Людмила Романова - Литературный оверлок. Выпуск №4/2019

Область наша культурой сахарной свеклы издавна богата. Сладкий корнеплод и продукт конечный из него, не токмо к чаю пригоден, а на более крепкий напиток идет.

Но поизносилось оборудование на местном заводике, печи сахарные облупились, насквозь прогорели. Да и технология допотопная осталась, очень затратная, с большой потерей сахаристости в свеколке. В нынешней конкуренции нашему сахарку нет большой продуктовой жизни.

Решил Петрович у французов технологию и оборудование новое закупить. Они, как оказалось, в сахарной свекле большие исторические доки. Это ведь гражданин Наполеон сахарное производство в Европе открыть придумал, когда адмирал Нельсон французам морскую блокаду устроил, да поставки сахарного тростника с Кубы во Францию похерил.

Купили, значит, у французов новый сахарный заводишко, с новой технологией выращивания свеклы. Технология оказалась, уж больно ядреная. Травит поля химией так, что окромя свеклы ничего больше не растет. Ни сорнякам надежды никакой нет, да и вообще, никакой другой сельхозкультуре.

Но беда не в том оказалась, такую свеклу и полоть не надо, сама чистая в поле стоит. Беда в другом – сахарок мелкий и белоснежный на выходе из французского заводского агрегата получается, хоть на выставку отправляй, а вот для народного потребления, совсем на проверку негодным оказался. Чай, конечно, с ним еще можно попить, но для производства первача, не годится. Не бродит сахар и весь тебе разговор!

Для французов это значения может и не имеет, потому, что они, как наши алкоголики, только портвейны и вермуты пьют, а областному серьезному и основательному селянину, самогон всегда требуется. Без него и огород не вспашешь, крышу не поправишь, дочь не сосватаешь и праздник не справишь. В соседних областях прознали, какой сахар у нас негодный и покупать его отказываются. Короче, сахар этот французский, не прибыток областной экономике, а одно сладкое безобразие дает.

Стали возмущенные селяне, на подводах и грузовиках французский сахар к губернаторской администрации свозить, от большого народного возмущения. Уже по шпиль грозят дом власти сладким песком завалить.

Чиновники в панике, только один Петрович волю власти соблюдает, административную выдержку. Вышел к возмущенному народу, стоит по пояс в сахаре и говорит:

– Ша, селяне, знаю, как с нашего сахара порчу снять, да настоящее качество ему вернуть!

Не поверили селяне поначалу, засомневались и кричат Петровичу:

– Хватит издеваться над нами супостат, сейчас мы этот проклятый сахар подожжем, из тебя петушка на палочке выплавим!

А Петрович мысль свою уточняет:

– Петушок из меня все равно не получиться, а только губернатор в карамели. Я предлагаю путем создания священной Мандулы, порчу с сахара снять.

Стал народ вместе с губернатором на главной площади мозаику из сахарного песка выкладывать со священным орнаментом, да мантры тибетские, для приданию продукту нужного свойства бубнить.

А по окончанию работы, всю сахарную Мандулу мигом в реку Воронеж смахнули. Можно сказать, большой художественный труд безжалостно уничтожили. Но случилось чудо! Воскресли в сахаре отныне прежние достоинства, забулькали по всей области молочные фляги с доброй брагой, вновь закурились перегонные аппараты.

Теперь об этой истории народ часто вспоминает. Так и говорят: какую замечательную Мандулу Петрович в области учинил! И только посвященным смысл этого слова понятен, а непосвященным селянам, из соседних областей, он забавным и оскорбительным кажется.

Было в державной речи Петровича, как и у любого смертного, слово – паразит. Смачное и заковыристое «Ебс…». Вроде, не совсем мат, произносил губернатор его тихо и мягко, однако, окружающие морщились. Особенно были недовольны местные тележурналисты.

Она и понятно, берут, скажем, интервью и Петрович так и рубит в прямом эфире:

– В этом году «ебс», наша область «ебс», собрала рекордный урожай зерна «ебс»…

Пытались телередакторы вместо этого проклятого «ебс» звук «пи» вставлять, да еще хуже получается, вроде как невинное слово совсем в матерный оттенок акцентируется. Пеняли губернатору, по нескольку раз интервью репетировали, но все бесполезно, еще больше это «ебс» у него из уст выскакивать начинает.

– А ты Петрович, – пришел к губернатору с дельным советом омбуцмен Нарывайко, – Попробуй в конце каждого предложения другое слово произносить, скажем, «ква-ква», «гав-гав», «мяу-мяу» или «коко-ко». Это я тебе, как бывший журналист советую. В свое время, я от слова – паразита «пышь», так избавлялся.

– Ты, что охотник, – оживился Петрович, – Откуда «пыж» у тебя на языке?

– «Пышь», – это сокращенно «понимаешь», – пояснил омбуцмен, – Это у нас, нарываек, наследственное слово – паразит, еще дед мой так говаривал и, прозвище у него такое было деревенское «Пышь».

– Ну и как, помяукал, погавкал, проквакал и, помогло? – поинтересовался губернатор.

– Как рукой сняло, – засиял Нарывайко.

– Я все-таки, кокотать буду, – почесал за ухом Петрович, – Лягух, кобелей и кошек изображать не стану. Мне куры с колхозных времен ближе и роднее.

Добрый месяц исправлял свою речь губернатор. По всей обладминистрации только и слышалось его задорное «коко-ко!» на разные интонации. То грозное, то ласковое, но всегда отечески наставляющее подчиненных чиновников.

А тут пришлось Петровичу интервью федеральному телеканалу давать, попросили прокомментировать новое Послание президента Федеральному Собранию. Так наш губернатор в прямой эфир и выдал:

– В Послании Президента столько свежих идей коко-ко! Что не знаешь, коко-ко, на что обратить внимание в первую очередь. Видно, коко-ко, что он очень хорошо представляет все наши «болевые точки». Мне, коко-ко, очень понравилось его замечание о том, что мы обязаны прекратить бессмысленное соревнование между народом и властью, коко-ко! Когда власть порождает законы, а народ изобретает способы их обхода, коко-ко!

Очень не понравилось это высказывание в Кремле. Даже Совет безопасности созывали на предмет слабоумия нашего губернатора.

Но Петрович не сплоховал, яйцо Фаберже на лондонском аукционе купил, да прямо на Совете безопасности президенту подарил с трогательными словами:

– Я исторические традиции коко-ко, власти нашей возвращаю, стало быть, слово-паразит в моей речи с позитивным намеком появилось, коко-ко!

Однако Нарывайко сие учение губернатора боком вышло. Обязал Петрович своим распоряжением омбуцмена слово – паразит «ебс» отныне употреблять не только устно и письменно, но и сделать его обычаем областного правозащитного делооборота.