Лори Лютер - Посталкогольные страхи

– Привет, Алекс, – начал он, как всегда, весело, – звоню узнать, как у тебя дела, а именно: куплены ли билеты на нашу с Лерой свадьбу? Она волнуется, что ты про нас забыл, а я ей говорю: такого не может быть! Алекс никогда не пропустит такое событие! И хотел обговорить с тобой плей-лист.

– Эм… Оскар… – Алекс замялся, потому что отказывать друзьям всегда неприятно. Оскар изменил тон на беспокойный:

– Ой-ой-ой, мне не нравится твоя интонация, неужели Лера была права? Пожалуйста, не говори, что она была права, ты же знаешь – я это ненавижу.

Алекс набрал побольше воздуха.

– Я… я не смогу поехать, мне очень жаль.

На том конце линии воцарилось недолгое молчание. Потом Оскар, который знал Алекса много лет и явно удивился нестандартному ответу, спросил:

– Погоди, как это не сможешь? Что-то случилось?

– Да, – признался Алекс. – В семье проблемы, нужны деньги, а босс готов меня уволить за так. Чтобы играть на вашей свадьбе заграницей, мне придется, как минимум, брать примерно четыре отгула, а в моей ситуации… в общем, я правда не могу.

Оскар помолчал ещё немного.

– Что-то тут не так. Что-то с Ником? – догадался он.

– Да, – прямо ответил Алекс.

– Сколько денег ты потеряешь, если не выйдешь четыре дня?

Алекс назвал приблизительную сумму.

– Ого. Хм… у меня есть решение, только пусть оно останется между нами, окей?

– Говори, я хотел бы видеть решение.

– Я возмещу тебе убытки за эти четыре дня и даже куплю билет на самолёт туда-обратно. Свадьба через две недели, всё распланировано, и ты, между прочим, уже дал согласие. Я не хочу расстраивать Леру, ты же понимаешь как женщины относятся к свадьбе? Если салфетки на столах будут не цвета фуксии, а фиолетовые, то всё – слёзы, сопли, праздник испорчен. Не подводи меня, Алекс.

У Алекса в груди образовался ком. Взять с Оскара деньги? Отпроситься на четыре дня? Виктор всё равно сожрет со всем дерьмом, даже если он назовёт вымышленную причину своего отсутствия. Он не поверит.

– Скажи своему боссу, что тебе нужно отвезти Ника на лечение, – сказал Оскар, будто читая его мысли.

– Я как раз отвозил его на прошлой неделе, и Виктор знает эту ситуацию. Он не идиот. А это просто свадьба, Оскар.

– Просто свадьба? Я думал, мы, вроде как, лучшие друзья? А сейчас мне кажется, что ты просто отмазываешься. Позвони, когда отрастишь яйца.

И он бросил трубку.

– Кажется, женские свадебные истерики заразны. Трубку бросает… сам отрасти, – высказался Алекс в пустоту. Он не знал точно, как поступить правильно – и как бы он ни поступил, всё равно кто-то пострадает. И всё равно он бы чувствовал себя паршиво. Ничего не хотелось делать. Он чувствовал себя мячом, катящимся по минному полю. Рвануть могло где угодно, ему оставалось только надеяться, что его просто отбросит в сторону, а не разорвёт в лохмотья.

Но он подошёл к компьютеру, намереваясь продолжить сверхурочную работу, и всё же не мог сосредоточиться. Он чувствовал себя погано. Алекс посмотрел на красный квадрат, обводивший 16 февраля на календаре. Суббота. А значит, сегодня он может позволить себе немножко расслабиться. Он подошёл к бару, к которому уже давно не притрагивался, и взял бутылку непочатого «Джонни Уолкера». Достаточно быстро осушив почти всю бутылку, он лёг спать.

