Кирим Баянов - Babylon

– Все бегут, бегут, а он им светит…

– Нет. Я не думаю, что это правильно… С другой стороны, в России много незаселенных территорий, где можно разместить столько народу… А вообще, те, кто рассуждают так – молодые бойкие люди – что если ты живешь в каком-то городке, в провинции, то надо оттуда бежать в Москву, скажем, или в Киев, потому что в их родном городе нет перспективы, на мой взгляд рассуждают довольно близоруко. Конечно, если вы убеждены, что покорите Москву или Киев – то естественно. Но… конечно, если вы ничего больше не умеете делать, кроме как работать в банке клерком или экономистом, то в любом городе вы не достигнете больших успехов и останетесь этим клерком или экономистом. Где больше денег? Само собой, в столицах. А если вы умеете делать что-то очень хорошо или делать что-то, что другие не умеют, тогда вы достигнете успеха даже в своем маленьком периферийном никчемном провинциальном городке. И потом к вам сами придут и все дадут, как говорил Воланд. Просто делайте свое дело хорошо, и вы увидите, что не зря старались. Поэтому я не вижу в таких бойких молодых людях, которые рвутся из провинций в Москву, силы добиться результата, я вижу в них молодых людей, которые стремятся отыскать перспективу в будущем. А это не одно и то же.

– Возвращаясь к позициям в политике, ваша ясна. Интересно, какие у остальных? Если вкратце…

– Если вкратце. Не думаю, что они отличаются от моей у Мии. У Рика нужно спрашивать. А позиция последней из нас не отличается от моей тем, что она будет в точности отстаивать национальный интерес своей страны, как и я. Но это вовсе не значит, что наши политические взгляды каким-то необъяснимым и непонятным образом влияют на наши отношения между нами и тем самым уродуют книгу. «Призраки» лишены каких-либо политических взглядов и разногласий. Их там нет. Потому что взгляды литературы и всего искусства выше дрязг и ругани, сопутствующих власти и меркантильным интересам национальных групп. «Призраки» – это ненационалистическая пропаганда или нечто льстящее людям с такими взглядами. Не льстящее никому. И ни разу, ни одной частности, ни одного намека, ни одной даже мысли об этом в произведении нет.

– А к черту эту форматность! Что б у них глаза на лоб повылазили, крысы канцелярские! Выдра под шляпкой с расчехранными патлами и мушкой на левой щеке, стерва старая! Это я не вам… Пусть или берут всё, или не берут ничего! Потому что я не знаю, что вырезать, а что оставлять… Мое почтение…

– И вам будьте здоровы.

– Вот вам моя рука…

– А вам моя…

– Рад был. Рад…

– Честно говоря, я впервые приезжаю в незнакомый мне город, чтобы встретиться на незнакомой мне территории с незнакомым человеком…

– Ну, за неимением других предложений, согласитесь, мое – самое выгодное. К тому же от Мелитополя до Севастополя рукой подать…

– Ваш город мне очень понравился. Такое впечатление, что очутился в Балаклаве. Одна улочка с рынком вообще точно такая же, как бывший рынок на Острякова. Я, было, подумал, что проспал и приехал обратно. В Севастополь…

– Да уж…

– А бывало что-нибудь мистического в жизни? Связанного с книгой?

– Случалось со всеми. Акеми, например, говорит: «Иду себе по дороге. Не спешу, гуляю. Слышу, мне кто-то сигналит, а я себе дальше иду, попой на шпильках виляю. Думаю, кто ж это мне там сигналит. Поворачиваюсь, а за мной грузовик, оказывается, все это время ехал полметра в минуту». Мой одноклассник Дмитрий Косычев, – тоже «Д» как видите, – спас мне жизнь, выдернув за руку из-под летящей на шоссе машины. Иначе бы я сейчас не сидел здесь с вами, распивая чай и не рассуждал о том, что же такое метафизическое влияние и какие у него связи с космосом. В лучшем случае сидели бы вы у меня рядом со Стивеном Хоккингом… Много вещей было. Не будем вспоминать. А Мия, кстати, чтоб вы знали, тоже красива. Просто у неё уже есть муж. И я надеюсь, вы не принимаете мой ответ относительно Анэстэйши всерьез. Потому что все-таки это гипербола на, мягко говоря, обобщенный вопрос.

