Владимир Власов - Чудо света

– А хотите мы с братом вам покажем место, где живет фея гор?

При этом она задорно улыбнулась и подмигнула Ивану.

Признаюсь, ее вопрос застал меня врасплох, я не ожидал от нее такой скорой и решительной атаки на меня и, кажется, смутился. Чтобы выиграть время и справиться с внутренним смущением, я спросил ее в свою очередь:

– А вы полагаете, что феи существуют на самом деле? Дина, продолжая улыбаться, воскликнула:

– Конечно же! Я несколько раз видела ее в горах. Она появляется совсем неожиданно, когда испытываешь какой-либо страх или требуется ее помощь. Однажды мы с братом поднимались на веревках по крутому карнизу, Иван страховал меня наверху и ничего не видел, а я оступилась и чуть не полетела вниз. И знаете, что произошло? Вдруг моя нога в воздухе уперлась во что-то мягкое, я посмотрела вниз и увидела женскую руку, которая поддерживала мою соскользнувшую со скалы ногу.

Я улыбнулся.

– Вот-вот, тогда Иван мне тоже не поверил. А один раз ночью в горах, когда я осталась одна в палатке, брат ушел собирать хворост для костра и долго не возвращался, мне стало страшно, я увидела фею и успокоилась.

Я опять улыбнулся и пожал плечами.

– Вы мне не верите? – спросила Дина и по-детски надула губки.

– Это все она выдумывает, – вмешался Иван, – с самого детства она морочила мне голову всякими сказками.

– А ты помолчи, – прервала она его нетерпеливым жестом и опять посмотрела в мою сторону, – так вы не верите, что в мире существуют феи?

Я, приняв серьезный вид, ответил:

– Как историк я должен верить во многое и не закрывать глаза и уши даже на кажущиеся невероятные случаи и события, а то можно так не услышать голос гигантов, которые нам вещают из глубины веков.

– Каких гигантов? – воскликнула удивленная Дина.

Я стал говорить о том, что имел ввиду Шопенгауэр в своих "Новых паралипоменах", а именно, что часто говорят о республике ученых, но не о республике гениев, с которыми дело обстоит так: один великан кличет другому через пустое пространство веков, а мир карликов, проползающих под их ногами, не слышит ничего, кроме гула, и ничего не понимает, кроме того, что вообще что-то происходит. А с другой стороны, – этот мир карликов занимается там, внизу, непрерывными дурачествами и производит много шуму, носится с тем, что намеренно обронили великаны, провозглашает героев, которые сами являются карликами, но все это не мешает тем духовным великанам, и они продолжают свою высокую беседу духов.

Говоря это, я совсем забыл о Динином вопросе о феях, но вдруг вспомнил о принце Фогельфрае, этом танцующем боге, который вдруг неожиданно появился над столом между Диной и мной. Он улыбнулся и подмигнул мне, возникнув совсем из ничего, как будто выпрыгнул из электрической искры. Крутнувшись над салатницей, он, подобно небольшому завихрению, пронёсся над столом, обернулся в мою сторону, сделал гримасу и исчез. Это продолжалось какие-то доли секунды.

Дина вдруг разразилась задорным смехом. Я с удивлением посмотрел на нее.

– Извините, – сказала она, – но мне показалось по вашему отрешенному виду, что вы только что из глубины веков вызвали этого самого гиганта.

"Так оно, по-видимому, и было", – подумал я, ответив ей улыбкой на шутку.

– Вы не ответили на мой вопрос, – сказала Дина, – но да ладно. Бог с вами. Хотите, мы с братом покажем вам место, где живет наша фея гор?

"С тобой я хоть на край света!" – воскликнул я в душе

– Коллега приехал работать, – вмешался отец Дины, – а ты его отвлекаешь всякими пустяками.

– Нет, нет, – запротестовал я, – мне бы хотелось очень осмотреть горы.

Я сказал "осмотреть", как будто горы представляли собой музейный экспонат или городские достопримечательности. Дина опять залилась задорным смехом.

– Профессор, – обратилась она ко мне, – а вы когда-нибудь занимались альпинизмом?

– Нет, – признался я, – но я думаю, что это не такое сложное дело, во всяком случае, не сложнее истории.

На этот раз вместе с Диной рассмеялся и Иван.

– Хорошо, что-нибудь придумаем, – сказала она, – будьте готовы ближайший week-end провести с нами в горах.

Я по-пионерски поднял руку над головой и торжественно пообещал:

– Всегда готов.

Вернувшись в гостиницу, я долгое время не мог заснуть. Куда бы я ни посмотрел, всюду мне казалось, что вижу Динины глаза, чуть насмешливые и озорные. Как это бывает с человеком, который долгое время смотрит на солнце, а потом ему даже при сомкнутых веках видятся солнечные круги. И я сразу же понял, отчего это происходит, ибо в моей душе взошло солнце и осветило лучезарным светом все ее уголки.

Рано утром за мной в гостиницу заехали на машине Иван с Диной.

Потом мы около двух часов ехали по дороге, ведущей к Эльбрусу.

Оставив машину на стоянке одной туристской базы и нацепив альпийское снаряжение, мы двинулись в горы. Светало. По дороге нам встречались небольшие группы, идущие своими маршрутами. Меня все больше и больше охватывало блаженное чувство приобщения к чему-то великому, как будто я вдруг увидел перед собой цель, кото рая нас всех объединяла, мне так и хотелось им крикнуть словами поэта Новалиса: "Так куда мы идем?", чтобы получить ответ: "Все туда же – домой". Мы поднимались все выше и выше. Под нами стали проплывать ущелья и бездны, и я, заглядывая в них с содроганием, вспоминал ницшеанскую мысль: "Нет прекрасной поверхности без ужасной глубины". Далеко справа на горизонте белела освещенная солнцем вершина Эльбруса. Впереди меня шли Иван и Дина, привыкшие к острому, разряженному воздуху, к зимним вылазкам, ко льду и горам, и вдруг я почувствовал себя окрепшим, подобно Будде, озаренному просветлением. Как будто пелена спала с моих глаз, и я проснулся, ощутив вдруг мир так ясно, что мне стало резать глаза. Мы шли к солнцу, и оно, поднявшись над горами, указывало нам путь.

На маленькой площадке мы сделали привал, шутя и смеясь, выпили немного чаю из термоса, а затем Иван объявил, что начинается самый трудный участок нашего пути. Мы сцепили друг друга веревкой, Иван пошел впереди. Дина страховала меня сзади. Мы стали подниматься по почти отвесной стене. Впервые в жизни я ощутил необычное состояние, близкое к отчаянию. Мне постоянно казалось, что если я сорвусь в бездну, то увлеку за собой их. Я быстро уставал, и они давали мне время отдыхать, но от отдыха на отвесной стене у меня сосало под ложечкой. Не знаю, был ли это жуткий страх или все люди испытывают подобное чувство полу невесомости, очутившись над пропастью.

Когда мы выбрались на карниз, я с ужасом подумал: "А как же мы будем спускаться?" Иван похвалил меня, спросив, в самом ли деле я впервые поднимаюсь в горы. Я молча кивнул головой и подумал: "Если бы не присутствие Дины, вряд ли мне удалось бы взять это препятствие".