Татьяна Ван - Мелодия тумана

С минуту мы глупо смотрели друг другу в глаза. Арон явно не понимал, о чем я говорил.

– ДжонгХен, иди умывайся, а потом завтракать. Мэри уже накрыла на стол, – вздохнул Арон и пошел к двери. Напоследок он бросил: – Прошу не опаздывать, овсянка имеет неприятное свойство – остывать и застывать.

– Да, – на автомате ответил я и снова сел на стул. У меня вдруг подкосились колени.

Когда за Ароном захлопнулась дверь, я начал прокручивать в голове события прошлого вечера, вплоть до похода в библиотеку.

Окинув взглядом стол, я заметил на нем книгу, которую читал этой ночью. Я взял ее в руки, чтобы удостовериться в своей правоте. Да, книга мне не приснилась.

А что потом?

Сердце неприятно заныло, и я вспомнил удушающую мелодию, что поразила меня своим волшебным звучанием. Пережитые эмоции были еще свежи, поэтому мне удалось вспомнить все в мельчайших подробностях – белокурую девушку, черное фортепиано, облупившиеся стены комнаты, обветшалый косяк деревянной двери. Это был не сон! Это не могло мне присниться!

Резко поднявшись со стула, я захотел отыскать заветную комнату. Но когда я вышел в коридор и прикрыл за собой дверь библиотеки, увидел вдали прислугу. Молодая женщина в коричневом платье и чепчике протирала от пыли статуи. Пообещав себе, что найду комнату позже, я отправился в ванну чистить зубы и умываться.

Но на протяжении всего утра в моих ушах наперебой звучали мелодии, которые я слышал ночью.

– ДжонгХен, кого ты все время высматриваешь? – спросил у меня Арон, когда мы шли по коридору к парадной лестнице после сытного завтрака. – Мне кажется, или ты вглядываешься в лицо каждой прислуге?

– А? – я не расслышал вопрос друга – задержал внимание на проходящей мимо девушке. Блондинка смущенно опустила ресницы, когда я жадно впился в нее своим взглядом. В руках она несла пустой поднос. Видимо, относила завтрак Рональду. – Нет, ничего.

– Что, ничего?

– Прости, Арон, – я рассеянно посмотрел на друга. – Я не расслышал, что ты спросил.

– С тобой точно все в порядке? – обеспокоился друг. – Мне не нравится твое поведение. За завтраком ты был дерганый – вертел головой в разные стороны, оборачивался на каждый шорох. И сейчас ведешь себя странно. Тебе кто-то понравился? Ты кого-то ищешь?

– Понравился? – этот вопрос я задал не Арону – скорее себе самому. А потом тут же ответил: – Да… Наверно… Я не знаю.

Около минуты мы шли молча. Я заметил, Арон ступал на пол как тяжеловес. У него больше не было той легкой и воздушной походки, которая еще сутки назад так сильно меня впечатлила.

– Так, замечательно, – взяв меня под локоть, сказал Арон и ускорил шаг. – Тебе срочно нужно проветриться. Сегодня потрясающая погода – мы берем плавки и идем купаться на речку! До нее идти буквально десять минут, нужно только обойти замок.

– Но…

– Я не принимаю отказов! – Арон вдруг повеселел. Когда мы дошли до парадной лестницы он стал подниматься, перепрыгивая через ступеньку.

Буквально через секунду Ли оказался на втором этаже. Я же еще стоял на первом, не понимая, что случилось с моим другом. Его настроение менялась как погода в Англии: быстро и не понятно по каким причинам.

Я сдался и последовал за Ароном. Купаться так купаться.

Мы плавали в Темзе до посинения. Погода разгулялась, светило яркое, летнее солнце. Оно согревало нас и нежно ласкало кожу. Возвращаться в каменный замок совсем не хотелось, поэтому мы с Ароном сначала плавали, потом отдыхали, грелись на травке, а потом снова плавали. И так по кругу несколько раз.

С самого раннего детства я очень любил купаться в речках и озерах. Поначалу это приносило мне радость от времяпровождения возле воды – можно было строить замки из песка, закапывать себя и развлекаться с другими ребятами. Но когда я стал подростком, купание в воде приобрело для меня совсем другой, более глубокий смысл. Погружаясь в воду и чувствуя ее колкий холод на каждом миллиметре своего тела, я ощущал всю прелесть жизни. Ведь нет ничего более вдохновляющего, чем плавать одному в абсолютной тишине ранним утром или поздним вечером. Один на один с природой. Вокруг только деревья, птицы и ты, медленно плывущий куда-то вдаль.

Я даже море любил не так сильно, как реки. Это странно? Не думаю. Когда живешь с морем в трех часах езды, оно больше не кажется изыском богатой жизни. Скорее наоборот – оно приобретает ярлык чего-то до боли привычного.

Мы плавали с Ароном до полдника и не следили за временем. Благодаря этой беззаботности, я забыл обо всем, что тревожило меня утром – ни о тоскливой музыке, ни о девушке, играющей ее, я не вспоминал. Речная вода смыла с меня все терзания и беспокойства, все мрачные мысли и переживания. Я отдыхал, наслаждаясь таким приятным обществом. Арон – чудесный друг. На какое-то время он помог мне «вылечиться» от моего ночного недуга.

Только вот мы не учли одного – моя прогрессирующая «болезнь» не исчезла, она лишь отступила пока мы купались. Как только я переступил порог старинного замка, все вернулось на круги своя. Распрощавшись с Ароном около лестницы, я дал себе клятву, что ночью пойду искать мрачную и заброшенную комнату. Я был уверен – девушка тоже там будет. И тогда все повторится.

Я выполнил обещание. Как только все легли спать, я вышел из своей комнаты и включил на телефоне фонарик. Я надеялся, что с его помощью найду заброшенную комнату.

Часы, которые я все-таки надел на запястье, показывали восемь минут второго. И в замке не спал один лишь я.

Я поднялся на третий этаж и посмотрел в окно, за которым как простыня расстелился лес. Ночь выдалась беспокойной – на улице гудел сильный ветер и начинал накрапывать дождь. Еще за ужином Мэри сообщила нам, что на Беркшир надвигается небольшой ураган.

– Говорят, ничего страшного. Но на улицу после девяти вечера лучше не выходить, – вздохнула экономка, наливая нам горячий чай.

То, что творилось за окном, сложно подходило под описание урагана. Но мне стало жутко, когда я увидел, как толстые стволы деревьев раскачиваются с невероятной амплитудой. Мне даже показалось, что я слышу их смачный треск.

«Как-будто кости кому-то ломают», – подумал я и поежился.

Потом я повернул налево, в сторону, где находилась заветная комната. Но оказавшись в витиеватом коридоре, я понял, что не знаю, куда мне идти, в какую дверь стучаться.

Как ни старался, я не мог вспомнить куда заходил прошлой ночью, когда шел на зов музыки. Оказалось, мелодия выступала в роли моего проводника. В полусне я даже не запомнил, куда заходил. Все двери были одинаковым как на подбор.

«Кажется, у той двери была серебряная ручка, – вспомнил я. – Именно это отличало ее от остальных».