Людмила Романова - Литературный оверлок. Выпуск №4/2019

Стушевался Петрович, вроде, как оконфузился. Однако есть признаки, что все же строительство башни Петрович тайно вел. Об этом свидетельствует самая высокая географическая точка нашей области – Галичья гора, которую жители ошибочно считают памятником природы, капризом геологического периода. В пользу этого довода красноречиво свидетельствует большой каменный уступ – язык на самой ее вершине. Язык этот явно рукотворный, потому, что очень правдоподобно выглядит. Считают, что именно таким образом, Петрович отомстил столице, показав ей каменный язык. Очевидно, за обидный отказ профинансировать нужную области столпотворительную стройку.

Своих детей губернатор в строгости воспитывал, сызмальства к труду подневольному приучал, чтоб барчуками не росли, и всякий труд детей губернатора был почетен и полезен. Сын, как только в первый класс пошел, так Петрович отпрыска на работу тут же спровадил подмастерьем в прокуратуру, учиться дела шить. Важно, когда чадо после уроков без дела на улице не болтается, дурных привычек не хватает, клей не нюхает и у других мальцов мелочь на завтрак не отбирает. Не то, чтобы он сам профессию для сына такую трудную выбрал, просто, когда наследника еще лялькой в байковом конверте из роддома принесли, кто не посмотрит на него, радостно восклицали:

– Ой, как на районного прокурора похож, вылитый!

Так и сглазили. Сын смышленый оказался, основательный в жизни, в прокуратуре не всякую мелочь в работу брал, а все больше висяки и расчлененку. Конечно, как сынок подрос, высшее прокурорское образование запросто получил. В нашей области такая синекура для детей больших начальников и собственных прокурорских детей давно устроена. Прокуратура отправляет ежегодно десяток отпрысков-счастливчиков в юридическую академию по спецнабору. Причем вполне официально это делает, якобы, для прокурорской службы в области кадры готовит. Потому в наших краях нынче целые прокурорские династии вольно бытуют и окармливаются на ужас обывателю. А на прокурорских детях, известно, природа порой сильно отдыхает. Вот они истоки неважной работы прокуратуры области! Губернатор, таким образом, не сына в теплое прокурорское креслице пристраивал, а порочную, очень дурную прокурорскую наследственность свежей народной кровью разбавлял. Можно сказать родительский подвиг во имя торжества Закона совершил, пожертвовав собственным дитятей!

Дочь губернатор тоже не баловал. Она на всех школьных каникулах в турецкие бани работать ездила автостопом. И на море отдохнет, и деньги родительские сэкономит, и на славу поработает. В банях она гигиену тщательно изучала, опыта в столь полезной области медицины лихо набиралась. Петрович считал, что эта самая важная теперь в нашей сегодняшней жизни наука будет, ибо кругом ходит очень много грязных денег.

Больше всего на свете любил сын губернатора пешеходов сбивать. А что ему за это будет? Он ведь прокурор, привлечь к уголовной ответственности законника и губернаторского дитя не просто – спецобъект. Нравилось ему как его мощный внедорожник человека неожиданно подкидывает, точно тряпичную куклу. Остаётся только наблюдать, какие сальто тело несчастного в воздухе проделает, и в какой позе приземлиться. Много раз губернатор пенял сыну, дескать, в нашей области сбивай, а в другой осторожней будь. Не послушалось чадо доброго совета, мчался пьяный в соседней области и старушку зацепил. Наряд ДПС приехал и вовремя сообразил, как губернаторского сынка отмазать. Записали, что за рулем совсем другой человек был, гастарбайтер из промышленной зоны. Все бы ничего, да случайный прохожий скандальное видео на телефон снял и в интернет выложил. Завели на чадо уголовное дело.

А тут и Петрович неожиданно пропал, недели три в администрации отсутствовал. Разные догадки по этому поводу жители области строили, утверждали, что это инопланетяне Петровича к себе забрали успехи внеземной жизни обустраивать. Однако губернатор внезапно на сессии облсовета появился и весьма оригинальным образом. Прямо в зал его внесли на медицинских носилках два дюжих санитара, с распухшим сизым носом и выбитым зубом. Несмотря на помятый вид Петрович у трибуны крепко стоял и складно экономическое положение области обрисовал. Но и вопросы немые у депутатов возникли: «Уж не сынок ли навешал папе, за то, что от уголовного дела отмазать не смог?». Уловил эти немые вопросы Петрович и отвечает, как бы сам с собой, а не с залом разговаривает:

– Я давно заметил, слишком быстро наши попы грехи отпускают. Покаялся за три минуты и будь здоров! Не правильно и не серьезно, грех от этого не уходит.

Тут спикер Плутилин не выдержал и ехидно заметил:

– Так это тебя батюшка двинул?

– Еще чего, – насупился губернатор, – это дитя родное, неразумное от покаяния отказалось, а родитель вправе за грехи сына отвечать.

– А выбитый зуб тут причем, – хором спросили депутаты.

– Зуб, – назидательно ответил Петрович, – я вставлю за счет областного бюджета. А сына я надоумил встречный иск на семью покойной старушки подать за поврежденный автомобиль. Нечего перед прокурорским авто по дороге шастать! На том с сыном и помирились.

Губернатор, когда в столице ошивался, любил в мавзолее изредка полежать, помечтать о будущем. Всегда казалось Петровичу, что от этого каменного куба, веет холодом незыблемости и вечности. Словно это, не ритуальное сооружение, а некий трансформатор, вечность генерирующий.

Отстоит, бывало, Петрович очередь в мавзолей по заранее приобретенному абонементу и в гранитном капище релаксировать начинает. Покойно ему здесь, прохладно, как лечебный электросон принимает или хвойные ванны. Свет вокруг приглушенный, на рубиновом стекле саркофага тихо мерцает, глаза сами собой отдыхают, в забытьи закрываются. Костюмчик вождя здесь тоже на прокат дают, шерсть мягкая, наверняка кашемировая или еще какая дорогая, знамо дело не теперешней, ширпотребовской выделки. Приятно Петровичу, что костюмчик вождя и учителя впору пришелся. Да и гроб качеством не подкачал, удобный, можно сказать, вполне уютный, словно на пуховой перине у тещи лежишь, а прислоненные к нему венки, свежими еловыми лапами нежно, очень приятно пятки щекочут. И музыка вокруг душевная играет, торжественная и никто слушать не мешает. «Должно быть это Глюк?» – Размышляет Петрович, проверяя свою нотную, школьную грамоту. Ильича в склепе давным-давно нет, одна голограмма. С мумийкой вождя мирового пролетариата Зюганов по миру гастролирует, показывает сушеного Ленина за доллары и евро всему прогрессивному человечеству. Только изредка нарушит целебный покой губернатора Надежда Константиновна. Почитай уж далеко за сотню старушке Крупской стукнуло, а она все у бывшего мужа на полставки полы моет. Гремит ведром на весь мавзолей, да шваброй бодро стучит. Не сдается старая большевичка!