Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

Приключения начались.

Вздымая руку с мобилой к потолку вагона, тщась рассмотреть в полутьме количество «палочек» на приёме, я выскочил в тамбур, и там мне выпало счастье в лице гуляющей по кишке ночного поезда проводницы из другого вагона. Глядя, как в гадальную карту, в братовский билет, она открыла мне суть магии РЖД: состав «Новосибирск-Бийск», пока он не достиг Барнаула, является поездом 601, а в Барнауле сразу же ПРЕВРАЩАЕТСЯ в поезд 602! И наоборот, встречный 602-й, сейчас стоящий в Барнауле, после отправления ПРЕВРАТИТСЯ в поезд 601!

Но пока он, чёрт возьми, ещё 602, и вот Димьян в него садится…

Добро пожаловать в Россию! Мы любим эту «необъятную» умом страну! Два поезда с одинаковыми номерами и названиями встречаются ночью в алтайской столице! А разница между ними пустяковая: они едут в противоположные стороны, садись – не хочу! Люди взрослые, разберётесь…

Наконец-то, зона покрытия МТС распространилась на закуток возле туалета, и я в режиме постоянных прерываний попытался объяснить брату, что «тот 602-й – это не тот 602-й», но он половину слов не слышал, и получалось просто, что я ору на весь вагон: «ПОЕЗД!.. НЕ ТОТ!..»

К счастью, в нашей великой стране ещё не садят на поезда без билетов, так что Димьяну волей-неволей пришлось дождаться правильного 602-го, и на сём инцидент с взаимопревращениями поездов был исчерпан. «Российские Железные Дороги: вы умираете незаметно!» Предложу этот слоган маркетологам, за небольшое вознаграждение.

Ура! Мы с братом обнимаемся, тут же бесцеремонно расшвыриваем содержимое моего рюкзака (в нём ехала снаряга и для Димы) по всей плацкарте, раскидываем его на два, и затем, умиротворённые, разбегаемся по полкам.

В три часа ночи, на стандартно короткой для моих ног плацкартной полке ко мне приходит Идиллия. Я лежу на спине в зелёной траве. Надо мной нависают могучие сосны, рядом шумит река. И сосны шумят ей в такт. И мне никуда не надо. У меня вся жизнь впереди, точнее вся жизнь – здесь, в этом дне, в этом мгновении. Я просто лежу и лениво наблюдаю, как плывут в ясном небе белые пушистые облачка…

Вот мой поход!..

…Толчок в спину сообщает мне о том, что поезд снова тронулся. Мы повернули на Бийск.

В шесть утра мы прибыли в славный городок Бийск, и, не успев высунуть заспанные физиономии из вагона, воткнулись в толпу водил на перроне, готовых везти нас во все концы вселенной. Тут нам по-настоящему повезло, был найден удачный по деньгам вариант «казели» до Акташа: за 900 рэ с носа мы погрузились в её недра. И даже ещё не знали, какие мы счастливчики, ведь водителем той «казели» оказался дядя Юра – прекрасный шофёр, который потом столько лет возил нас по Алтаю. В салон залезли ещё три незнакомых походника: два убелённых сединами мужика с просоленными ветрами/дождями лицами и бойкая женщина в роли сведущего во всех вопросах проводника.

Мужики были такими просоленными, что скоро закимарили, а мы принялись грызть остатки мама-папиных пирожков, любуясь видами околобийских лесов, а потом – серыми петлями Катуни. Особенно офигевал Димьян, он в таких местах был впервые; хотя большую часть жизни и прожил как бы «на Алтае», но в плоских, как блин, степях. Я смотрел на брата и любовался: повзрослел парняга, два года срочной службы не прошли даром… Совсем недавно ещё «снял его тёпленьким» с дембельского поезда в Новосибирске, короткостриженого, не по погоде одетого, новоиспечённого сержанта ракетных войск. Не доехал сын до родителей, выхватил его по пути старший брат и повёл с корабля на бал, с перрона в офис, где усадил за стол, дал тарелку с обедом и ложку: кушай, братишка!

Оставил я его в кабинете с двумя сотрудницами, и ушёл на совещание. А как вернулся, вижу: сидит неподвижной статуей, к еде не притронулся, только зыркает мрачно исподлобья.

– Ты чё! – говорит мне потом. – Я два года в одну харю не ел, только с ротой, а ты хочешь, чтоб я один на глазах у девчонок хомячил!

В знаменитом Шукшинском селе Сростки мы, ясен пень, тормознули, и все по кругу… обмочились в колоритном уличном заведении. Не уличном даже – полевом толчке посреди пустыря за трассой. Бетонный кубик с двумя входами без дверей. Примечание: мужской толчок справа, а женский слева, но это вам без разницы, т.к. очередей в них обычно нет! Настолько там колоритно…

Поговорили о Василии Макаровиче, вспомнив «базовые» фильмы, и устыдив Илюху, который, как выяснилось, не видел даже «Калину красную». Дальше вокруг начали неумолимо расти лесистые сопки. Водитель нам попался весёлый. В хорошем смысле этого слова. Всю дорогу он болтал с девчонками, с комфортом разместившимися в кабине, в вип, так сказать, зоне. А потом Юрий Борисович и вовсе порадовал – музыкальным сопровождением маршрута…

Но сперва мы долго ехали в состоянии сомнамбулического полусна. Остановились на перекус в Усть-Семе, в злачном кафушнике «У Никаноровны». Точили пирожки, печенюшки и прочую домашнюю снедь. Усть-Сема – большое «узловое» село на правом берегу Катуни, от него начинается Чемальский тракт, уходящий в сторону Куюса. Вокруг кишат, шмыгают туда-сюда разномастные туристы. Через реку ведёт внушительный автомобильный мост «федерального значения», с которого можно любоваться изгибами и перекатами бирюзовой алтайской красавицы. Эта железобетонная конструкция – первая в своём роде на Чуйском тракте.

Я зашёл в магазин и купил себе носовой платок. Лупите меня совковыми! Но я – дитё цивилизации, не могу срать под себя, и питаться травой! 7 7 Цитата из флэш-мультфильма «Магазинчик Бо» Ну, то есть, не хочу всю неделю сопли в кулак собирать. Ведь наверняка сопли собирать придётся, а?

Что ещё рассказать про этот густонаселённый, по алтайским меркам, пункт? Ах, да, отхожее место в Усть-Семе не супер! Но от постороннего глаза и ветра, которых почти нет, спасает…

Снова благородные виды Катуни, нависающие над ней серебристые утёсы.

– Было бы неплохо поселиться вон на том!

– Ага, построить себе домик, и поставить сортир на краю, чтобы дырка уходила прямо в пропасть!

– Это был бы номер…

Все согласны поселиться в любом месте по соседству с Катунью. От великой реки хоть и веет холодом, но также исходит сила, первозданная чарующая мощь. Не залюбоваться ею невозможно. Кто видел Катунь хоть раз, подтвердит. Тяжёлые пласты воды плавно перекатываются через выступы в твердокаменном ложе, с тугим усилием смещают друг друга; река тянется, как огромная струна, как жила голубой энергии – туда, в туманную даль, к ещё большим сибирским рекам и ледяным северным морям. Красивейшая исполинская Змея, воплощение древней магии и самых могущественных сил жизни. При всей видимой тягучести поток развивает большую скорость, поскольку перепад высоты от истока до устья – целых два километра!