Проснулся он в жутком похмелье, вставая с кровати, чувствовал себя стухшим и сгнившим мягким овощем, вываливающимся из банки. Изнывая и пошатываясь, побрёл в туалет, где избавился от лишней жидкости, а заодно от всех солей и микроэлементов своего организма. Затем решил умыться, включил воду, намылил руки, набрал в них воды и прополоскал рот. Матерясь на собственную тупость и одновременно пуская изо рта мыльные пузыри, он сплюнул и опять прополоскал рот, на этот раз чистой водой. Потом взял бутылку минералки и снова шлёпнулся на кровать, страдая от головной боли. В голову начали лезть мысли. Чёрт возьми, в конце концов, подумал он, что за ерунда происходит? Он вспомнил последнюю вечеринку, вспомнил фразу Эм про похожего на Дэна человека на её концерте, и его волной настигло ощущение преследования. Так редко можно встретить на своих вечеринках каких-либо знакомых, не касающихся музыки, а тут вдруг Дэн, домосед каких поискать, заявляется в клуб и попадает на Алекса, который его точно не звал и точно не говорил про эту тусовку. Дэн сказал, что увидел его имя на афише. Но Алекс никак не мог припомнить, чтобы озвучивал ему своё сценическое «погоняло». Да даже если бы и озвучил, неужели бы Дэн запомнил такое имя, как Алекс 3Джей? Это имя когда-то давно пришло на ум Тому, когда он заметил пристрастие Алекса к виски. «Твои лучшие друзья в этом баре, – говорил он, – это Джим Бим, Джонни Уолкер и Джек Дэниелс. Три буквы „Джей“. Будешь у нас диджей „3джей“. А то Алексов слишком дохрена, кто тебя так запомнит?» – и он рассмеялся, похрюкивая. Алексу эта идея показалась здравой, и с тех пор на афишах он так и значился. Но он точно не говорил этого Дэну. Вроде бы. Он не мог вспомнить наверняка. И всё же, нет, не говорил. Точно не говорил.

От этих мыслей ему стало не по себе, к тому же на фоне выпитого накануне было не по себе буквально от всего. Он, повинуясь накатившему чувству тревоги, посмотрел на окно, затем взгляд его заскользил к рабочему столу, потом в сторону стеллажа с книгами и к кровати. Бывал ли Дэн здесь, дома? Пару-тройку месяцев назад Алекс устраивал домашнюю вечеринку, но сейчас никак не мог вспомнить, звал ли он его? Было много людей, человек тридцать – одни приходили, другие уходили и приходили новые – в общем, грандиозный был запой на несколько дней. Кто тут ошивался – так и не вспомнишь. А вдруг Дэн здесь был и… наставил жучков? А вдруг дома прослушка, а Алекс и не знает? Вдруг это какой-то коварный план? Всё это похоже на бред. Но ведь многое в жизни похоже на бред и это не значит, что этого не может быть.

Его замутило и зазвенело в ушах. Алекс закрыл глаза и увидел какие-то цветные точки. Вновь разлепив глаза, с трудом встал с кровати и подошёл к столу. В какой-то необъяснимой панике с тарахтящим сердцем он припал к компьютеру и начал ощупывать всё пространство возле него, но ничего не нашёл. Тогда он стал осматривать диван, стулья, ковёр, окно, разобрал книжные полки. Сердце колотилось с таким звуком, будто тележка съезжала с горы по камням. Ему никак было не сбросить это навязчивое состояние, он считал, что должен обыскать каждый сантиметр своей комнаты, чтобы не чувствовать себя так, как чувствовал сейчас: жестоко наебанным. Что-то происходило такое, что его мозг не мог понять, и ему хотелось хоть как-то найти объяснение. До него едва доносился голос разума, который тихонько нашёптывал ему, что он занимается какой-то ерундой и что это всё – всего лишь посталкогольный синдром, навязчивые и беспочвенные страхи. Но они были сильнее и, очевидно, побеждали его. Он в очередной раз подскочил к шкафу и резкими отчаянными движениями высыпал все книги с полок прямо на пол. Тяжеленный том книги по проектированию систем вентиляции упал ему на ногу, углом твёрдой обложки попав по мизинцу, от чего у него на секунду потемнело в глазах. Когда снова стало светло, он победоносно вскинул руки и выругался: между книгой и углом полки было что-то чёрное и маленькое. Он дрожащими то ли от перепоя, то ли от волнения руками достал «жучок». И увидел, что «жучок» оказался всего лишь сувенирной пуговицей со старинного мундира, который ему в детстве подарил дед, и он хранил его на верхней полке. Выпал, всего и делов. Он отошёл от книг, свалился на кровать и закутался в одеяло, чувствуя себя опустошенным и глубоко обманутым.