Степан Митяев - Скрипач. Русское каприччио

– Шучу… Обойдемся без «Мурки». Сыграйте что-нибудь на ваш вкус.

Скрипач не знал, как зовут этого постоянного посетителя его бульварных концертов, но про себя называл его Авторитетом. И для этого были основания: особый, пристальный взгляд поблекших от чефира глаз и татуировки на руках выдавали в нем человека с богатым криминальным прошлым.

– Думаю, нам пора познакомиться, – произнес Авторитет, когда музыкант закончил пьесу.

И все-таки она появилась снова.

После того как он в первый раз увидел молодую богиню, Скрипач спиртного в рот почти не брал, чем несказанно удивил беспробудного Груздя. Достав из старого шкафа чемодан с вещами из прошлой жизни, музыкант долго их перебирал, и, наконец, выбрал вполне еще сносный костюм, который, как он полагал, должен был существенно изменить его имидж. Скрипач почему-то верил: свершится чудо, и восхитительный образ возникнет на Бульваре снова.

На этот раз она пришла к самому началу его выступления. Расположившись на скамейке чуть поодаль от импровизированной концертной площадки, девушка долго слушала, как он играет. Скрипач очень старался показать все, на что способен, но как назло, ему мало что удавалось – то ли алкогольное воздержание сказывалось, то ли он просто стеснялся своей новой поклонницы.

Увлекшись очередным пассажем, Скрипач не заметил, как она встала и подошла ближе.

– Меня зовут Асоль, – волшебным голосом произнесла девушка, дождавшись паузы.

– Осип… В смысле – Осип Семенович, – хрипло пробормотал Скрипач, не опуская скрипку.

– Очень приятно. Вы простите, что отвлекаю…

Она замолчала, словно собираясь с мыслями. Скрипач тоже не мог вымолвить ни слова, сжавшись внутри от непривычного смущения.

– Знаете что, не могли бы вы дать мне пару уроков? Вы так потрясающе владеете инструментом, а я всю жизнь мечтала научиться играть на скрипке.

Музыкант, не в силах произнести что-то вразумительное, закивал, как контуженный.

– Вот я тут адрес и телефон написала, позвоните, когда сможем начать. Извините, больше мешать не буду.

С этими словами обладательница литературного имени вернулась на скамейку и поднесла к уху телефон. Скрипач, чуть помедлив, затеял своего коронного Сен-Санса, то и дело поглядывая в сторону скамейки.

Неподалеку притормозило желтое такси, и Асоль исчезла так же внезапно, как и появилась.

АСЯ

Фигура у Аси Павлюченко оформилась рано: уже к тринадцати годам у нее нарисовалась красивая грудь третьего размера, на которую с плохо скрываемой завистью поглядывали одноклассницы и которая подарила немало бессонных ночей ее тайным поклонникам из числа местных пацанов.

Жила Ася с мамой и братом в не самом фешенебельном районе Запорожья, застроенном облупленными пятиэтажками непонятного цвета, которые пробовали красить, но потом бросили. Вид из окон, правда, открывался потрясающий: днепровская Хортица во всей своей красе, однако больше ничего вдохновляющего в окружающей среде не наблюдалось. Поговаривали, что их микрорайон будут сносить под застройку элитными домами, но местные сомневались: слишком плотным был осадок из продуктов жизнедеятельности Промзоны, пыхтевшей неподалеку многочисленными трубами. И хотя после развала Союза местные заводы пыл поумерили, раз в полгода Ася помогала матери соскребать с балкона вольфрамоникелевый налет в палец толщиной.

К шестнадцати годам гарна дивчина стала безусловной королевой района. Грудь, у нее, правда, больше не выросла, зато все остальное отвечало самым строгим плейбоевским канонам. Желающих затащить ее в парк на темную скамейку было хоть отбавляй, но местные парубки были наслышаны о крутом нраве брата-боксера, который выиграл в России какие-то крутые соревнования по смешанным единоборствам.

Ася и сама была не прочь испытать то, о чем по ночам шептало ее рано созревшее естество, и она с некоторым раздражением относилась к защитному барьеру в лице спортивного брата. Возможно, поэтому юная королева района при первом же удобном случае с удовольствием отдалась заезжему фотографу, который странствовал по просторам свободной Украины не столько в поисках натуры, сколько в стремлении на халяву удовлетворять свои мужские потребности.

Став женщиной, Ася обнаружила в себе прямо-таки неуемное сладострастие, что позволило ей меньше чем за год осчастливить чуть ли не всех местных воздыхателей. Она уже стала выходить на городской уровень, зачастив в центровые клубы, когда судьба преподнесла ей неприятный сюрприз. Людская молва не смогла пройти мимо ее сексуальных похождений, в результате чего мама с братом посадили ее под домашний арест.

Не прошло и трех дней, как вольнолюбивая Ася, собрав, пока все были на работе, рюкзачок, отправилась на вокзал, где за пару минут повергла в любовный трепет проводника поезда «Запорожье – Москва». Вскоре она уже слушала стук колес в служебном купе, где пускающий слюни пятидесятилетний дядька с усами рассказывал ей за бутылкой «Крымского» о неудавшейся семейной жизни. Ася притворялась, что внимательно слушает, прикидывая, за какую именно часть ее тела сластолюбивый рассказчик схватится первым делом.

Впрочем, ее это особо не напрягало, главное было благополучно добраться до Москвы, куда стремились многие ее запорожские подруги. Там, без сомнений, ее ждал грандиозный успех в качестве лучшей столичной фотомодели. Ася даже придумала себе сценический псевдоним: Асоль. Хоть Грина она и не читала, но старое кино по телевизору смотреть любила.

***

Скрипач нерешительно нажал кнопку вызова в домофоне.

– Слушаю, – раздался знакомый голос в динамике.

– Это я.

– Кто я?

– Уже не узнаешь бывшего мужа?

Пауза зашелестела тихими скрипами в динамике.

– Открываю. Этаж, надеюсь, помнишь?

Открыв дверь, она отступила, приглашая его войти. Квартира встретила знакомыми запахами, которые мгновенно вернули его в прошлое. Он присел на диван, который они вместе с женой купили с чудовищной, как позже выяснилось, переплатой. Огляделся: все на местах, включая югославскую стенку. Из этой квартиры он уходил, точнее, уползал целую вечность назад. Тогда она смотрела ему вслед со слезами на глазах, но остановить не пыталась – после нескольких лет мучений окончательное решение уже приняла.

Скрипач хотел закурить, и даже достал пачку из кармана, но потом вспомнил, что бывшая жена всегда выгоняла его с сигаретой на улицу. Она присела за обеденный стол, повертела в руках маленькую чешскую вазу, которую он подарил ей на день рождения, и отставила ее в сторону.

– Чем обязана, маэстро? Мне скоро на репетицию.

Нежданный гость поднял голову. Несмотря на язвительное обращение, холода или насмешки в ее глазах он не увидел.