Любовь Новгородцева - Жизнь и её винтики. Рассказы

На этот раз Антону нужно было скачать презентацию по физике. Ирина оставила их на время, а когда вернулась, то вновь застала гостя у книжного шкафа. Он держал в руках раскрытую книгу, взволновано трепещущую страницами, и с жадным любопытством всматривался в неё.

– Любишь читать? – спросила она.

Он вздрогнул, как воришка, пойманный за поеданием украденного пирожка, и захлопнул книгу. Ирина узнала «Книжного вора» Зусака.

– Люблю.

Осторожно, словно книга была из тонкого хрусталя, он втиснул её на место и смущённо пустился в объяснения:

– Просто я много слышал об этом романе и начинал читать его, но прочитал только ознакомительный фрагмент в интернете, полностью нигде не смог найти. Увидел у вас – и стало интересно, много ли там ещё осталось.

– И как, понравилось тебе начало?

– Да, очень!

О, Ирина слишком хорошо знала, что такое история, затянувшая тебя. История, в которую ты погружаешься, как в иной мир, и не просто наблюдаешь за происходящим со стороны – ты живёшь в ней, дышишь её воздухом, чувствуешь запахи… И как не хочется тебе выныривать оттуда, когда приходится… И как бросаешься в неё снова, очертя голову, едва появляется такая возможность.

Она не могла остаться равнодушной.

– Если хочешь, можешь взять почитать.

– Правда можно?! – просиял он.

И сердце Ирины окончательно растаяло: разве может плохой человек так искренне радоваться книге?

Однажды она случайно подслушала их с Никиткой разговор. Тот разговор надолго запал ей в душу, как горячий уголёк в ботинок, который никак не вытряхнуть.

– Хорошо, когда у тебя такая мама, – сказал Антон.

– Какая – такая? – не понял Никитка.

– Понимающая.

– А твоя?

– Моя меня не понимает. Ругается, когда я читаю. Ну, не то чтобы ругается… ворчит. Говорит, лучше бы я спортом занимался или чем-нибудь другим, полезным.

Ворчит – это мягко сказано. Ирина была наслышана, какими словами мать Антона обычно выражала своё недовольство, и недоумевала, как у такой матери и в таких условиях мог вырасти совершенно непохожий на неё, удивительный ребёнок. Он напоминал ей тоненький побег, который случайно оказался в гуще сорняков и, не взирая на трудности, упрямо тянется к свету.

Ирина пробовала представить себе его жизнь, его холодные утра (почему-то они виделись ей холодными), когда он вставал в школу, не выспавшийся после ночных родительских посиделок. Его неуютные вечера, когда он прятался в своей комнате, как в бомбоубежище, от семейных ссор. И чем чаще он приходил, тем яснее она понимала: приходил погреться у очага, хоть и чужого, но источающего такое сладкое домашнее тепло.

Иногда он засиживался допоздна. Ирина кормила их с Никиткой ужином и ни о чём не спрашивала, хотя догадывалась, по какой причине ему совсем не хочется домой. Да и не было необходимости спрашивать его: обо всём, что происходило на их улице, она узнавала от Ольги Тарабановой, приятельницы, живущей через дорогу. У неё Ирина через день покупала молоко и в качестве бонуса получала подборку свежих новостей. Ольга обладала удивительной способностью быть в курсе всех событий.

От Ольги Ирина узнала, что мать Антона зовут Ленкой, что до Кольки у неё была уже целая уйма мужей, которых она, якобы, рассматривала исключительно как средство для выживания. Переехав в деревню и не найдя здесь работы, она решила устроиться дневной сиделкой в городе. Так тут делали многие, благо до города всего сорок с небольшим километров, можно утром уезжать и вечером возвращаться. В первый же рабочий день она встретила хороших знакомых и осталась у них ночевать. На том её работа и закончилась. Колька поставил ультиматум: либо сиди дома, либо собирай манатки и вали. Ленка выбрала первое.

В один из стылых ноябрьских дней, когда угрюмые тучи свисали до самых крыш и скупо роняли на замёрзшую землю белые крупинки, Антон пришёл какой-то напряжённый. Он был полон нервозного ожидания, часто бросал взгляд в окно, за которым холодный ветер гонял по дороге скрюченные листья, как злой кот несчастных мышей. Время от времени набирал чей-то номер, и телефон упрямо выдавал ему одну и туже металлическую фразу: абонент не может ответить на звонок.

– Кому ты всё звонишь? – поинтересовался Никитка.

– Да так… – уклончиво потупился Антон.

Обычно они что-нибудь обсуждали, спорили. Вопросы их занимали самые разные, от того, чем питались стегозавры, до полёта американцев на Луну. В качестве третейского судьи выступал всезнающий интернет и, в совсем уж редких случаях, Ирина. Такие дискуссии Никитка называл поисками истины, они нравились ему чрезвычайно. Но в тот день беседа не складывалась, рушилась раз за разом, как неустойчивая пирамидка из детских кубиков, и тогда Никитка предложил пересмотреть все выпуски обожаемого им мультфильма о трёх богатырях.

Когда мальчишки уселись у компьютера, Ирина, взглянув на спину Антона, придавленную какой-то невидимой тяжестью, вдруг почувствовала, что ей хочется подойти и положить ему руки на плечи.

«Я не знаю, что у тебя случилось, – сказала бы она этим жестом, – и не буду спрашивать. Просто возьми немножко моих сил, может, тебе станет легче».

Однако сделать так не осмелилась.

Вечером, сходив за молоком, она узнала, из-за чего Антон был сам не свой и кому так настойчиво пытался дозвониться. Оказывается, его мать ещё накануне уехала в город за вещами, которые ей пообещала отдать двоюродная сестра, и, видимо, снова заночевала у «хороших знакомых». Колька рассказывал об этом в магазине, когда приходил выпрашивать в долг джин-тоник, и, хрипя от удушающего справедливого гнева, грозился выбросить её манатки, если она не вернётся к вечеру.

«Ну и тварь! – Ирине тоже хотелось хрипеть и браниться, когда выходила от Ольги, прижимая к груди тёплую банку с молоком. – Вообще не думает о ребёнке! Бросила его одного с этим алкоголиком, мало ли что тому может взбрести в голову!»

Она уже твёрдо решила оставить Антона на ночь у себя, но, вскинув взгляд на соседские окна, из которых тоскливо желтело только одно, кухонное, вдруг расслышала шаги, а затем и различила в вязкой темноте женскую фигуру, слегка перекошенную вправо под тяжестью сумки. Фигура свернула к соседским воротам.

Приехала!

Вместе с облегчением Ирина испытала странное раздражение, какое бывает, когда из-за неподвластных обстоятельств приходится отказываться от почти уже свершившихся планов. Она с удивлением обнаружила, что на самом деле где-то глубоко-глубоко, в тайне даже от самой себя, хотела бы, чтобы Ленка задержалась в городе до завтра.

3.

Стылый ноябрь не торопясь добрался до своего завершения. Пришла зима, мягкая, бархатистая, как спустившееся на землю большое облако. Дом наполнился особым уютом, светлым и праздничным от заоконной белизны.