Безумная Муза - Отношения, которые я придумала. Часть II

– Тебя это всё не шокирует?

– Нет, не шокирует. Делай, что хочешь. Это твоя очередная фантазия обо мне. И какие фантазии будут в головах других клиенток – это их дело. Я не собираюсь включаться в эту БДСМ-игру. Я просто делаю то, что я делаю. Не хочу ярлыков. Я сам себе правило. Но я вот думаю: «лечить» женщин от сабмиссивности – это не то же самое, как лечить женщин от месячных?

От слов «я сам себе правило» сабмиссив во мне впал в абсолютный экстаз.

– В плане ведомости – да, то же самое. А в плане самоуничтожения – это реально надо. Там же несколько компонент. С ведомостью – встроенная женская потребность, пережатая современными взглядами на отношения, куча тараканов и внутренних конфликтов. А вот вторая потребность – «убей меня нежно», она нездоровая, на мой взгляд.

– Да, конфликт не в подчинении, а в самоотрицании, и в уходе ТОЛЬКО в сексуальную сферу.

– Уход в сексуальную сферу – потому, что даже в БДСМ считается, что игровое распределение ролей более здоровое, чем «по жизни». Вот такая штука как у меня с тобой – это реально из того же зоопарка, где единороги живут, эдакая «легенда»: говорят, что так бывает, что это – вершина возможного, но идти в такое страшно, лучше поиграться в сексе.

Мне было страшно рассказывать Ему всё, что творится в моей голове. Мне всё время казалось, что вот ещё немного, и после очередной моей снятой маски Он скажет мне: «И всё же ты гораздо более ненормальная, чем я ожидал, я не хочу больше иметь дела с тобой».

– Когда ты уже начнёшь себя принимать?!

Я снова выходила на новый уровень принятия себя. Вдруг поняла, что если я напишу, как я на самом делеЕго ощущаю, какие мысли эмоции возникают, я не рискну Ему это показать.

Я очень глубоко знаю эту тему, и что такое нижние кризы – это настоящее сужение сознания, уход в абсолютно виктимное поведение, знаю на себе, и ещё на куче людей. Знаю, что там огромная куча проблем, в которых никто не может помочь. Ни как с этим всем жить, ни как из этого всего выбраться. С точки зрения психологии это считается неисцелимым. С точки зрения психиатрии – перестало считаться расстройством и признано «девиацией» – флуктуацией нормы. И там, изнутри, очень хорошо видно происходящее в обществе, когда женщин всё больше несёт в доминантность, а мужчин – в сабмиссивность. Мне (и любой женщине!) регулярно пишут в соцсетях толпы мужиков с просьбой «будьте моей госпожой, готов на всё». В итоге женщины озлобляются и начинаю мстить. В этих секс-играх женщины по-настоящему жестокие и опасные, совсем без тормозов. А чистых Верхних мужчин уже почти нет. Мужики дружно пошли свитчевать: «Давай рулить по очереди». Ну или совсем в нижние…

– Ага, давай рулить по очереди. Твоя очередь – в следующей жизни, когда родишься мальчиком!

Я размышляла над тем, почему Он не хочет, чтобы я «навешивала на него ярлыки». И почему я навешиваю их на саму себя. Потому что для меня это – индульгенция. Так же, как «Гексли», например. «Посмотри, я не одна такая чокнутая, таких много, вон им даже название придумали! Значит, такой быть можно!» Ему же не требовалось «присоединиться к стае», чтобы дать себе разрешение быть таким, какой Он есть, и жить так, как Ему нравится. Он – сам себе правило.

– О! А давай я тебе в качестве терапии попытаюсь рассказ написать. О том, как я всё это воспринимаю (ох, пишу и уже страшно). А потом – под стол и не вылезу… Нет, не напишу. Ну нафиг. Через «прокладку» тематическую хоть как-то могу. А просто «я вижу и чувствую тебя вот так» – это треш.

– Однако та, которая под столом живёт и счастлива – явно твой кумир. Пиши свой треш. Хоть будет что-то интересное почитать.

– Но это же не про любовь тогда, это про моюлюбовь, мой чокнутый способ любить. Это прямо полная обнажёнка. Это про мой ненормальный взгляд на отношения. И на всё, что ты делаешь, и как я это воспринимаю. Это прямо очень глубоко и личное. Поэтому очень страшно. Хотя… Я же тут про работу типа! Тогда уж надо тебе честно продемонстрировать, какая я ненормальная. Чтобы потом «коты в мешке» не обнаруживались. А то опять же получается – обманываю. Думаю одно, а говорю другое. Потом опять каяться буду. Не, лучше уж сразу. Помирать – так с музыкой.

Каждый раз, когда снималась какая-нибудь маска, я думала «О ужас, теперь он знает про меня всё», а потом оказывалось, что под ней есть ещё, и ещё, и ещё. И каждый раз вот это чувство тотальной обнажёнки, и непонятно, как дальше общаться и смотреть в глаза… Наверное, поэтому я всеми силами избегала общения: ни мероприятий, ни бани, ни массажей, ни случайных встреч.

– Пять юбок, френч, чулки, подвязки, панталоны, печатки, чепчик и пенсне. И чепчик сняв, рыдая, причитает: «Я ж голая теперь совсем».

Я рассмеялась, прочитав эту яркую образную метафору.

– Кажется, твое авторское направление так и надо назвать – таракановедение.

– Давным-давно у меня была присказка: «любите своих тараканов, это – единственное, что отличает вас от других людей». Только тараканов назвать правильно и научно: внутренними конфликтами.

– Так оно теряет всякое очарование!

– Окей, давай снимем чепчик. Под которым ещё пять, как я догадываюсь… Сначала я хотела писать в третьем лице, так проще. Это как не смотреть в глаза, когда говоришь. Поэтому буду писать в первом.

Когда не знаешь с чего начать, начни с начала. Кстати, сам факт вот этой вот писанины – это тоже «часть» того, что мне нужно и важно, но что я не могу реализовать обычно. Мне важно быть открытой в своих чувствах, быть прозрачной в них. Так нельзя, так не принято, особенно женщине. При поступлении в универ я писала сочинение на тему «Правильно ли поступила Татьяна Ларина, признавшись Онегину в любви». Я не помню, что я написала, но помню, что писать было сложно – у меня не было однозначного ответа.

И так на каждом шагу! Все мои внутренние потребности непременно попадают под гриф «так нельзя, так не принято». Философия БДСМ стала единственным местом, где это было «принято», «можно» и «правильно», где я не отвергалась, а была «высоковостребованной» со своими странными потребностями.

А потом я прочитала твою группу с твоими статьями – тогда в самом-самом начале. Прочитала – и изумилась. Потому что резонировала каждая мысль, каждое слово. Настолько, что не верилось, что такое возможно.

Но ещё до этого случился тот первый массаж. На котором я была вся «деловая». Потому что не знала, как себя вести. Разделась – потому что мне «совсем даже не страшно». И мне было вполне хорошо. До тех пор, пока всё не закончилось, и ты не сказал: «Если есть желание, меня можно обнять». И это был мой первый шок. Я не поняла – это было разрешение?! Или предложение? Или распоряжение? Это не было приглашением, нет. Именно – то ли разрешение, то ли распоряжение. Первый эпизод, когда моя непробиваемая масочка оказалась пробита. И это единственное, что я помню с той встречи. Самое начало и самый конец – два момента, когда я растерялась, не знала, как себя вести, но изо всех сил старалась этого не показывать.