Людмила Романова - Литературный оверлок. Выпуск №4/2019

Очень здорово эта система народных примет помогла Петровичу со многими делами разобраться, а для населения стала бесстрастной Книгой судьбы.

Нераздельность губернаторской силы в нашей области выражается в величественном, но типовом здании областной администрации. Никакие соображения и расчеты не могут остановить стремление чиновников жертвовать всеми материальными ресурсами области, самым дорогим на украшение того, что нравственно и административно так дорого для власти и свято. А все потому, что только кабинет высокого чиновника является памятником сугубо общественным и каждый чиновник имеет побуждение оставить по себе такой памятник, не стесняясь в квадратных метрах, персидских коврах, ореховой мебели и дорогом евроремонте.

Обобществляет этот административный памятник величественное парадное крыльцо в стиле ампир. Стоит обратить внимание, что на парадном крыльце всегда тихо. Это потому, что наш губернатор, всегда чуткий и внимательный к народным проблемам и чаяньям, все же предпочитает держать народ на почтительном расстоянии от власти. Народу же на пользу, ведь привычка к рабскому низкопоклонству граждан его всегда ужасает. Он презирает этих «областных холопов души», а потому вынужден принимать их унижение и низкопоклонство как должное и неизбежное, можно сказать – фатальное. Ему понятно, что поклоняются они его месту, богатству, блату, а не губернаторскому достоинству и уму.

Соорудили в парадном подъезде лестницу из полированных гранитных плит, и народ сразу потешно кувыркаться со ступенек стал, ломая руки, ноги и шеи. Милиции просителей разгонять не надо. Летом на ступенях скользко от дождя, зимой от наледи. И никто не смеет губернатору об этом очевидном безобразии рассказать. Смотрит Петрович на кувыркания просителей из окна кабинета и видит в них обобщенно-символический смысл, тему вселенского зла, библейские ассоциации, мотивы высшего суда и возмездия над суетливыми жалобщиками. Возмущен и удручен губернатор таким долготерпением народа, а здесь еще премьер – министр в наш город засобирался. Призадумался губернатор, вдруг сердешный премьер тоже с красного крыльца, поскользнувшись, полетит, да оливковой, царственной лысиной о мостовую насмерть ударится? Скандал будет на всю Россию, да еще и в терроризме область обвинят! Петрович задает себе этот вопрос, на который нет ответа… Стало быть, надо срочно дать распоряжение, чтобы срочно дорогие парадные ступени выщербить. Всю ночь чиновники гранитные плиты стамесками ковыряют, молотками стучат, подошвами шаркают, проверяя, не скользко ли теперь? И одолевает Петровича хандра.

Просителей губернатор принимал только, исходя из старой ленинской традиции, быть простым и доступным народу. Беседу с ходоками, если она ни к чему его не обязывает, считал самым лучшим упражнением для ума.

Свой ум Петрович тщательно берег, иначе бы он давно опошлился от общения с существами низкими и ущербными, коими являются не только просители, но и служащие ему чиновники. Не успеет ходок-проситель шаг в приемную сделать, как Петрович сам ему жаловаться на трудности областной жизни начинает и коварство федерального центра, жадность его циничную и вечную дотационную мелочность. А секретарша от бумаг голову оторвет и укоризненно на просителя поглядывает, дескать, пришли утомленного государственными делами человека беспокоить по пустякам, время драгоценное отнимать.

Ходоков Петрович прекрасно понимал, ибо жизнь в области плоха, насколько плохой и может быть, а иногда и хуже некуда. Но только он догадывался с высоты своего положения, что в этом и есть основной вопрос областной диалектики, можно сказать, ее подлый и натуральный генезис. Поскольку жизнь самого губернатора и его щедро окармливающих являет из себя постоянный административный обман. Сама областная жизнь – базис. Административный обман – надстройка. И все из-за того, что на самом деле нет в нашей области хороших просителей, а есть только надежные и благодарные получатели.

Но, что ни говори, а комфортное это положение, когда для тебя люди-просители. Слушает Петрович, а сам на себя в зеркало посмотрит и скажет:

– А не хотите ли чайку с лимоном с дальней дороги попить?

Тут уж и вовсе от губернаторской душевности проситель теряется. Дрожит в его руках стакан в подстаканнике мелкой стеклянной дрожью, а другая рука сама жалобу мнет и стыдливо в карман прячет. И уж не чай он пьет, а будто кирпич глотает. Ведь прекрасно понимает Петрович, что есть такие хитрые люди, которые могут проливать перед ним слезы лишь при одном представлении о несчастье, хотя при этом и нет речи о возможности этого несчастья. Прямо в душу просителю губернатор смотрит и сразу на чистую воду выводит.

Чуял Петрович, что он перестанет быть губернатором, только после того, как получит известие о собственной скоропостижной и бесславной смерти, может быть в страшных судорогах. Как так? Да так, и потому такому странному явлению есть очень поучительный пример: послал губернатор из области одного налоговика в загранкомандировку на годичное обучение, опыт цивилизованный мытарский перенимать. Уехал чиновник совершенно счастливый, а жена его, во время мужниного отсутствия, ребенка здорового родила, правда очень черного. Стало быть, возникает законный вопрос: Как она могла родить ребенка, ежели благоверный точно отсутствовал и участия в детородном предприятии никак не принимал? Более того, живым из-за границы так и не вернулся. Напился, после защиты иностранного диплома, можно сказать, с большого горя – домой, видишь ли, на Родину, страшно не хотелось ему возвращаться, оттого и помер от огорчения прямо за столом в ресторане, объевшись каракатиц, виски халявного опившись. Несчастная жена получила скорбную телеграмму и стала вдовой, с лялькой на руках. А если бы она не получила этой телеграммы? Она бы так и не узнала, что стала вдовой и продолжала оставаться женой налоговика, в то время как мужа давно нет в живых!

Выходит, действительно вдовой, она может стать только в момент получения известия о смерти мужа. И не иначе.

Так как же может губернатор перестать быть губернатором, если он еще жив и телеграммы о своей отставке или смерти не получал? Кто скажет здравствующему Петровичу, что он уже усоп или должность потерял? Как быть, если между его пребыванием у власти и ее потерей нет причины изменения его губернаторского бытия, нет временного промежутка на это кошмарное изменение.

Конечно губернатор более сложный областной феномен, чем объевшийся каракатиц и опившийся виски несчастный налоговик и его продувная, веселая вдова. Их бытие социально, а бытие Петровича определяет момент власти – управление и право на это управление. С первым понятно, управляет Петрович всем и вся, будь здоров!