Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

Тогда я повернулся к товарищу директору и сказал:

– Отчего же… Можем спеть.

Взял гитару из чьих-то приветливых рук. И чтобы не размениваться на мелочи, исполнил «Открытую дверь» «Гражданской Обороны». Как подобает. То есть, зверски проорал.

«Звенящей» я классически заменил на «свинячей». Последний пассаж, он же рык, – и в зале повисла минутная тишина. Потом один из преподавателей довольно грустно усмехнулся и воскликнул:

– Что б ты мне так экзамен сдавал!..

«К счастью, я уже на четвёртом курсе, вряд ли пересечёмся», – подумал я про себя. А вслух сообщил:

– Вы, наверное, слышали песни «Гражданской обороны» в лагере по ночам? Не могли не слышать… В общем, это был я!.. – реверанс.

Шоколадку и сок мы честно заработали. И улыбочки с ехидных лиц стёрли. Вообще пресекли все улыбочки.

Мы – группа Малявинского. Нас не убить.

Прошло несколько лет, в течение которых меня совершенно не тянуло на Алтай. Ни на Алтай, ни куда-либо ещё, где поверхность сильно отличается от горизонтальной…

Но вот Горы позвали меня. Наверное, у каждого человека, заболевшего ими, это случается по-своему. А может, всё происходит одинаково, я не знаю. Я тогда не понимал сам себя. Как я, проклинавший день и час, когда купил путёвку и повесил килограммы боли на спину, снова собираюсь вкусить дождь и грязь, холод и смертельную усталость!.. И более того – хожу по туристическим магазинам, присматриваю обувь и рюкзак, выбираю котелок и спальник… Кажется, я действительно не здоров.

Спортсмены говорят, что сила воли проявляется в тот момент, когда… заставляешь себя пойти на тренировку. Встать и пойти – туда, где боль, тяжесть, упорство… и снова боль. Я проходил и это, помню, как оно бывает. Часто вспоминаю слова тренера по рукопашке:

– Зачем вы сюда ходите? Здесь же бьют по лицу!

Он хитро улыбался, зная, что ни у кого из присутствующих нет на это ответа. Невозможно отличить волевое стремление от пагубного пристрастия, какого-то даже извращения и мазохизма, пока ты не найдёшь ответы в самом себе, не постигнешь внутреннюю философию этого… образа жизни. А когда вдруг осознаешь, он из образа становится Путём. Говоря в терминах походов, тропинка превращается в Путь.

…И снова пазик трясёт мои внутренности прочь от сибирской столицы. Мелькают километровые столбы, растворяются в сумерках таблички с заковыристыми названиями деревень и посёлков. Едем прочь от суеты, беготни, расписаний, отчётов и должностных обязанностей. От показной деловитости и неприкрытой алчности. От выдуманной и навязанной нам искусственной реальности города, в которой все обязаны играть роль послушных крыс в беговых колёсах.

…Я вздрогнул, разлепил веки и понял, что мы стоим. Брезжил рассвет, водителя на месте не было, и двери автобуса были распахнуты настежь. В них вползал густой и мокрый утренний туман…

Я прикинул, что это идеальный момент для моциона, и вывалился в белую рассветную вату. Очутившись на безлюдной улочке какого-то глухого посёлка, долго раздумывать не стал, пристроился к ближайшему дереву. Расстегнул ширинку… и вдруг поднял глаза вверх!

И увидел Их…

С тех пор я уже больше не расставался с Горами. Теперь я принадлежал Им.

В восемь вечера четверо обрюкзаченных туристов, с пока ещё городскими, «пятничными» рожами и с головами, засорёнными мыслями о работе, уселись на поезд до Бийска. Но очень скоро всё «старое» было забыто, в предвкушении горных дорог они начали веселиться и хохмить, слегка расшевелив неулыбчивых проводников, и даже поздравив их с подвернувшимся под руку Днём Железнодорожника. Коротали время за интеллектуальной беседой, и первой же темой стала, конечно, тема еды – несмотря на то, что мы теперь претендовали на звание «матёрых туристов», в полный рост готовых к тяготам походной жизни.

Само собой, как только делать стало нечего, встал вопрос: что есть поесть? Внезапно выяснилось, что о питании в дороге никто не позаботился, и настроение от похода сразу начало портиться…, но ненадолго, так как уже через час, в Бердске, добрые «мама и папа» (они же Людмила Степановна и Виталий Иванович) снабдили своих незадачливых чад, а заодно и других «бывалых походников» всем необходимым: картошечкой с малосольными огурцами и пирожками с луком-яйцом! Короче, нажрались все от пуза. Переход ко сну, исключая мелкие неприятные моменты – они, в основном, сводились к тому, что мы в вагоне не одни, и к тому, что Илюха сорвал рюкзаком плафон с лампы дневного света, которая начала мигать, – в целом прошёл успешно.

Прожжённые туристы легли на спальниках, а я, как самое изнеженное существо, мечтающее хоть как-то компенсировать недельный рабочий недосып, взял постель (да, бейте меня за это лопатами!)

Компенсировал я всего до часу ночи, поскольку в это «время Че» мне стал звонить братела Димьян. Он уже прибыл в Барнаул и должен был подсесть там к нам.

Наш поезд имел номер 601 и назывался «Новосибирск-Бийск». Купленный на него билет для брата находился у меня в кармане, а в нём русским по белому значилось: «Поезд 602, Новосибирск-Бийск». Мне по этому поводу как-то так таинственно заяснили в кассах, что я ни фига не понял. Типа, «поезд 601 одновременно является поездом 602…» – или я что-то упустил в их загадочной схеме? Да нет, обычное, вроде, дело: смена нумерации вагонов, смена нумерации вокзалов… «По всем вопросам – обращайтесь в джип». Старая присказка розлива 90-х, когда в предбаннике некоего ночного клуба «Бегемот» избивали моих студенческих корефанов, предлагая тем, кто не согласен, искать причину всех бед в каком-то неведомом внедорожнике за углом…

Итак, глубокой ночью, в полутора часах езды до Барнаула будит меня братишка Димьян, и говорит, что наш поезд №602 уже объявили, и в настоящий момент он САДИТСЯ на него, так что сейчас мы его улицезрим, конец связи! Я, борясь со сном и пытаясь сообразить, как такое возможно, стал выглядывать во все окна. Но узрел лишь непроглядную ночь и качающиеся в ней монструозные деревья. Тогда я слегка заволновался и начал метаться по вагону в поисках всеведущих проводников, но они, как всегда бывает в нужную минуту, полностью самоустранились. Матерясь и будя пассажиров, я стал дозваниваться до брата – но доблестный МТС, симку которого я приобрёл специально для путешествия, зарубил все потуги. Хвалёная «зона покрытия на Алтае» никак не распространялась на территорию перед столицей Алтайского края. На ум пришла фраза из сети: «Fuck MTS! Start to send this SMS!»