Игорь Бойков - Кумач надорванный. Роман о конце перестройки

Следующая неделя была малоотличима от первой. Те же комбайны, то же выбирание картошки из земляных комьев, которые после недавних дождей не рассыпались, а размазывались по перчаткам тягучей грязью. Прямо в полях их несколько раз накрывали ливни, и тогда перебирать землю становилось совсем в тягость. Студенты, застегнув до самого ворота куртки, пряча лица под нахлобученными на самые лбы капюшонами, швыряли в отверстие элеватора слипшиеся грязные комья, даже не стараясь извлечь из них клубни.

К пятнице Валерьян, несмотря на усталость, повеселел, обнадёженный. Побывавший с бригадиром в соседнем колхозе Вилков обмолвился, что обосновавшиеся там студенты-химики хотят в субботу заявиться к ним в гости. В их деревне киносеансов не устраивали.

В этот раз из райцентра привезли сразу несколько лент, на оба выходных дня, и что смотреть, студенты выбрали сами. Большинству приглянулась прогремевшая в эти месяцы “Авария, дочь мента” – кто-то ещё в городе воодушевился газетными рецензиями, кто-то слышал о картине от других. Михаил Владимирович, узнав, выбор одобрил:

– Правильно решили, ребята. Вам сегодня подобные фильмы нужны. Режиссёр верно показывает, к каким трагическим последствиям способен привести анархический бунт.

Студентов, впрочем, фильм привлёк не только рецензиями и рассказами. Само название дразнило ухо жаргонным, дворовым словом.

Химики на киносеанс явились всем курсом, и зрители едва вместились в не слишком обширный актовый зал клуба. В проходе между рядами деревянных стульев с ободранными откидными сидениям пришлось расставлять табуреты. Сзади, в узком пространстве между последним зрительским рядом и стенкой, втиснули несколько длинных скамей, и усевшиеся на них зрители упирались коленями в жёсткие спинки впередистоящих сидений.

Валерьян заприметил Инну сразу, ещё на улице, возле клуба. Вместе с остальным курсом химиков она действительно трудилась в соседнем колхозе. Улыбнувшись, она даже кивнула ему первой, словно не прочь завести разговор.

Однако заговорить у них не вышло. Суетившийся у входа куратор, как назло, отрядил его в помощь киномеханику – сутулому, медлительному мужичку, заявившемуся в клуб “под мухой”.

– Ештокин, пригляди за ним там. А-то ещё не ту плёнку заправит.

Пока Валерьян, чертыхаясь про себя, минут десять возился тесной комнатушке, силясь понять сбивчивые указания мужичка, студенты заполнили зал. А когда, наконец, механик с его помощью вставил нужную ленту в аппарат и изготовился начать показ, свет в зале уже погасили, и разобрать, кто где сидит, было невозможно. Сам он с трудом приткнулся на край скамьи, когда экран уже пестрел титрами.

После окончания киносеанса студенты говорливой гурьбой повалили из зала наружу, поводя затёкшими плечами, выгибая одеревенелые спины – сидения в сельском клубе не были покрыты обивкой, и мышцы от них, немея, болезненно ныли.

Валерьян, зацепившись с кем-то из химиков пустячными фразами, уже присоседился было к их с Инной компании, но в этот момент к клубу подрулил грузовик.

– В Дрёмово собираюсь. Девушки, кого подвезти? – лихо крикнул колхозный водитель, высунувшись из кабины по грудь.

Химики жили в Дрёмово, но идти обратно по грязной дороге, по холоду и темноте пешком, никому из них не хотелось.

– Да кто ж их отпустит-то одних? – рассмеялся стриженный “под горшок” парень, первым карабкаясь в кузов. – Завезёте ещё не туда.

– Обижаешь, студент, – выпячивая в деланной обиде губу, прогудел водитель. – Я не какой-нибудь такой. Я от души…

Грузовик, вобрав в свой кузов десятка два девушек и парней, покатил по улице от клуба прочь, окатывая обочины брызгами из луж. Разочарованный, расстроенный Валерьян остался у крыльца.

“Опять облом! Ну что ты за…!” – думал он, костеря про себя и подворачивавшихся в этот вечер некстати куратора с водителем и самого себя.

Крупные капли падали с мокрого после дождя козырька ему на плечи, пронизывая ткань холодной влагой почти насквозь, но он того даже не замечал.

Дом, в котором жил Валерьян, в воскресное утро стоял тих. Хозяйка запропала куда-то с прошлого вечера и до сих пор не объявлялась. Никто не звякал за перегородкой посудой, не громыхал вёдрами, разливая из них по чанам и тазам колодезную воду.

Валерьян, ополоснув у умывальника лицо, вскипятил на газовой плитке чайник, поджарил на сковороде картошку с яйцами, заварил крепкого чая. Завтракая, он сумрачно глядел в мутное, немытое окно, к которому льнул высаженный в кастрюльке чахлый кустик герани.

Ни на улицу, ни к товарищам его сейчас не тянуло. Хотя те вряд ли обратили внимание на его неуклюжие попытки втянуть одну из пришедших на киносеанс девушек в разговор, однако он всё равно ощущал себя осрамлённым.

Поев, он лёг обратно на кровать, прихватив лежащую у печки книгу. Хозяйка, видимо, думала пустить её на растопку, и нескольких начальных страниц в ней действительно не хватало, однако чтение сумело его немного отвлечь.

Спустя полчаса он, однако, отложил книгу, вновь вернувшись думами к своему. Те были сумбурны, суетны, заставляли его, пробираемого конфузливым воспоминанием, время от времени ёжится телом и встряхивать головой.

Стук в окно встрепенул Валерьяна.

– Эй, парень! Студент! – кричал кто-то с улицы.

Валерьян встал, подошёл к окну, отодвинул герань, раскрыл раму.

– Дома ты? Нет?

Снаружи стоял колхозный председатель.

– Выручи, парень, а. Остальные-то ваши куда-то запропали все.

– А сделать-то чего надо? – спросил без всякого рвения Валерьян.

– Да скотники наши, заразы, запили. Не добудиться никак, – председатель сплюнул с досады. – Навоз надо подразгрести. Скот-то в стойлах сегодня, не выгоняли. Не то коровы в г… утонут.

– Угу.

Правдоподобная отговорка не подвернулась сразу Валерьяну на язык, потому он, закрыв окно, надел сапоги, куртку и нехотя вышел на улицу.

– Работы там не шибко много. Стойла почистить, прогрести, – бормотал дорогой обрадованный председатель.

Валерьян, отвернувшись, фыркнул в воротник.

Возле коровника, приземистого, сложенного из серых бетонных блоков прямоугольного здания, их понуро дожидалось пятеро студентов. Выданные им вилы, лопаты и грабли стояли рядом, прислонённые стоймя к стенке.

– Не разбежались? – усмехнулся председатель и, указывая на Валерьяна, сказал. – Вот вам ещё помощник.

– Хотели пораньше в клуб, а припахали на коровник, – вздохнул один из парней.

Председатель приобхватил его разлапистой ладонью за плечо:

– Ничего, управитесь впятером до кина.

Валерьян, завидев тех, к кому его отряжали в помощь, чуть заметно вздрогнул. Все они были с химического факультета, и среди них была Инна.