Лука - Моменты времени

Кот мяукает у меня под рукой, спрыгивая ко мне на колени. Теперь он тоже смотрит на этого парня, чуть наклонив свою голову набок. Я задумчиво стучу пальцами по столу и, переведя взгляд на дверь за спиной шпиона, вздыхаю, опуская голову. Есть вероятность, что я совершаю ошибку. И она большая. Довериться этому парню, которого вижу впервые в жизни и который тем более был раньше шпионом моего врага, – верх безбашенности, неуважения к своей бригаде.

Я махаю рукой, переводя взгляд на него. Всё же я тут главный, и хоть это, безусловно, опасный шаг в моей жизни, я ничего поделать не могу. Этот парнишка прав. Если мы потеряем его, мы потеряем возможность расправиться с нашим врагом, выполнив очередной пункт в нашем огромном списке.

Настораживает только одно. Он до сих пор не сказал, откуда он. Я буду за ним пристально следить и, если этому суждено быть, без раздумья пущу в него пулю посреди нашего коридора.

Капо откликается на погоняло Фубар. Он стоит одновременно на третьем и втором уровнях нашей семьи и, имея должность заместителя, находится со мной постоянно. Капитан отряда солдат отлично справляется со своей должностью и, имея плотный контакт со мной, знает все мои мысли и переживания. Как мой заместитель, он также может принимать решения, согласовывая их со мной. Вообще Фубар является самым доверенным лицом в нашей большой семье. Я волнуюсь за него, поэтому не решаюсь называть его по имени при большом количестве народа. Он помогает мне постоянно во всём, и я был вправе называть его не только заместителем, но и братом.

– Соучастник? Если ты ему не доверяешь, я не возьму его в солдаты.

Он стоит в моём кабинете во всём вооружении, скрестив руки на груди. Каждый в нашем доме носит оружие. Это мера безопасности нашей семьи, мы все тут на мушке и должны следить за каждым своим шагом, постоянно оглядываться.

– Я ему не доверяю, – легко соглашаюсь я. Я смотрю на далёкий лес в окно, задумавшись о том, что случилось пару часов назад. – Я не хотел его брать, но… Он знает многое, и это может сыграть нам на руку.

– Я поговорю с другими капо, скажу им быть начеку.

Я оборачиваюсь, смотрю на Фубара. Тот держит руки в карманах военных штанов, грязных от плохой погоды на улице, весь измазанный. Он только что со своей командой вернулся домой с очередной вылазки на разведку тех территорий, которые нам дал тот парнишка. Я киваю на его слова, но не отпускаю его, подняв руку.

– Я могу переговорить с другими, но они, видимо, сами всё поняли.

– Я хочу, чтобы ты взял его в солдаты. Именно к себе, так он будет под присмотром, и я буду более-менее спокоен.

Фубар кивает. Теперь у меня язык не повернётся назвать его по имени в этом доме. Надо быть осторожным.

– Да, босс.

Началась опасная игра.

– Попроси ещё называть всех по прозвищу. – Капореджиме кивает, я кусаю губы. – Как там советник?

– С ней всё нормально. Она сказала, что провела собрание с остальными, мы пересеклись с ней, когда я поднимался к тебе.

– Да, это я её попросил. Спасибо тебе, можешь идти отдыхать. И да, не показывай советника на глаза лишний раз, прошу тебя.

Фубар кивает головой и, отмирая с места, уходит из кабинета. Я слышу его тяжёлые шаги и, когда за ним закрылась дверь, вздыхаю. Да, это самая опасная игра, в которую ввязалась наша семья. Насмерть. На смерть всех тех, кто живёт под крышей.

Быть боссом выматывало. До боли в голове, до неприятных уколов в сердце, когда принимаешь опасные для всех решения. Но никто не может что-либо тебе сказать, потому что схема таких семей, как наша, отличается от всех существующих. У нас глава я. Единственный, но со своими помощниками. Моя семья не так известна, но мы всё же имеем определённое влияние в этом мире. У каждого из нас есть тёмное прошлое, с которым мы не боремся, а принимаем как есть, поддерживая друг друга, хоть и ходим с оружием наперевес по всему дому. Мера предосторожности. Крайняя. Но у нас не доходило до убийства друг друга, никто даже не дрался между собой.

Семья постоянно занята своими делами. Один только Фубар несколько раз на дню может уйти в разведку, а иногда его и не видно целыми днями. Я понимаю, что дело опасное, но волнуюсь не меньше советника за него. Она тоже не из числа свободных – её тоже почти нет в доме, и это, пожалуй, единственный раз, когда я рад этому. За пределами дома у них не так много шансов на смерть. Я приставил к каждому ещё и охрану, и, не видя родных лиц в стенах уже ставшего опасным дома, я по-настоящему счастлив и рад. Я не выпускаю новобранца из-под своего присмотра, но единственное, на что он, кажется, способен в плане опасности – поджарить свой завтрак, спеша на очередную вылазку. Ну скажите мне, зачем нам повар? Специально же для этого работает с нами.

Я хмурюсь, когда вижу его в своём поле зрения, но стараюсь сделать вид, что рад его видеть. Он держится просто профессионально: на собраниях выкладывает всё по делу, рисует на карте местности все ловушки и всех часовых. Рассказывает потайные ходы его дома и, кажется, сам приглядывается к нашему. Меня это настораживает, я постоянно наблюдаю за ним, но он уже сдал большую часть своей прошлой семьи.

Его прошлая семья имеет влияние. Очень большое. Больше нашего в несколько раз. Меня это не радует, ведь я знаю их. Мы почти всегда нарываемся друг на друга, и не раз наши солдаты возвращались ранеными. В такие моменты я испытываю лишь ненависть, и узнав, кто этот парень, я стал ещё больше приглядываться к нему.

У парня погоняло Клевер. И я не знаю, за что оно ему досталось. Он энергичен, нашёл общий язык со всеми и, рассказывая всё больше и больше информации, постоянно сдаёт свою прошлую семью. И с каждым разом я всё больше задаюсь вопросом: как он выжил? Кто его оставил в живых? Никакая семья не отпустит такого человека: либо убьёт, либо будет держать его на коротком поводке.

– Кем ты был?

– Шпионом. Был всегда рядом с боссом, – отвечает тот, задрав нос на одном из собраний. Теперь понятно, откуда он знает такую информацию.

Бывший шпион семьи. Который выжил неизвестно как. Это наводит меня на кучу мыслей, от которых не так-то просто отказаться.

Но Клевер продолжает сдавать свою бывшую семью. Рассказал нам даже о своих знакомых, с которыми имел более близкий контакт и просил не убивать их. Этого я не могу обещать. Как всё пойдёт, там и видно будет.

Признаюсь честно, я расслабился. Я стал ему доверять, и это, можно так сказать, было моей ошибкой. Я просто перестал так следить за ним, чтобы подозревать его в чём-то. Я стал заниматься своими делами, как и раньше, и даже думать забыл о Клевере. Но Фубар пообещал следить за ним, он, видимо, не до конца принял информацию о моём спокойствии.

Дом на некоторое время стал спокойным местом. Я не чувствовал той сильной тревоги, которая была раньше. Но я не отрицаю того, что она была. Может, где-то в глубине души, наученный непростым опытом, я ждал подвоха. Если честно, подобное всегда было в моей жизни, и можно сказать, что сейчас всё вернулось на круги своя. Я стал чувствовать себя более спокойным и погрузился в бумаги, не забывая о работе в доме. Клевер стал частью семьи. Он оставался солдатом, но было видно – он прижился среди наших. И у него, чёрт возьми, была даже зажигалка с собой на крайний случай.