Елена Здорик - Цветок с коротким стебельком. Рассказы о жизни и любви

В суете ожидания гостей представление Оли родителям вышло скомканным. Митя сказал:

– Мам, пап, это Оля. Моя невеста.

Родители переглянулись, улыбнулись, пригласили пройти в комнату. Потом Митя распечатывал для Оли курсовую, помогал носить на большой обеденный стол богато украшенные блюда. Оля тоже рвалась помогать, но Митя вручил ей семейный альбом с фотографиями, и она с удивлением и восторгом его листала.

Компания подобралась шумная и весёлая. Раньше всех, ещё утром, явилась Катя – рыжеволосая толстушка маленького роста, но с большими талантами. Именно она (с помощью мамы) приготовила шикарный стол: заливные корзиночки с грибами, несколько по-царски украшенных салатов, деликатесы из морепродуктов, канапе с лососевой икрой, а на горячее – стейки запечённой сёмги с соусом тартар и индейку, фаршированную грецкими орехами. Не остался в стороне и отец: вконец разомлевшие гости не уставали нахваливать его вишнёвку годичной выдержки. И как венец этого благолепия в конце трапезы мама под аплодисменты гостей водрузила на середину стола торт собственного приготовления «Птичье молоко».

Все сошлись на том, что празднование дома хоть и хлопотно, но имеет неизъяснимую прелесть – поскольку без помпезности, без чужих людей получилось очень душевно.

И, конечно же, юбилярше надарили ворох подарков. Коллеги преподнесли аэрогриль, двоюродные сёстры – абонемент в театр на сезон, подруги детства – искусно вышитую шёлком картину в раме. Всё это маму чрезвычайно обрадовало. Открыв коробочку с подарком мужа и сына, именинница зажмурилась и ахнула:

– Боже мой! Серьги! С бриллиантами! Мне! – она даже прослезилась от радости. – Какая красота!

Мама рассматривала бриллианты, и все восторгались, до чего же красиво играют камни.

– Надо бы надеть, – подсказала двоюродная сестра.

– Уши не проколоты, – улыбнулась мама.

И все принялись разглядывать серьги на свет, а бриллианты переливались волшебными огоньками. Рядом с мамой стоял папа и тоже весь светился, что тот бриллиант…

Было уже десять часов вечера, когда гости ушли. Митя собрался проводить Олю до трамвая. Мама удивилась:

– Ничего себе жених! Всего-то до трамвая!

Чувствовалось, что Оля маме понравилась. Митя с Олей переглянулись.

– Мам, я Андрею обещал помочь с химией. У него всё плохо, а завтра семинар.

– А, ну иди, коли так, – рассмеялась мама. – Дружба – святое дело.

Митя возвращался домой за полночь. Со двора увидел, что в кухонном окне горит свет. «Странные такие, – подумал Митя, – ведь попросил меня не ждать. Что я, маленький?» Но непонятное волнение вдруг заскребло: не стал вызывать лифт, прыгая через ступеньку, долетел до четвёртого этажа. Порылся в карманах. Так и есть – ключи забыл. «Вот я олух! Поэтому родители и не спят!» Прерывисто дыша, Митя тихонько постучал. Отец открыл дверь сразу, будто стоял в шаге от неё. Он приложил палец к губам, давая понять, что мама уже спит, а сам прошёл на кухню. Митя потянул носом воздух, снял кроссовки и последовал за ним. Освобождённый от упаковки аэрогриль уже стоял на подоконнике. Посуда была вымыта. Отец сел у окна. Митя прикрыл за собой дверь, спросил:

– А что за запах? Валерьянка, что ли? Что у вас тут случилось?

– Представь себе, у мамы серьги пропали, – отец закурил сигарету.

– Как пропали? Вы искали?

– А ты как думаешь? Конечно, искали.

– Пап, ну как такое может быть? Все же свои!

– Вот именно! – согласился отец.

– Пап, ты два месяца не курил! – Митя попытался отнять у отца сигарету, но тот отвёл его руку.

– Знаешь, тут впору напиться до смерти. Подарил, называется, жене подарок. В кои веки.

– Пап, может, ещё найдутся! Надо вспомнить, кто последний их держал в руках.

– Да мы вспоминали, Мить. Что тут вспомнишь? Столько людей, шум, гам. Мама сказала, что она их на скатерть положила, перед тем как танцевать идти. А кинулась искать только когда гости ушли и мы с ней стали со стола убирать.

– Мама очень расстроилась? – Митя присел на стул у стола, налил себе воды, выпил.

– Не то слово, – отец затушил окурок. – Не столько из-за серёжек, сколько из-за того, что в нашем окружении оказался вор. Она раз пять содержимое мусорного пакета перебрала, всё не могла поверить, что серьги кто-то намеренно увёл.

– Я представляю, пап. Она не может ни на кого подумать.

– Ей завтра рано на работу, я её еле успокоил, валерьянкой пришлось поить. Только уснула.

– Ужасно неприятно, пап. Как людям верить? Кому вообще верить, когда близкие… – Митя вздохнул: – Пойдём спать. Может, найдутся ещё.

– Аэрогриль завтра придумаю, куда поставить. Там провод слишком короткий, – отец поднялся, вымыл пепельницу и пошёл в спальню.

Ночью Митя не спал, ворочался с боку на бок, вспоминал. Полгода назад, весной, в прошлом учебном году, он стал свидетелем приватного разговора двух преподавательниц на кафедре фармакологии. Сидя за столом, листал содержимое толстой папки, пытался выбрать тему курсовой работы и никак не мог остановиться ни на одной. Те, которые ему нравились, были заняты – в списке напротив них стояли фамилии его однокурсниц.

– Представьте себе, – донеслось от преподавательского стола, – я только успела похвастаться девчонкам новой помадой. Дорогущая. И цвет… Давно такую искала. Мне её подруга из Японии привезла, – рассказывала коллеге Вера Ильинична, рыхлая, неопределённого возраста старая дева.

– И что? – оживилась худощавая девица, появившаяся на кафедре совсем недавно, в начале семестра.

Вера Ильинична развела руками:

– Тю-тю помадка-то.

Митя обернулся и увидел, как эта новенькая невольно потянулась к своей сумочке:

– У вас тут воруют?

– До этого случаев не было, – расстроенно вздохнула Вера Ильинична. – Вечно со мной что-нибудь происходит. Мама была права. Я – тридцать три несчастья.

– Ну, погодите, может, Вы сами её куда-то машинально положили и забыли. Давайте поищем хорошо, может, закатилась куда-нибудь. Как она выглядит?

– О, такой помады ни у кого нет. Если я увижу её, сразу узнаю. Футлярчик бордовый, бархатный, и сбоку малюсенькое зеркальце. Два в одном, понимаете? Зеркальце носить не нужно, – она сказала это так значительно, как будто вес среднестатистического зеркальца равнялся по меньшей мере весу чугунной сковороды.

Новенькая сочувственно покачала головой:

– А Вы хорошо смотрели? Везде искали?

– Искала… Что обидно, вышла-то всего на пять минут.

– А кто в кабинете был? – не унималась новенькая.

– Да были тут девчонки. Темы выбирали.

– Вот! – торжествующе воскликнула худощавая. – Это зацепка. Не сто человек же здесь было. Завтра поговорим с девчонками. Это им не шуточки! Скажем, если не вернут, пойдут на ковёр к декану факультета.