– Ну уж, как вышло. «Ладно», как говорил Олдмэн в «Дракуле». No more вопросов. Сейчас расслабимся… Как вам это? Э-э? Э-э?! Смотрите, что у меня есть…

– Не-е-ет, я не буду…

– Как нет? Смотрите, какие соблазнительные формы. А содержание… Сама ясность!

– Я не пью водку.

– Ну что за детскости… Я же для всех старался. Кристальное содержание. Форм изящность. Какой графин, а?! Стопки, натертые до блеска. Из коллекции, между прочим, «Венеция»…

– Нет, я не буду… Вы не представляете, как мне потом будет плохо. Даже от одной стопки. У меня желудок не принимает водку. Никакую. Это не мои эстетические предпочтения. Это физиология… Градус не принимает такой. Мне в буквальном смысле будет плохо от одного глотка…

– Да от одного глотка ничего не будет. Давайте… Я наливаю.

– Нет.

– А за патриотизм? Водка национальная гордость… А ради всех россиян?

– Ладно… Но только из уважения к национальной гордости и россиянам. Покажите мне сразу, где тут у вас туалет. Буду блевать…

– А что ж вы пьете тогда?

– Всё. Кроме водки и виски… Кальвадос, коньяк, джин, абсент… ром, вермут, бренди. Херес, пиво, сидр. Кока-колу… малиновый сироп. Только не водку…

– Был у меня где-то ликер…

– Мятный?

– Черти его знают… сейчас поглядим… все должно быть под рукой. Говорил же. Бабы чертовы… нет. Кажись, вам не везет сегодня… Бальзам.

©2015 Акимушкин, «Stop»

***

– …А скажите на милость, зачем так режиссеров отлупили кулаком по столу. Для словца? Ведь кому, как не вам, известно, что фильм – не книга. Знаете, чем отличаются?

– Знаю! Знаю, чем отличаются… Я скажу. Книга отличается от фильма тем, что автор может дать очень много пояснений относительно происходящих событий. А в самом фильме это сделать сложно. Разве что за кадром главный герой станет зачитывать текст и сам фильм тогда будет от первого лица. Таких фильмов очень мало, и они сложны в исполнении. Как можно дать пояснения событиям в фильме без закадрового текста? Очень просто: это обстановка, детали, символы, природа, окружение, сама среда и даже пленка на которую записывают. Звуковые и музыкальные эффекты. Это всё намек, саспенс. То, что делают японские кинематографы. Если вам не нравятся японские фильмы – а они не нравятся многим европейцам, американцам и русским – тогда, извините. Что остается режиссеру для того, чтобы пояснить события в фильме? Очень немногое. И в основном он может это сделать в самих диалогах. А это не всегда красиво выглядит. Такое мы видим в том же «Мнемонике». За это и отлупил. Смотрит его какой-нибудь господин старпом, который все фильмы называет жвачкой для мозгов и видит, и слышит все диалоги, и думает: «Либо я дурак. Либо фильм такой…”. А смотрю его я в свои двадцать… и думаю то же самое. Но когда смотрю в шестнадцать – думаю: «Ничего так. Здорово. Блестящая плеяда знаменитостей вокруг Ривза и Молли… Но что-то мешает мне. Не пойму что». Отсутствие того, о чем я уже упоминал. Режиссер не любит работать с атмосферой. А она… и есть этот фильм. Мне страшно подумать, что я буду думать о нем, когда мне стукнет столько же, сколько тому старпому. Я ни в чем его не упрекаю и не иронизирую. Просто, зачем тогда смотреть фильмы, если все они жвачка для мозгов. Правда? Ведь художественные фильмы снимают не для частных детективов и прокуроров. Для них есть «детективные» фильмы…