Виктор Рубцов - Серые птицы на белом берегу. Народный роман

Познакомились они почти случайно на пляже. Стройная, гибкая, осыпанная жемчужинами водяных капель, выбегала она, разбивая разноцветную гладь моря, на горячий песок и улыбалась от удовольствия и ради вежливости своим родственникам, отдыхавшим невдалеке от Мухина. Тот любовался свежестью и красотой юной женщины, которая грациозной походкой проходила мимо него и словно посылала ему свои болюсы невидимой, но зажигательной энергии. Мухин испытывал их внутренний огонек, и ему хотелось резко встать с песка и подойти к незнакомке. Но он стеснялся ее родственников – мужа и жену. Они уже немного раздражали его своей неподвижностью – погода была прелесть, вода в море теплая, а чета два часа к ряду лежала под волновавшимся от легкого «афганца» – горячего и сухого юго-восточного ветра – тентом, цвета хаки, и не обращала на море никакого внимания. Мухину это было непонятно – как можно, лежа на берегу Каспия, не видеть его красоты, не восторгаться ею, не наслаждаться всей этой прелестью еще не знойного июньского дня? Не понимала этого, как показалось Мухину и их родственница – та самая стройная молодая женщина, приглянувшаяся Мухину и не раз пытавшаяся затащить этих тюленей в воду.

Но вот, покончив с книгой, вылез на свет божий тюлень-самец. Повел затекшими плечами и, бросив книгу на коврик, медленно направился к воде. Постоял с минуту на камне, словно на чьей-то большой и горячей голове и, видимо чувствуя, как она обжигает подошвы ступней, осторожно окунул одну ногу в прозрачную и искрящуюся воду. Потом ступил другой ногой и направился по пологому и мягкому от пушистых желтых водорослей дну к гряде валунов, похожих на былинных богатырей. За ними начиналась глубина. Понравившаяся Мухину молодая женщина стала тормошить своего знакомого-родственника, ликуя от того, какая теплая и чистая вода. И через минуту они бежали по направлению к валунам, разрывая своими ногами легкие, гладкие волны. Мухин встал с песка и пошел к воде. Спокойно и уверенно. Дошел до гряды и на глазах молодой женщины красиво нырнул с черного, лоснящегося валуна под воду. Проплыл под ней метров тридцать, словно большая и сильная рыба, – плавал он хорошо, – вылетел над водой и пролетел над ней баттерфляем еще столько же, потом закачался в кроле.

А молодая женщина не умела толком плавать. Ее тянула к себе и пугала глубина. Как завороженная, смотрела она в море, на уплывающего вдаль Мухина. Когда он вернулся, пофыркивая от удовольствия, она мило и приветливо улыбнулась ему. А он в свою очередь спросил ее – чего не плаваете?

– Там глубоко! – с кокетством ответила она.

Ему это естественное кокетство понравилось. И она почувствовала, что нравится незнакомцу. Чета тюленей-родственников уже вернулась на берег и готовилась к завтраку. Мужчина достал из сумки темно-зеленую литровую бутылку портвейна. Откупорил пробку и налил содержимое в эмалированную кружку.

– На, Кать!

– Фу, убери эту гадость! Не можешь без нее!

– Ничего ты не понимаешь, после воды в самый раз,– не согласился тюлень-самец и забулькал, проглатывая бурую жидкость. – Во, теперь порядок! Можно загорать дальше.

Родственница и Мухин шли к их лежбищу, уже успели познакомиться.

– Эй, валяйте сюда! – пригласил их самец-тюлень. – Завтракать пора.

– Пойдемте, позавтракаете вместе с нами! – предложила Лена.

– Неудобно как-то! – Замялся Мухин.

– Да пойдемте, пойдемте! – Потянула она его за руку.

Вот так они и познакомились поближе. Жевали бутерброды, запивали сладковатым, дешевым вином. И разговаривали, разговаривали, словно не могли наговориться за всю предшествующую жизнь. Тюленю-самцу импонировало, что Мухин даже раньше его, как выяснилось в разговоре, приехал на строительство секретного объекта. Работал по шестому разряду сварщиком-универсалом, да к тому же и слесарить умел. Свой в доску парень. И Тюлень-самец сразу перешел с ним на «ты».

– Ты, я вижу, наш человек, парень что надо. А почему один?

– Да так, помялся Мухин.

– Понимаю! – заулыбался тюлень-самец. – Свободой дорожишь. Свобода – это, брат, хорошо! – сказал он с чувством, словно сожалея о чем-то большом и несбыточном.

– Ну-ну, разговорился!.. – стала одергивать, сразу подметившая эту интонацию в голосе мужа, тюлениха. – Что к человеку пристал? Закусывай, давай, а то уже красный сидишь!

– Фу ты! Ну что за мамочка! Слова сказать не даст. Слушай, Николай, а ты рыбалку любишь? Нет? Да ты ни разу, видать, на крупную кефаль не ходил. Ночью с огнем – у, как прёт, дура! – сама на острогу лезет! В прошлом году – вот таких (широко раскинул он руки) пять штук за час взял. Во, брат, скажу тебе, путина! И никакого рыбнадзору, наваливай, пока лодка выдержит. Ну и зрелище как в допотопные времена! Глядишь – факелы и мужики огненно-красные над фиолетовой с багровыми отблесками бездной моря, словно апостолы. Ух, аж дух захватывает. А рыбы, рыбы! Переливается чешуей в отсветах факелов. Живое чудо! Хочешь, сегодня в ночевку сходим?

Мухин как во сне слышал этот полубред тюленя-самца и с прищуром, чуть лукаво, смотрел на Лену. Она нравилась ему все больше. Он пьянел от ее свежести и близости, от раскованности и естественности – как ему казалось.

Тюлень-самец, уже слегка захмелевший, разлил вторую изумрудную литровку и, заметив состояние молодых, засмеялся.

– Что, влюбились сходу? А почему бы вам не пожениться? Ленка вон холостякует, и ты, как я вижу, один!

– Ну, Иван Сергеевич! – покраснела Лена, скажете тоже. Первый раз увиделись, а Вы сватаете…

– А какая разница! Я вот за своей контрой два года ухаживал, изучал как под микроскопом. А что толку! – в это время жена шлепнула его ладонью по полной и широкой спине.

– Вот видишь, тиран в лифчике! – попытался сострить он и получил уже более внушительный шлепок.

– Ладно, ладно, извиняюсь! Беру свои слова обратно. Но тебе, брат, скажу, жениться надо сразу – как понравилась, так и лови! Сдружитесь, притретесь потом.

– Пойдемте лучше купаться! – вставая, предложил всем Мухин и, не дожидаясь компании, направился к воде.

– Вот, деятель! – кивнул ему вслед тюлень-самец, – знает меру! А я думал он проще! Не, Ленка, не выходи за него. Горя не оберешься потом.

– Да ладно тебе, дядь Вань, чего зря каркаешь.– Обиделась Лена, встала и пошла вслед за Мухиным.

– Фу, фу, фу! – закривлялся ей вслед тюлень-самец. И выпил еще полкружки. Икнул, почувствовав, что больше не идет, и склонился на бок, подкатываясь к самке – тюленихе.

Мухин дошел до гряды, сел поверх валуна, обнял колени руками и положил на них сверху подбородок, засмотрелся вдаль.

Из-за кривой линии горизонта, где море и небо сливались воедино, как из другого мира, выплывал еще смутно вырисовавшийся корабль.