Леонид Завальнюк - «Всё с вами, но не ваш». Избранное

Шумит весна, текут ручьи,
Плывёт солома.
Ступай, прохожий, не стучи –
Меня нет дома.
Такой уж нынче скорый век –
Всё будто снится.
Схватил калоши человек –
И за границу.
То позовёт его война,
А то – наука,
То вдаль поманит тишина,
То жажда звука,
То покорение светил,
То просто поезд.
Один на свадьбу укатил,
Другой – на полюс.
Извёстка сыплется, шурша,
Дверь не обшита…
И всем бы площадь хороша,
Да не обжита.
Вся эта прыткость наших дней
Мне так знакома!
Стучи, браток,
Стучи сильней –
Меня нет дома!

Сумерки вечерние
Упали на пруды.
Тихое свечение
Голубой воды…
По-смешному милая,
В дальние края
Пролетает мимо
Молодость моя.
В оперенье клетчатом
Серую сову –
Ни орлом, ни кречетом
Тебя не зову.
По морям не плавала,
Вишней не цвела,
От любви не плакала,
С горя не пила.
В толчее бездонной
Битая бедой,
Ты была бездомной,
Ты была худой.
Полымем повиты
Все твои года,
Бомбами побиты
Твои поезда.
Чёрная разруха,
Чужие края…
Ты была старухой,
Молодость моя.
Вот когда откашляю
Всех пожарищ дым,
Вот тогда я, молодость,
Стану молодым.
По обету трезвого,
Не забудь меня,
Золотого, резвого
Приведи коня.
Мы своё доскачем,
Дошумим, допьём,
От любви поплачем,
С горя попоём.
По белому снегу
Побежим с тобой,
На звезду на Вегу
Полетим с тобой.
Что не сбылось –
Сбудется,
Только погоди.
Ведь не зря мне чудится
Что ты впереди!
Сумерки вечерние
Упали на пруды.
Тихое свечение
Голубой воды…
По-смешному милая,
В дальние края
Пролетает мимо
Молодость моя.

Ты грустная сходишь с поезда,
Который тебя привёз.
В глазах у тебя беспокойство,
Как свет улетающих звёзд.
Чем же тебя покорить?
Что же тебе подарить?
– Купить тебе книжку?
– Да…
– А может, перчатки?
– Да…
– А может быть, шубу ?
– Да…
Вот ведь какая беда!
Печально мне и смешно.
Ты мне улыбаешься,
Но
Глаза беспокойные тают,
Как звёзд улетающих свет,
И я в них легко читаю:
– Купи мне… обратный билет…

Ах, что за время, что за век!
Летаем и ликуем.
Зайди, прохожий человек,
О жизни потолкуем,
Я тебе сказку расскажу,
Из чистой были свитую,
Я тебе чашку покажу,
Её рукой разбитую.
Нет, старых ран не обнажу.
По правилам науки
Я тебе просто докажу
Бессмысленность разлуки.
Она бездарна, милый друг,
Скандальна, как судимость.
О, каково увидеть вдруг
Её необходимость…
Но я не плачу, нет и нет!
Ведь, оптимист по сути,
Я в той игре увидел свет,
Где вы всегда пасуете.
В ней солнце есть –
И что мне тень,
Играй, душа, фортиссимо!
Мне каждый день,
Мне целый день
Легко и независимо.
Вот только к ночи, так с восьми,
Ужасно я скучаю…
Пойдём напьёмся, чёрт возьми,
Пойдём напьёмся чаю.

О снотворное, сон творящее!
Снится мне незаконченный стих,
Марсианские синие ящеры
И как будто я мир постиг.
Снится мне, что тридцатый век,
Много всяких продуктов питания,
Карпы плавают в белой сметане,
К сковородкам стремя свой бег,
В нашем городе – на что уж маленький –
Есть зверинец для медных лбов,
Есть музей пограничных столбов,
И зимой не нужны уже валенки,
Потому что совсем тепло,
Всюду никель, бетон, стекло.
А земля-то!
Цветы, цветы…
Что ни яблоня – то невеста!
Солнце.
Грига играют.
И ты
Прилетела из Бухареста.
– Добрый вечер! –
Я говорю.
– Добрый вечер! –
Ты мне отвечаешь,
Головой восхищённо качаешь
И без грусти глядишь на зарю,
Где осталась твоя земля,
Города твои и поля,
И журчание тёплых рек,
И далёкий двадцатый век.

