Лори Лютер - Посталкогольные страхи

Эм недовольно хмыкнула и вышла из дома.

Она не возвращалась два дня.

Через два дня Эм вернулась и с порога сообщила, что вскоре уезжает на полтора месяца в тур с какой-то знакомой группой в качестве техника. Алекс не знал, как ему на это реагировать, поэтому спросил её прямо:

– Ты просто берёшь и уезжаешь в тур на полтора месяца?

– Да, а что тут такого? – невозмутимо ответила Эм. – Не в первый раз ведь.

– То есть ты просто берешь и бросаешь меня одного. Сейчас?

Эм цыкнула.

– Я тебя не бросаю. Я уезжаю в тур. Две разные вещи. Ты же сам музыкант, должен понимать.

– Сейчас я не музыкант.

– Сочувствую. А я – музыкант. И я еду в тур.

– Тогда почему бы тебе там и не остаться, – сам не понимая, почему он так говорит, выпалил Алекс, чувствуя себя обиженным ребёнком.

– Как скажешь, – жёстким, но ровным голосом сказала Эм, смотря как-то насквозь него. Но затем будто бы смягчилась и добавила: – Я бы хотела тебе помочь.

– Ты не можешь мне помочь, – отрезал Алекс.

Эта фраза, как будто, обидела её больше всего остального.

– Значит, я не могу больше тухнуть вместе с тобой. Позвони, если буду нужна тебе. Не просто ради присутствия и наслаждения видом твоего погружения в болото уныния.

Она схватила сумку с вещами, которые уже были собраны и убраны в шкаф (Алекс даже не заметил, когда это произошло, и как долго они там лежат), и вышла, оставив ключи в прихожей.

Весь вечер он сидел на кухне, включив для фона какой-то сериал, и обдумывал её слова, пытаясь сообразить, могло ли всё быть иначе? Ему казалось, что нет. Посидев так пару часов, он решил выйти в магазин, где купил «Джека Дэниелса» и долго распивал его в одиночестве на скамейке в парке. С часу на час должна была завершиться операция Ника, и мысли Алекса путались, а настроение его из-за виски шло по синусоиде: то вверх, то вниз. Минуту он считал Эм непонимающей его положение сукой, а в следующую минуту он жалел, что не смог дать ей то, в чём она нуждалась. Потом он жалел о том, что не мог дать самому себе то, в чём нуждался. А в следующее мгновение его мысли вертелись вокруг его семьи. Он держал телефон в руке и то и дело проверял время, чтобы позвонить родителям как только операция закончится.

Время шло чудовищно медленно, а виски уничтожался слишком быстро. На улице начало холодать, когда он нетвёрдой походкой пошёл домой. Завалившись на кровать, он смотрел на горящий экран телефона, который положил рядом, и видел время: 21:55. Через пять минут он решил позвонить.

Алекс открыл глаза, когда было уже светло – экран телефона светился. Он понял, что ему только что звонили – семь пропущенных звонков от отца. Он резко поднял голову с подушки и его замутило, к языку подступила горечь. Алекс набрал номер отца, но тот ответил не сразу, заставляя нервничать ещё больше.

– Алекс, – сказал отец сдавленным голосом, – ты должен встретить нас завтра в восемь утра в аэропорту.

– Как это завтра? Разве Ник не должен лежать в больнице ещё несколько дней, до среды.

– Да, должен был… но тут осложнения. Он в коме.

Алекс сел на кровать, ноги загудели.

– Как это, в коме?

– Я не знаю, Алекс, – застонал отец, его голос дрожал. – Мы тут все в шоке, никто толком ничего не говорит. Во время операции что-то пошло не так, и теперь Ника надо везти домой.

– В таком состоянии? Не лучше ли ему будет остаться там под наблюдением, ведь он может очнуться?

– Врачи говорят, что шансов… подожди, – отец явно зажал трубку ладонью и что-то сказал матери, чей тревожный голос Алекс услышал.

Затем отец вернулся и заговорил очень тихо, почти шёпотом.

– Врачи говорят, что шансов очень мало. Матери не говори.

– Не говорить, – повторил Алекс, потирая лоб и плохо понимая просьбу отца. – Я вас встречу завтра в восемь утра.

– Давай, – попрощался отец и повесил трубку, уже начиная нервно разговаривать с кем-то другим, по-видимому, с врачом.

Алекс встал с кровати и позвонил Виктору, объяснил ситуацию и сказал, что сможет приехать на работу несколько позже. Тот всё воспринял спокойно и сказал, чтобы он приезжал, как сможет.

Алекс поставил будильник на 6:30 и стал метаться по комнате. На экране компьютера был открыт новый проект, но работать в таком состоянии нельзя – можно напортачить хуже первокурсника, впервые взявшего в руки инженерную линейку. Он пошёл на кухню и открыл холодильник. Закрыл холодильник. Потом снова открыл, подавил в себе чувство тошноты и опять закрыл холодильник. Нужно было что-то делать, чем-то себя занять. Алекс посмотрел на чайник – кажется, он уже год стоит без дела. Затем Алекс залез в бар и открыл бутылку «Джима Бима», трясущейся рукой стал наливать в стакан и половину расплескал. Выругавшись, он осушил бокал. Руки его были холодные и мокрые, зубы плотно сжаты, так что и не расслабить, но горечь во рту исчезла. Он налил ещё бокал и выпил. Ему нужно было с кем-то поговорить. Он набрал номер Оскара. После нескольких гудков тот отклонил его звонок. Алекс знал, что в это время он обычно дома смотрит телевизор или занимается какой-нибудь подобной ерундой, поэтому был удивлен. Подождав минут пять, он не выдержал и снова набрал его номер. Неожиданно он услышал голос Леры:

– У тебя были дела поважнее нас, вот ими и занимайся! – И она бросила трубку.

Алекс аж опешил от такого. Постояв пару секунд в недоумении, он, не глядя, швырнул телефон в стену, тот ударился и упал на пол. Алекс схватил бокал и наполнил его до краёв. Потом посмотрел на телефон – от такого удара он вполне мог сломаться. Нет-нет, а вдруг будут звонить родители? «Какой же я идиот», – подумал Алекс. Он подскочил к телефону и посмотрел на него – экран был разбит, но в остальном, вроде бы, всё было в порядке. Он попытался сильно вдохнуть воздух, но на середине вдоха как будто запнулся и резко закашлялся. Затем вернулся к стакану и сделал большой глоток. И ещё.

И ещё.

И ещё.

Он проснулся от того, что из окна свет падал ему на глаза и это вызвало в нём чувство тревоги. Он поднялся с кровати и, к своему ужасу, понял, что пьян, хотя ему так не казалось, когда он ложился спать. Он пошатнулся и посмотрел на телефон. Паника охватила его – на часах было 8:27. Опоздал! Будильник не сработал, видимо, из-за того, что вечером он швырнул телефон, и тот всё-таки сломался. Алекс кинулся в коридор, одновременно одеваясь и набирая поочередно номера телефонов родителей, но они не отвечали. Выбегая из дома под проливной ливень, скользя по кашеобразным грязевым лужам, Алекс позвонил Наташе – сиделке Ника. Она сразу ответила.

– Наташа! – взмолился он. – Скажи, где вы все?

Она ответила, что они все вместе уже доехали до больницы на машине её знакомого и в данный момент находятся там. Ника положили в отделение интенсивной терапии.