Виктор Дьяков - Никто не хотел воевать

И этот москаль сразу не понравился Галине Тарасовне, впрочем, как и она ему. Пока ждали бригаду по установке счетчиков, Галина Тарасовна о многом переговорила с хозяином квартиры. В ходе того разговора и выявилась та разница в ментальности меж «хохлами и москалями», хотя изначально Галина Тарасовна собиралась говорить всего лишь о том, чтобы хозяева зарегистрировали их на этой жилплощади:

– Нас участковый уже задолбал. Говорит, раз вы здесь не зарегистрированы, то и не имеете права проживать. Понятно, что он просто хочет, чтобы мы ему заплатили. Но для нас это слишком накладно. Я говорила с вашей сестрой по этому поводу, но она ссылается на вас, говорит, что вы против, – попыталась, что называется «поставить вопрос ребром» Галина Тарасовна.

– Да, я против. Но если вы хотите, чтобы все было по закону и участковый бы к вам не прикапывался, давайте заключим официальный договор, и тогда мы вам будем сдавать квартиру официально, с налоговыми отчислениями. Только, сами понимаете, платить-то по факту вам придется больше, – хозяин издевательски улыбнулся, явно давая понять, что вопрос с участковым его совершенно не касается, и квартиросъемщики должны его решать сами.

«Проклятый москаль», – подумала про себя Галина Тарасовна и демонстративно оборвала разговор. Впрочем, вскоре приехала бригада по установки водосчетчиков, и хозяину тоже стало не до разговоров.

Решение вопроса с участковым стоил Прокоповым еще пары тысяч рублей в месяц. Все эти траты вкупе с учетом инфляции ставили крест на самом главном – накоплении достаточной суммы для покупки своего жилья в Москве. Хотя в глубине души Галина Тарасовна осознавала, что даже если бы не было этих дополнительных трат, инфляции, даже если бы они не потратили впустую деньги на учебу сыну, даже если бы экономили на всем, вплоть до еды… Даже тогда вряд ли бы им удалось накопить денег на квартиру – жилье в Москве было просто запредельно дорого. Черной завистью завидовала она москвичам, которым жилье здесь досталось по наследству, завидовала московским пенсионерам, которые имели немалые социальные льготы по оплате жилья, бесплатно пользовались общественным транспортом и т.д. Местные пенсионеры имели возможность вполне достойно жить в этом невероятно дорогом городе. Увы, она, даже выйдя на пенсию, всеми этими льготами пользоваться не могла, ибо имела курскую прописку и ей они не пологались, и за все приходилось платить сполна.

Сын с мужем пришли с рынка как обычно после восьми вечера. Так же как обычно они были основательно вымотаны. Ведь это только со стороны кажется, что стоять за прилавком дело нетрудное. Но Галина Тарасовна хорошо помнила, как она сама уставала к концу рабочего дня на этой «легкой» работе, куда сильнее, чем потом, в гостинице. Здесь в Москве она не раз с ностальгией вспоминала свою кабинетную маркшейдерскую работу. Она сидела в конторе и занималась оформлением документации. Зарплату получала небольшую, но то была именно женская нетяжелая работа, на которой она бы без лишней затраты нервов и здоровья досидела бы до пенсии…

Михаил Николаевич едва вошел сразу поинтересовался:

– Ну, что Галя, что-нибудь выяснила, позвонила в Киев?

Леонид прошел в свою комнату включил компьютер, вышел и интернет, чтобы успеть до того, как мать позовет его ужинать, проверить свою электронную почту. Увы, никаких писем ему не поступило.

– Лень, опять не успел прийти, сразу свою шарманку включил. Иди, хоть руки перед едой сполосни, – раздался недовольный голос Галины Тарасовны.

Леонид со вздохом «усыпил» компьютер и пошел в освобожденную отцом ванную. А Галина Тарасовна, накладывая в тарелки ужин, «отчитывалась»:

– Позвонила я Валере, обещал узнать, но предупредил, в Донбассе сейчас такой бардак, что трудно понять, кто и откуда стреляет. Садитесь, сегодня картошка с мясом.

Михаил Николаевич нахмурился, услышав что жена все-таки вняла совету сестры и позвонила Чмутову. Естественно, он очень болезненно воспринимал их любые контакты, даже сейчас, когда старая любовь, что называется, быльем поросла.

– Да чего он узнать-то может, в Киеве сидя? – Михаил Николаевич отодвинулся, пропуская сына, ибо кухня была стандартной советской, то есть очень маленькой, тесной даже для двух человек, а тут собрались сразу трое. – Я на рынке с нашими мужиками поговорил. Они говорят, что этому бардаку скоро конец. Слава Богу, на Украине президента избрали, и он на Донбасс всю армию двинет. Вроде в Славинске и отморозков наших и Стрелкова с его бандой там же и кончат. Тогда и узнаем, что и с домом, и со Стефанией Петровной…

За более чем десятилетнее пребывание в России Михаил Николаевич Прокопов, хоть и стал ее гражданином и являлся русским по крови, но большая часть жизни, проведенная на Украине, даже советской давала себя знать. К тому же посмотрев, как живет русская провинция в постсоветское время, он превращения Донбасса в такую же русскую провинцию не хотел.

– Ой, когда это будет-то? А если мама в срочной помощи нуждается? У меня сердце болит, ведь там каждый день убивают да ранят и все больше случайных людей, – Галина Тарасовна говорила со «слезой» в голосе.

Михаил Николаевич как начал есть, так более уже ничего не собирался говорить, словно целиком сосредоточился на процессе поглощения пищи. Зато вдруг заговорил до того по приходу не сказавший ни одного слова Леонид:

– Не только это говорили мужики. Они еще говорили, что в украинской армии совсем никакого порядка нет, там все уже давно разворовано, и воевать никто не умеет, – сын сразу дал понять, что не разделяет точку зрения отца, на положение дел на их малой родине. – А добровольцы из России, что со Стрелковым пришли все воевали, кто в Чечне, кто в Приднестровье, кто в Южной Осетии. А с украинской стороны никто пороха не нюхал…

Чувствовалось, что Леонид, не служивший в армии, с явным пиететом относится к тем, кто владел этим самым «боевым опытом».

– Да провались они там все и те и эти! Что ж нам теперь из-за них и в свой дом не поехать, про мать родную узнать нельзя? Господи, только бы с мамой ничего не случилось, и дом наш уцелел, и скорей бы все это кончилось, – Галина Тарасова подала на стол чай.

– Нет, мам, скоро это заваруха не кончится, – Леонид взял, поданную матерью чашку.

– Если в армии порядка нет… тогда да, тогда всю донецкую борзоту и бандитов не унять, тем более, что отсюда им подмога идет, – быстро словно флюгер при дуновении ветра переменил свое мнение Михаил Николаевич – таким он был по жизни. Но тут же он нашел и причину бардака в украинской армии. – Это такие как твой Валерка армию до ручки довели, раз не могут справиться с пьяными архаровцами, что из забоев вылезли,– Михаил Николаевич, как бывший маркшейдер, всегда свысока относился к простым шахтерам, рубившим уголь в забоях.