял гвоздодёром несколько брусчатых камней, которыми был выложен пол, выкопал ямку, и вот в неё… После чего засыпал тайник вынутым до этого грунтом и водворил на прежнее место брусчатку. Следы работы присыпал песочком и размёл его по сторонам. Им были заполнены углубления между камнями по всей площади подвального пола. Моя маскировка была совершенно неотличима.

При себе я оставил только жемчужное ожерелье, две золотые монеты и пустой ларец, который поставил внизу одёжного шкафа, прикрыв сверху разным тряпьём.

Какие чувства испытывал я при виде богатства, свалившегося на меня?

Не скрою, в первые минуты, ещё в урочище, мною овладело сильнейшее волнение, такое, что трудно было дышать. Что-то тяжкое подступило снизу к груди – вздохнуть было невозможно. Но почти тут же вспомнилась басня Крылова «Ворона и лисица» и слова из неё: «Вещуньина с похвал вскружилась голова, От радости в зобу дыханье спёрло…» Точь-в-точь как у меня.

Ещё на ум пришёл царь Крез, правитель Лидии, чьё богатство вошло в поговорку. Где он сейчас, этот царь? Что осталось от повелителя древнего государства и его несметного злата и серебра? История рассказывает, что лидийское царство было завоёвано персами, а сам царь пленён. Выходит, не помогли Крезу его сокровища.

Также в сознании всплыл разговор Креза с мудрецом Солоном. Именно тогда великий мудрец произнёс знаменитую фразу, что «никого нельзя назвать счастливым прежде его смерти».

Поэтому успокойся, сказал я себе, ещё неизвестно, какое счастье принесёт тебе злобинский клад и принесёт ли вообще!

Одно лишь отложилось у меня: да, золотые монеты и украшения могут гарантировать обеспеченное будущее и исполнение планов. Но только если ими расчётливо, грамотно распорядиться. Не трезвонить по их поводу. Полное молчание! Ни одной душе ни-ни!

Той части денег, что Эльдигер вручил мне за перстень, хватило ненадолго. Во-первых, я купил себе вполне приличный костюм к наступающему учебному году. Во-вторых, подарил матушке подержанную, но вполне добротную швейную машинку – она умела и любила шить. А отцу преподнёс торшер. У моего Егора Яковлевича была привычка читать перед сном. С торшером же как было удобно: протянул руку, щёлкнул выключателем – и баиньки. В-третьих, я обзавёлся новыми наручными часами взамен старых, которые утопил, рыбача с лодки. И осталось у меня наличных трень-брень да маленько.

На вопросы родителей, откуда деньги, сказал, что половину заработал, помогая Розе Глебовне в её таверне, а вторую половину выручил от продажи рыбы. Такой ответ их устроил, и больше они не приставали.

Жемчужное ожерелье словно обжигало сквозь ткань кармана, и мне не терпелось поскорее избавиться от него. Следуя пословице не класть все яйца в одну корзину, я отправился не в «Золотое руно», а в конкурирующий ювелирный магазин. Но царившая в нём атмосфера обмана подсказывала, что меня постараются облапошить и выпроводить вон с сущими грошами. Тогда я посетил второй магазин, торгующий золотыми украшениями, затем – третий. А в итоге вновь оказался у Соломона Давидовича.

– Шестое чувство таки подсказывало мне, что молодой человек опять принесёт нашему предприятию какую-нибудь редкостную красоту, – сказал ювелир, когда я вошёл в его заведение. – Полагаю, оно не было ошибочным. Итак, что у нас на этот раз? Вы же пришли не ради лицезрения моей персоны?

Я положил перед ним украшение.

– Ого! – воскликнул торговец, не сдержав эмоций.

Не буду рассказывать о способах, посредством которых Соломон Давидович оценивал качество жемчужин. Все они исчерпывающе описаны в том же Интернете.

– Юноша, вы меня удивляете! – вскричал торговец. – Где вы берёте такие чудненькие вещички? Может, опять на речке? Однако зачем я спрашиваю, вы же всё равно не скажете. Или всё-таки скажете?