То на «вы» тебя назову,
То на «ты» тебя назову…

Я похож на большую сову:
Вижу ночью цветы и траву,
Вижу, как ты идёшь домой,
Вижу, как ты заходишь в дом,
И садишься за белый стол,
И склоняешься над листом.
Ты мне пишешь, что я дурак,
Что не надо горячку пороть,
И что всякий беспочвенный страх
Надо радостно гнать и бороть.
– Да… –
Качаю я головой.

Как приятно мне быть совой!
Но чуть утро – нету совы.
Не видать ни цветов, ни травы.
И ещё, что прискорбно весьма,
Снова нету от вас письма.
Я креплюсь из последних сил,
Но душа объявляет аврал.
Где же вы?
Гром бы вас поразил!
Где ж ты?
Чёрт бы тебя побрал!

Опять я вижу разноцветный сон.
Всё так объёмно, точно и весомо…
Вкатилось солнце жёлтым колесом,
Лежит на печке чуть припухший сом,
Воскресный день,
И ты как будто дома.
Мертвящею разлукою томим,
Я долго ждал такого воскресенья:
Звучит мазурка, юркая, как мим,
Мы молча сигаретами дымим –
Всё просто так –
И всё как потрясенье.
Конечно же, я знаю, – это сон.
Он кончится – и снова в доме пусто,
И там, на печке, никакой не сом,
А просто в блюдце кислая капуста.
Конечно же, ты не пришла ко мне,
Ни пожурить тебя и ни коснуться…
Я сплю и думаю:
Да, это всё во сне.
И плачу.
И стараюсь не проснуться.

Под окошком, под окном
Третий вечер кошка
Машет медленно хвостом
И глядит в окошко.
Старая она, старая,
Усталая, усталая,
Худая, облезлая –
Одни усы…
Слушай, братец кошка,
Хочешь колбасы?
Хочешь поселиться
У меня в дому?
Будешь веселиться
Так, нипочему.
Детей у меня нету,
Мышей у меня нету.
Все твои заботы –
Трын-трава.
Никаких обязанностей,
Одни права!..
Отвечает кошка,
Пройдя вдоль стены:
Очень, дескать, мило
С твоей стороны.
Только я ведь гордая –
Вот какой вопрос!
Я сначала сделаю
Вступительный взнос:
Чтобы есть не даром
Твою колбасу,
Я тебе большую
Крысу принесу.
Улыбнулась кошка
И ушла во тьму.
Что мне с нею делать?
Никак не пойму!
Глупо иль не глупо?
Да! Но, между тем,
Она ведь не знает,
Что я крыс не ем…

Бейся, буйствуй в молодой отваге,
Только щит в бою не оброни.
Кучка пепла, словно от бумаги,
От моей испытанной брони.
То ли зрелость, то ли обречённость –
Не поймёшь со страху ни рожна.
Где-то есть другая защищённость,
Только я не знаю, где она.
Бога нет, молю тебя, природа, –
Чтоб душа не лопнула, звеня,
На краю большого огорода
Посади подсолнухом меня.
Убери любовь и вдохновенье,
Разожми на миг свои тиски,
Дай мне день зелёного забвенья,
Дай мне отдышаться от тоски.
Мокрый луг и заревое ржанье…
В белый клевер мордой упаду.
Дай мне выходной без содержанья,
Дай мне отдышаться на ходу!
Я готов за веком и над веком
Отпечатать трудные следы,
Только дай остаться человеком
Под высоким бременем беды.
Бога нет, хвала тебе, природа,
Да звенит бессмертие твоё!
Где-то есть высокая свобода,
Дай мне сил добраться до неё.